Валентин Русаков - Потерянный берег-2 (СИ)

  - На Серый, глянь, из левой протоки лодка вышла, - сказал Иваныч и протянул мне бинокль.

  Расстояние было около двух километров, небольшая моторная лодка вышла в море, немного покрутилась у устья и вернулась обратно в протоку.

  - Похоже 'сомалийцы', - сказал я.

  - Угу, - кивнул Иваныч, наклонился к микрофону и передал по громкой, - приготовить носовое орудие

  - Шуганем, если на наш 'танковоз' позарятся.

  - Поддерживаю, нечего хулиганить, тут 'Аврора' на рейде.

  - Точно, - согласился Иваныч.

  За те два часа, что мы ждали плашкоут, из левой протоки моторка выскакивала еще пару раз, но пиратам не везло, сначала перед ними важно прошел буксир Аслана, волоча за собой здоровенный плот, там пиратам ничего не светило, буксир был хорошо вооружен, потом из правой протоки вышел небольшой конвой шлюпов в количестве восьми штук, возглавлял конвой брат-близнец 'обшарпанного'... эта цель была пиратам тоже не по зубам. Зато они оживились, когда из протоки наконец вышел наш плашкоут. Мы связались с ними и предупредили о возможной опасности. Как только плашкоут отошел от устья примерно на полкилометра, из левой протоки показалась еще одна моторка, и они обе, набрав скорость пошли на перерез плашкоуту.

  - Быстроходные надводные цели уничтожить! - сухо раздалось их динамика громкой связи. А плашкоут, прибавив скорости, отвернул влево, давая возможность нашему стрелку работать более спокойно, не боясь задеть своих.

  Ду-дум, ду-дум - стрелок у КПВ сделал два пристрелочных выстрела.

  - Право десять, сказал Иваныч, наблюдая в бинокль.

  - Упреждение десять метров, - продублировал я по громкой.

  Ду-дум, ду-дум, ду-дум - раздалось с палубы.

  - Отлично! Один готов, - сказал радостно Иваныч, - прекратить огонь, второй уходит.

  Я забрал у Иваныча бинокль и посмотрел на цели. Да, уцелевшая лодка глиссируя неслась к левой протоке, а от второй на поверхности плавали обломки и бултыхалось три человека.

  - Подбирать этих пловцов? - вышел на связь Алексей.

  - Обязательно, - ответил я.

  - Принял, подбираю.

  Плашкоут вернулся на прежний курс и направился к барахтающимся в воде пиратам. Через несколько минут Алексей сообщил:

  - Три пассажира на борту, один правда может долго не прожить, если помощь не оказать.

  - Давайте к нам, примем его на борт, доктор посмотрит, - сказал я.

  Иваныч как-то нехорошо на меня посмотрел и сказал:

  - На этого п... на это отребье, доктор сейчас наши медикаменты тратить будет... намазать лоб зеленкой и все.

  - Не надо Иваныч, если выживет, то будет искупать вину перед обществом, а не выживет... ну судьба значит.

  - Гуманист...- пробубнил Иваныч и наклонился к микрофону громкой, - доктор, на палубу, для оказания помощи раненому.

  Я стоял и на мостике и смотрел, как на палубу подняли раненного с плашкоута, здоровенный кусок алюминиевого борта торчал у совсем молодого парня ниже правой ключицы, доктор повозился с ним минуту и скомандовал нести раненного в лазарет.

  - Иваныч, ну молодей же совсем...

  - У него был выбор кем стать, и он его сделал, за что и понес наказание.

  - Согласен, но мы ведь с тобой пока еще хотим называться людьми?

  - Начались проповеди замполита, - махнул рукой Иваныч, - ладно молчу... но я остался при своем мнении.

  - Я и не сомневаюсь

  - Вахтенным занять места, идем домой, - сказал Иваныч по громкой, - пошли, чаю попьем что ли, а гуманист?

  - Идем попьем, - ответил я передавая бинокль вахтенному, который занял место у штурвала.

  298 день. О. Сахарный.

  Домой вернулись под утро, когда еще не рассвело, и пришвартовались под разгрузку.

  - Все в форт? - уточнил Алексей.

  - Да, - кивнул я, - и у тебя там из новеньких кто-то был из спецов по боеприпасам, так что подключай его по полной, пусть обеспечит условия хранения и прочее, что надо, пусть говорит. Поместится хоть все?

  - Утрамбуем.

  - Я серьезно.

  - Да нет конечно.

  - Значит мухи отдельно, котлеты отдельно... ну в смысле стволы тогда в подвале караульного помещения разместить. Пошли грузить.

  - Пошли.

  С разгрузкой закончили часа через два, островитяне проснулись и на Сахарном закипела жизнь. Контрабандистов разместили пока в форте, ополченцам пришлось потесниться в казарме, ну да это не на долго.

  - Экипажу, кроме вахтенных отдыхать до обеда, - слышал я голос Иваныча со стороны 'Авроры'

  Ну и я решил пойти вздремнуть после рейса... ночная вахта, разгрузки-погрузки, надо отдыхать. До дома быстро дойти не получилось, то кто-то останавливал меня с каким-то важным вопросом, потом с Федором пришлось прогуляться на строку пирса, в общим - покой нам только снится. Дорога до дома заняла почти два часа, но дошел наконец.

  - Сергей Николаевич, а не считаете ли вы, что пора входной устроить всем? - спросила Света, встретив меня на пороге и поцеловав, - в зеркало на себя давно смотрел то?

  - Некогда было.

  Света взяла с тумбочки у умывальника маленькой зеркало и поднесла мне к лицу.

  - И кто там? - спросила она.

  - Мужик какой то... голодный и злой.

  - Этому мужику отдохнуть надо, да и не только ему. Сколько люди уже без выходных пашут?

  - А сколько?

  - А свяжись со старостой, у него табеля по трудодням на всех, вот он тебе и скажет.

  - Не хочу, пока с ним связываться, а то Михалыч как навалит сейчас 'хотелок' полный тазик... Нет Света, я хотя бы пару часов посплю, а потом уже буду связываться со всеми, хоть с Альфа - Центавром, если они конечно захотят со мной разговаривать.

  - Ну иди ложись... центавра.

  За окном громко фыркнула лошадь, и я проснулся. Судя по теням на стене уже далеко 'после обеда' и солнце отправилось к закату. Я лежал на спине и смотрел на жерди, которые выполняли роль перекрытия, и разглядывал на них сучки. Стоп... у нас же нет лошади. Михалыч наверное приехал и стесняется будить... точно, слышу как он бубнит под навесом во дворе. Встал, умылся, и напялив калоши пошел 'до ветра'. Под навесом сидели Михалыч, Алексей Макарыч и Иваныч, Михалыч увидел меня, и хотел было что-то сказать, но Иваныч остановил его жестом:

  - Обожди, а то авария будет.

  - Точно, - сказал я и пошел дальше.

  - И что это за делегация?- спросил я, когда вернулся, закончив все свои дела.