Александр Прозоров - Властелин булата

Однако отважные дружинники великого Одина раз за разом кидались в схватку, стремясь проскользнуть под брюхо ворогу и вонзая копья в основания лап, рубя белый, тонкий внизу панцирь топорами. Вот, лишенный сразу трех лап, опрокинулся один гигант. Вот другого удалось пронзить несколькими копьями на всю их длину, и он мертво осел на брюхо. Вот третьему разрубили бочину, и он, теряя внутренности, попытался сбежать, но силы чудовища иссякли, и оно рухнуло с обрыва в пропасть.

Уцелевшие воины восторженно завопили, вскидывая оружие:

– Слава Одину! Слава валькирии! Слава победителям! Слава, слава, слава!

Со скалы над местом схватки к храбрецам неспешно спустилась Валентина – в облике коротко стриженной девы, укутанной в меха и в длинном вишневом платье с блестками.

– Славная битва, доблестные воины! – сказала она. – Кровь лилась рекой, кости трещали, как хворост в непогоду, и крики боли заглушали вопли ярости. Но вы не дрогнули, храбрые ратники великого Одина! Вы не отступили! Вы дрались, как сам бог войны!

– А-а-а-а!!! – отозвались радостными воплями окровавленные, измазанные крабьими потрохами мужчины. – Слава валькирии!

– И все вы достойны награды, отдыха и славного пира!

Валентина простерла руки перед собой, и туши поверженных монстров исчезли, а истерзанные тела дружинников взмыли в воздух, закружились, сливаясь воедино, в густое плотное облако. Внезапно облако распалось, рассыпалось человеческими фигурками – и все павшие воины опустились на землю живыми и невредимыми.

– Ступайте во дворец великого Одина, храбрые ратники! – возгласила девушка. – Ваш бог ждет победителей монстров на щедрый пир, дабы осушить общую чашу с лучшими из лучших и храбрейшими из храбрейших!

– Слава! Слава! Слава! – отозвались сотни радостных мужчин.

Очередной день сказочной Валгаллы – царства мертвых, царства живых, царства воинов – подходил к концу, завершаясь славной разгульной пьянкой. Мир мечтаний, которым предаются настоящие храбрецы долгими зимними ночами.

Царствиям мертвых было все равно, что творится за пределами царствия всемогущих богинь смерти. Но царством живых правила зима – заметая глубокими снегами кочевья в степях и лесах, засыпая сугробами дворы славянских городов и селений, терзая холодом голодающие на тебеневке табуны и разрывая морозом стволы вековых деревьев; тоскливо воя за стенами юрт, чумов и срубов, в которых жарко горели костры в обложенных камнями очагах. Еще не один раз предстояло исчезнуть с небес и снова народиться бледнолицей луне, прежде чем выдохлись силы ледяного бога Карачуна, повелителя тьмы и холода, и он уступил место правителя солнечным богам.

Весна

Как бывает всегда, весна начала победное шествие из Крыма, заявив о себе алым одеялом тюльпанов, покрывших степи от края и до края; быстро выхлестнулась на Большую землю и разлилась во все стороны хрусткой молодой зеленью, покатилась на север, обращая сугробы в рыхлую темную крупку и жадно впитывая в землю талые воды. Волна преображения накатилась на угрюмые темные леса, прокралась в самые буреломы, коварно пряча от зимы частые протаины под белым ковром подснежников, осторожно стряхивая с крон белые шапки, прогрызая звонкий речной и озерный лед извилистыми трещинами – и вдруг ударила разом журчанием бесчисленных ручейков, треском ледохода, ослепительными лучами с чистого синего неба. Везде и всюду поднялись разбуженные воды и залили равнины от края и до края, смывая всякую память о недавней зиме.

Едва только сошло половодье, неподалеку от стен Смоленска скифы сложили высокую пирамиду из хвороста, с нескольких сторон смочив его жиром. Горожане собрались кто на стенах, кто снаружи. Работ в только-только пережившей водяную осаду твердыне было пока немного, а вот что затеяли на этот раз воины великого Орея – любопытно.

Колченогая Ящера – сегодня одна, без мужа – вышла из ворот с факелом в руках, добрела до груды с топливом, обошла кругом, запаливая сразу со всех сторон. Вскорости пламя взметнулось чуть не на высоту стены, однако его жар не сильно беспокоил юную супругу нового покровителя Смоленска. Ведь священный огонь не может причинить вред наследникам праматери скифов.

В костре появилась фигура в пышной юбке. Ящера двинулась навстречу. Мать и дочь обнялись прямо там, среди пляшущих языков пламени, разошлись, а дальше случилось невероятное… Из высокого пламени, словно из волшебных врат, на эту сторону стали выбегать тонконогие длинногривые кони с замотанными сыромятной кожей мордами – дабы не видели, куда именно направляет их бег хозяйка. По ту сторону священного огня скакунов провожала, оберегая от ожогов прикосновением ладоней, змееногая Табити – по эту встречала в руки великая Ящера, жена великого Орея. А когда пылающие врата оставались позади – лошадей ловили скифы, разматывали кожу, обнимали тревожно фыркающих животных, гладили их морды, утешая и успокаивая.

А скакуны бежали и бежали, один за другим – целый табун, два десятка голов!

Наконец поток иссяк. Девушка снова вошла в пламя и прощально обнялась с матерью, вышла обратно и громко вопросила, обращаясь к городской стене:

– Я надеюсь, мой приказ исполнен, и двадцать новых сошников уже изготовлены? Я хочу, чтобы смоляне смогли распахать все свободные земли окрест города и к осени не знали нехватки ни в репе, ни в капусте, ни в моркови, ни в чем ином!

Горожане ненадолго примолкли, а затем кто-то догадался крикнуть:

– Любо великой Ящере! Любо нашей богине!

– Любо, любо! – подхватили уже многие десятки голосов. – Любо нашей Ящере!

Смоляне хорошо поняли, что за сказочный подарок поднесла им скифская захватчица. Ведь перебрать уже вскопанную землю, выкинув сорняки и обустроив грядки куда как проще, нежели долбить целину тяжелыми каменными тяпками. Много вспаханной целины – это полные погреба на зиму и сытая жизнь целый год. Как же не вознести благодарную молитву столь заботливой покровительнице?

– Я всегда помогу вам в любой нужде, дети мои! – улыбнулась девушка, заметно разворачивая плечи. – Обращайтесь с бедами своими в любой час, не сомневаясь. Сделаю все, что в моих силах!

– Слава великой Ящере! Любо, любо! – отозвались смоляне.

Приволакивая ноги, юная богиня скрылась в воротах, и скифы тут же затеяли прыжки через костер. Почти сразу к ним присоединились славяне, девицы и парни со смехом, визгами и криками перемахивали через огонь. Разница заключалась лишь в том, что степняки творили священный ритуал: как известно, урожденные дети Табити, прыгнув в священное пламя, попадают в храм Девы. Поэтому праздничные прыжки через костер позволяют отделить смертных от богов. Ну, а смоляне прыгали просто так. Ведь наступила весна, богиня подарила городу табун лошадей, впереди лето! И потому все смертные пребывали в отличном настроении.