Рик Риордан - Красная пирамида

Я сразу вспомнил туннели внутри пирамид. Несколько раз я лазал с отцом по таким туннелям и всегда мечтал поскорее выбраться наружу. Я там задыхался, и не столько от недостатка воздуха, сколько от мыслей о тоннах камня, нависших у меня над головой.

Наконец мы достигли дна. Туннель расширился, и в этом месте Зия замерла. Шарик на ладони погас. Когда мои глаза привыкли к сумраку, я понял, что заставило ее остановиться. Мы находились на краю пропасти. Через пропасть была перекинута всего одна доска. На другом краю виднелась дверь, по бокам которой стояли гранитные воины с шакальими головами. Их копья перекрещивались над самым входом.

— Опять психованные статуи? — вздохнула Сейди. — С меня хватит.

— Здесь не место для шуток, — оборвала ее Зия. — Это вход в Первый ном — самое древнее подразделение Дома жизни. Если угодно, это штаб-квартира всех магов. В мою задачу входило благополучно привести вас сюда. Но помочь вам пересечь пропасть я не могу. Каждый маг делает это сам, и у каждого переход совершается по-разному.

Зия взглянула на мою сестру так, будто чего-то от нее ожидала. Меня это рассердило. Сначала Баст, теперь Зия. Ну чего они ждут от этой девчонки? Сверхвозможностей? Ну хорошо, разнесла она двери библиотеки в доме Амоса. А я тогда кто? Просто брат при талантливой сестре? Или от меня им нечего ждать?

Вдобавок я сердился на Сейди за ее слова в нью-йоркском музее. Она считала меня счастливчиком. Как же, путешествовал с отцом по всему миру! Она не представляла, до чего мне осточертели эти постоянные перелеты и переезды. Мне хотелось жить нормальной жизнью: ходить в школу, играть с мальчишками в баскетбол, лазать по деревьям в парке. Но я не смел пожаловаться даже отцу. «Ты всегда должен выглядеть безупречно», — твердил он мне. Сказанное касалось не только одежды, но и моего отношения к жизни. После маминой гибели я остался у него единственным осколком нашей семьи. Я помогал ему быть сильным. Мне это нравилось. Я по-настоящему любил отца. Но знал бы он, как тяжело доставалась мне «безупречность».

Сейди этого не понять. Теперь она вообще вела себя так, словно мир крутился вокруг нее. Говоря проще, перетягивала внимание на себя. Это несправедливо.

У меня в голове зазвучали слова отца. Я уже слышал их несколько лет назад, когда пожаловался ему на несправедливость: «Справедливость — это когда каждый получает то, что ему необходимо. И не просто так, а сообразно своим усилиям».

Не знаю, какая сила вошла в меня, но я снял меч и пошел по доске. Ноги двигались сами собой, не дожидаясь команд от мозга. Одна часть меня с опаской думала: «Это совсем дрянная затея». Другая ей возражала: «Ничего, мы не испугаемся». И голос другой части не был похож на мой.

— Картер! — крикнула мне вслед Сейди.

Я продолжал идти. Вниз старался не смотреть, но от одной ширины пропасти у меня кружилась голова. Я ощущал себя игрушечным волчком, выписывающим зигзаги на узкой доске.

Когда я приблизился к противоположной стороне, дверь между статуями осветилась и стала похожа на красный занавес.

Я глотнул воздуха. Может, красный свет — это портал вроде тех песчаных ворот? Если идти быстро…

И тут из туннеля вылетел первый кинжал.

Я взмахнул мечом и только потом это осознал. Кинжал наверняка угодил бы мне прямо в грудь, но каким-то образом я сумел ударить по нему мечом и отправить в пропасть. Вслед за первым вылетели еще два кинжала. Я никогда не отличался быстротой реакции, однако сейчас наверстывал упущенное. Второй кинжал пролетел надо мной, поскольку я успел пригнуться. Третий я зацепил кривым лезвием своего меча и швырнул обратно в туннель. Черт побери, как это у меня получилось?

Я дошел до конца доски и стремительно прорвался сквозь красную завесу, которая замигала и погасла. Я ждал, что сейчас оживут статуи, но этого не случилось. Единственным звуком было клацанье второго кинжала, достигшего дна пропасти.

Дверной проем вновь осветился. Красный свет приобрел очертания… птицы высотой в пять футов, у которой была человеческая голова. Я поднял меч, но сзади послышался крик Зии:

— Картер! Нельзя!

Странная птица стояла, сложив крылья. Сощуренные глаза, подведенные колем, внимательно меня разглядывали. На голове я заметил черный ритуальный парик, а на лице — густую сеть морщин. К подбородку крепилась фальшивая «борода фараона», больше похожая на волосы, завязанные в конский хвост. В облике птицечеловека не ощущалось ничего враждебного, если не считать мерцающего красного света и птичьего тела, похожего на гигантского индюка, раскормленного ко Дню благодарения.

А ведь когда я во сне летал из дома Амоса в Финикс, я тоже превращался в птицу с человеческой головой. От этой мысли я похолодел. И в этот момент мне действительно стало страшно.

Когти птицечеловека царапали каменный пол. А потом он вдруг улыбнулся.

— Пари, нисва нафиир, — произнес он.

Во всяком случае, так я услышал.

За спиной шумно вздохнула Зия. За это время девочки успели перейти по доске. У обеих были бледные лица. Кажется, мы стояли так несколько минут. Потом Зия очнулась и поклонилась птицечеловеку. Сейди сделала то же самое.

Птицечеловек подмигнул мне, будто мы оба устроили этот розыгрыш. Через мгновение он исчез. Красный свет потускнел и погас. Каменные статуи убрали копья, освободив проход.

— Кто это был? — спросил я. — Что за слова сказал этот индюк?

Кажется, мой вопрос напугал Зию.

— Картер, это был не индюк, а ба.

Вроде когда-то отец произносил такое слово, но значение выветрилось из моей головы.

— Еще одно чудовище?

— Человеческая душа, — поправила меня Зия. — В данном случае дух умершего. Древний маг, вернувшийся сюда, чтобы служить стражем. Он не единственный. Входы в Дом охраняются стражами.

Зия вглядывалась в меня. Неужели мое лицо покрылось сыпью или я еще как-нибудь изменился?

— В чем дело? — не выдержал я. — Почему ты меня рассматриваешь?

— Нам надо спешить, — ответила она, намеренно пропустив мой вопрос мимо ушей.

Зия прошла мимо и скрылась в туннеле.

Сейди тоже вовсю глазела на меня.

— Ты-то можешь мне перевести слова этого парня с птичьей головой?

Она неохотно кивнула.

— Наверное, у него плохое зрение. Он принял тебя за кого-то другого.

— Почему ты так решила?

— Потому что он сказал: «Проходи же, добрый царь».

Я погрузился в непонятное полуобморочное состояние. Туннель вывел нас в обширный подземный город, где было много залов и комнат. Я помню лишь отдельные моменты нашего путешествия.

Высота залов достигала двадцати и даже тридцати футов. Совершенно не чувствовалось, что мы под землей. Каждое помещение окаймлялось тяжелыми каменными колоннами вроде тех, которые я видел на развалинах древнеегипетских городов. Только эти были в превосходном состоянии. Ярко раскрашенные, они напоминали пальмы с зелеными каменными листьями. Казалось, мы шли по окаменевшему лесу. В медных жаровнях пылал огонь, но в воздухе пахло не дымом, а корицей, гвоздикой, мускатным орехом и чем-то еще, приятным, но незнакомым. Подземный город пах… Зией. Я догадался, что она здесь живет.