Павел Корнев - Черные сны

– Совсем, что ли, сбрендил? – осадил его я.

– А че?

– Да ни че! – Я б так и вообще этого выродка серебром нафаршировал. Чтоб уж точно не ожил. – Забудь. Лучше пару рублей сверху накину.

– Ловлю на слове. – Здоровяк оставил нож в покое и расправил плечи. – Ладно, чего встал, займись лямкой. Сейчас рюкзак притащу.

– Чем пришивать-то? – крикнул я в спину парню, направившемуся в ельник с автоматом на изготовку. – У тебя инструмент есть?

– Сказал же – сейчас.

– Шевели копытами живее, надо убираться отсюда.

Впрочем, вот так сразу убраться от Ледяной избы не получилось: и на починку время ушло, и припасы из Шурикового рюкзака распределять пришлось. Да и труп Дрона у крыльца оставлять не стали и, оттащив к деревьям, закидали снегом.

Так что отошли от охотничьей избушки мы уже ближе к рассвету. Поэтому и до Границы между территорией Форта и Севера добраться смогли только к обеду. А ведь это еще нам с погодой повезло: продолжайся вьюга, было бы проще переждать непогоду в охотничьей избе. И так все тропы и лыжни ночной бурей замело.

– Не видать никого, – убрал бинокль и отполз с опушки в ельник Шурик, внимательно оглядевший начинавшееся за лесом поле.

– Не удивительно, – усмехнулся я и начал потихоньку выбираться на открытое пространство.

– Не скажи. – Ермолов закинул за спину рюкзак и поспешил за мной. – Рейнджеры городские Границу частенько патрулируют, промысловики постоянно мотаются. Да мало ли кто еще. На Север, считай, другой дороги нормальной и нет.

– Ладно, пошли тогда живее, – заторопился я, наблюдая за игрой искривленного пространства над полем, по которому проходила Граница. Вроде уже не первый раз все это вижу, а до сих пор мурашки по коже.

Невольно поежившись, я присмотрелся к росшим на другом краю поля деревьям с трепетавшими по ветру прозрачно-синими листочками. Зависшее над Границей марево выкидывало странные шутки: вот еще только росший метрах в трехстах лес вдруг одним скачком удалился на несколько километров. И это не самое удивительное – медленно ползшее по небу облако вдруг, словно гигантское ватное одеяло, темной пеленой опустилось на поле, мутными струями тумана растеклось в разные стороны и выпало ослепительно-белой изморозью. Миг тьмы, и сквозь брешь в затянувших небо тучах вновь засияла немного размазанная мордаха солнца. Странное место, одним словом.

– Не, напрямик не пойдем, – остановил меня Ермолов. – Туда без миноискателя лучше не соваться. Давай, к дороге сворачивай.

– Там чисто?

– Скорее всего.

– Как-то ты не очень в этом уверен, – пробираясь вдоль опушки леса по глубокому снегу, забеспокоился я.

– Ну вроде как дорогу договорились не минировать, но мало ли…

– Здорово, – фыркнул я. – Может, все же, по полю?

– Не, на дороге безопасней. – Шурик прибавил ходу и, помогая себе лыжными палками, полез через наметенные ветром сугробы. – Говорю же: по ней то туда тащатся, то обратно. Собирают урожай…

Я только кивнул и, опустив на лицо вязаную шапочку – по мере приближения к Границе мороз кусал щеки и нос все злее, – выбрался на дорогу. Не давший мне перевести дух Шурик заспешил дальше, и ничего не оставалось, как отправиться за ним вдогонку. Ладно, от Границы отойдем, тогда и передохну. А то в самом деле как бы на рейнджеров не нарваться. Припомнят старое – и все, сразу к стенке поставят. Или, что более вероятно, на ближайшем суку вздернут.

Кости начало ломить от разлитой в пространстве энергии Севера, и я задумался, не закрыться ли мне окончательно от неуклонно повышавшегося по мере приближения к Границе магического излучения. Через силу терпеть боль не самый лучший вариант, но полностью отсечь себя от энергетических полей тоже не дело. И колдовским зрением толком не воспользоваться, и снять защитные щиты до возвращения с Севера уже не получится – из-за разницы потенциалов запросто скопычусь.

Плюнув на неприятные ощущения и ломоту в суставах, я до минимума уменьшил связывающую меня с внешним миром нить силы, но обрывать ее все же не стал. Ничего – перетерплю. И не такое терпеть приходилось. Может так статься, что этой малости и не хватит из очередной передряги выпутаться. Запросто…

Главное – не обращать внимания и идти, преодолевая сопротивление сгустившегося воздуха. Идти, полностью выкладываясь в изматывающей попытке победить исковерканное и скрученное в жгут пространство. Бросить все силы на то, чтобы сделать следующий шаг, и позабыть про замораживающие прикосновения крадущейся за спиной Стужи. Просто – идти…

Чувствуя, как по каплям просачивается и начинает превращать кровь в концентрированную кислоту энергия Севера, я даже не сразу заметил, что вокруг стоит ночь, а бездонное черное небо полно ярких изумрудных звезд.

Граница.

Нахлынувший со всех сторон пронзительный холод в мгновение ока проморозил до костей, но стоило пошевелиться, как его хрупкие оковы спали, и я вновь смог вдохнуть обжигающе студеный воздух. Ух-х-х…

– Лед! – крикнул мне обернувшийся Шурик. – Шевелись!

– Сейчас. – Я отвернулся от маячившего впереди леса и двинулся с дороги к затаившейся между мирами непроглядной тьме. Вот сейчас и посмотрим, брехал Хозяин или нет, что домой мне теперь дорога закрыта. Пока вроде все как обычно идет – ступить на Границу неимоверно трудно и еще труднее не свернуть с выбранного пути.

Усмехнувшись, я шагнул вдоль Границы и неожиданно почувствовал, как в верхний позвонок впился раскаленный гвоздь. Мне едва удалось удержаться на ногах и через силу вырвать ногу из сугроба. Что за дела?! Следующий шаг дался еще труднее предыдущего: сразу несколько уколов боли пронзили позвоночник и в глазах потемнело.

Хозяин, тварь поганая! Что ж ты натворил, гаденыш?!!

Замерев на месте, я никак не мог решиться сделать следующий шаг – после нового приступа на ногах уже не устоять. И что, придется повернуть обратно? Сдаться? Похоже на то.

Глубоко вздохнув проморозивший легкие воздух, я неожиданно для себя зло оскалился и наперекор всему шагнул вперед. Боль – это иллюзия. Боль – это то, что можно перетерпеть. Чувствуешь боль – значит жив. Так стоит ли ее бояться? Ну уж нет! Никто и ничто не заставит меня свернуть с выбранного пути.

Шаг…

– Лед! Что ж ты, творишь? Да очнись ты! – Щеки обжег холод, но Шурик, не удовлетворившись полученным результатом, с садистской методичностью продолжил втирать пригоршню снега мне в лицо.

Медленно открыв глаза, я посмотрел на жутко разозленного здоровяка и попытался понять, где нахожусь. Овражек какой-то, снегом заметенный. Деревья с полупрозрачными голубоватыми листьями. Начинающее наливаться темной синевой небо. И яркий, до слез в глазах алый шар солнца. Север.