Артем Каменистый - На руинах Мальрока

– Ну так вперед – или без своего мужа-борова ни на что не годен?!

Здравый смысл требовал от противника простого: подождать остальных, чтобы окружить меня и прирезать без риска. Но терпеть столь страшные оскорбления не смог – пошел вперед, поднимая меч. Впрочем, особой опасности я не представлял: голый, с коротким кинжалом. А у него кожаная куртка и широкий меч. Тоже короткий, но с моим оружием его даже сравнивать смешно. Копье он не заметил, и даже шум, издаваемый при его изготовлении, вряд ли слышал за треском веток, грохотом шагов и собственным тяжелым дыханием при беге.

Я не дал ему право нанести первый удар – сделал выпад, едва он достиг дистанции поражения. Припасть на колено, резкий тычок – все как учили. Древесину я выбрал хорошую: без гнили и дефектов, идеально сухая. Кожа у него на куртке тоже хороша, но это ведь не доспех – острие, легко пробив одежду, ушло в брюшину.

Поднимаясь, шагнул назад, с поворотом вырвав оружие из раны. Без брезгливости, даже с радостью, увидел, что наконечник окрасился кровью ладони на полторы.

По теории удар в такое место считался очень болезненным, и на практике оказалось так же: тонко заскулив, противник моментально потерял агрессивность, неуверенно попятился назад, зажимая рану левой рукой. В правой продолжал держать меч, но уже без тени боевого задора – просто демонстрировал мне, что все еще опасен. Но крик, вырвавшийся из горла, говорил обратное:

– Он убил меня!!! Убил!!! Убил меня!!!

Слева и справа трещали ветки под ногами преследователей – растянулись в линию, пытаясь прижать меня к болоту. Только не предвидели они, что в линии этой прореха возникнет. А она взяла, и возникла – этот скулящий стрелок больше не противник.

Не обращая на крикуна внимания, обошел его слева, кинулся назад – к реке, стараясь производить как можно меньше шума. Раненый не пытался мне помешать – все так же орал одно и то же. Это хорошо: во-первых – лишний шум создает; во-вторых – ничего важного сообщникам не сообщает. Они еще не знают, куда я направился. Пока доберутся туда, пока сумеют расспросить, я уже далековато оторвусь. Мне нужно получить фору – пусть их стало уменьшилось на одного, но трое все равно слишком много. Ну не супермен я – мне и один на один страшновато выходить против таких головорезов. Вряд ли за нами послали кондитеров или трубочистов – наверняка серьезные ребята.

Но одного я все же сделал! Пусть и схитрил, но сделал! Я все же крут!

С этими веселыми мыслями продолжал мчаться к реке. Перепрыгивая через поваленные деревья, огибая непролазные заросли, приседая под низко нависшими ветвями. В крови бурлил адреналин, в босые ступни больно впивались сучки и неровности земли, но я не обращал на это внимание – ноги уже привыкли к страданиям. И вообще, раз я крут, то мелочи не должны меня волновать.

Когда пробегал мимо широкого раскидистого дуба, из-за него спокойно вышел высокий человек, выставил ногу. Споткнувшись об нее, я рухнул будто подстреленный, вдребезги разнеся головой трухлявый пенек.

Дан! Ты не крут! Ты просто придурок слепой!

Пенек был трухлявым, голова у придурков традиционно крепкая, но сила удара впечатлила – на несколько мгновений в глазах потемнело, а тело попыталось превратиться в непослушное желе. Несмотря на это, я сумел подняться, неуверенно потянулся к ножнам, но тут же остановился: передо мной оказался не враг. Конфидус стоял в мокрой одежде, в руке сжимал длинный меч, приватизированный из запасов Хорька, в глазах его читалось обидно слабое раскаяние по поводу произошедшего.

– Епископ! Да вы чего?! Не видите разве, кто бежит?!

– Дан – в этих зарослях разве увидишь издали?! Еле спрятаться успел, как шум от вас услышал. Простите – не хотел такого.

– Спасибо, что мечом не пырнули!

– Ну что вы! Я ведь еще не знал, кто это – надо было убедиться, перед тем как бить. Дан – простите, что прерываю нашу учтивую беседу, но не пора ли о деле подумать? Я слышу шум – сюда кто-то приближается.

– Их четверо. Одного я подранил – вот эту палку в брюхо ему сунул, – нагнувшись, я поднял оброненное копье, продемонстрировав окровавленное острие.

– Если в живот попали, то теперь их трое – с такой широкой и глубокой раной он не боец.

– Да – он так и орет вдалеке. Слышите? И еще: луки свои они у реки побросали – здесь с ними тяжело бегать.

– Правильно сделали – лук с натянутой тетивой за все на свете цепляться любит. Что у них за оружие осталось?

– Тот, кого я ранил, с мечом коротким, остальных не видел.

– Кольчуги? Шлемы?

– Да не видел я других! У раненого куртка была из кожи толстой. Не доспех, а просто куртка – легко деревяшкой проткнул.

– Понятно – чистые стрелки, скорее всего. Издали ловко бьют, бесспорно, а вот лицом к лицу посмотрим еще… Давайте назад отойдем, к тропе – там посвободнее. Если у них тоже мечи короткие, я их легко достать смогу. А если лук найдем, то стрелять из-за моей спины в них будете. Простите, Дан – ваш меч я не догадался с лодки прихватить, а с таким кинжалом вы много не навоюете против их мечей.

Лук мы найти не успели – парочка преследователей выскочила на тропу одновременно с нами, но метрах в пятнадцати ниже. Они не стали терять время на разговоры – пошли на нас. Один сжимал такой же широкий короткий меч; другой, взяв в левую руку узкий длинный кинжал с массивной крестовиной, в правой начал раскручивать железную гирьку на кожаном ремешке. Неуверенности противники не проявляли, но и не вели себя легкомысленно: шли медленно, внимательно нас изучая, оружие держали непринужденно-привычно.

Епископ шагнул вперед, замер в позе солдата, получившего команду "вольно", медленно опустил меч, упершись острием в песок. Враги, переглянувшись, начали расходиться, насколько позволяла ширина тропы – в клещи брали. Но Конфидуса это не беспокоило – стоял так же неподвижно.

Первый решился – рывок вперед, замах кистенем. Епископ резко вскинул меч, ухитрившись этим движением швырнуть в лицо нападающему тучу песка. Тот, естественно, растратил боевой задор, попятился назад, пытаясь раскрыть засыпанные глаза. Не успел – уверенный короткий замах и меч самым кончиком бьет в висок. Хруст кости, брызги крови, и епископ уже разворачивается ко второму, успев парировать его удар.

Мечи столкнулись с резким звоном. Конфидус немедленно атаковал колющим ударом, но неудачно – противник отпрыгнул назад, прикрываясь от наседающего епископа.

Лука, чтобы стрелять из-за спины товарища, у меня не было, но имелось копье – шагнув вправо, чтобы не мешала спина Конфидуса, сделал все тот же выпад, надеясь, что и сейчас попорчу брюхо. Не удалось – враг на этот раз прекрасно видел мою деревяшку и не захотел покрасить ее своей кровью. Ударил мечом. Не перерубил, но отбросил в сторону с такой силой, что я, потеряв равновесие, едва не завалился на бок. И потому пропустил атаку епископа, увидев лишь ее последствия – противник с криком пятился, разбрызгивая кровь из рассеченного запястья. Его оружие лежало на песке.