Анна Гаврилова - Испытание Огня

А самое отвратительное — я понимала, что именно меня отвлекает. Меня отвлекали его прикосновения, дыхание, ощущение его тела. Вот только остановить, прекратить всю эту ересь не могла. Помнила — мне необходима эта чертова боевая магия, но сил, чтобы попросить Эмиля фон Глуна поменять ход занятия, у меня не было. И… стыдно признаться, желания тоже.

Ну и Глун тоже хорош — видел, что ничего не получается, что мы зря тратим время, но продолжал в том же духе. Будто привел в комнату с зеркалами не ради магии, а ради другого. Ради вот этих прикосновений.

И не ругал. Я вообще ни слова критики от него не услышала! На каждый мой провал он реагировал предельно спокойным:

— Ладно, Дарья. Еще раз.

Или же:

— Хорошо, давай попробуем другое…

За тот жалкий час, который мы провели в комнате с зеркалами, он облапал меня всю! И даже грудь задеть умудрился, причем не единожды. А я смотрела на нас в зеркало и понимала лишь одно — я не могу и не хочу противиться этому уроку!

Впрочем, еще одна мыслишка проскальзывала. Зяба очень не любит подсматривать за Глуном, но во время моих занятий танцами монстру присутствие куратора не мешало. Что, если сейчас ситуация повторяется? Что, если этот лишенный совести призрак смотрит?

В эти моменты искренне хотелось разбить зеркало к чертям, но… боевая магия по-прежнему отказывалась подчиняться!

— Так, все ясно, — сказал Глун, когда уровень издевательства достиг апогея, и время, даже по моим ощущениям, подошло к концу. — Все ясно, Дарья.

Куратор отступил и лишь после этого продолжил.

— Проблема в твоем воспитании. И в твоем мире.

Повернуться к куратору я не решилась, спросила, глядя на него в зеркало:

— То есть?

— Слишком высокий уровень терпимости, — поджав губы, пояснили мне. — Ты просто не понимаешь, что бывают моменты, когда существует только один вариант — смертоносная атака.

Ощущение, что он мозги пудрит? Ну, вот и у меня оно возникло. Только сказать об этом… черт, это выше моих сил. И хотя я, как и прежде, очень четко осознавала ситуацию и очень ясно понимала, что Глун — враг, который в данный момент нагло пользуется своей харизмой, сломать его игру не могла. Вот не могла и все!

— И что делать? — собственный голос прозвучал хрипло, незнакомо.

— Пробовать, — ответил лорд Глун. — Практиковаться. Со временем понимание необходимости боевой магии придет.

То есть это занятие не последнее? И менять сценарий Глун, как понимаю, не намерен?

Черт! И как я должна на это реагировать?

В смысле, я-то знаю, как мне следует к этой ситуации относиться, но почему даже капли возмущения не испытываю? Почему ощущаю только изумление и думаю лишь о том, что уровень наглости короля факультета в сравнении с уровнем наглости и.о. декана — ничто!

И при этом они нас, землян, наглыми называют!

А потом меня вообще добили.

— Полагаю, следует увеличить количество дополнительных занятий, — ворвался в мои мысли голос Глуна. — Мы можем добавить последний день недели. С утра я занят, а после обеда вполне смогу. Тебя устроит это время?

Очередной, чтоб ему пусто было, шок! В результате я кивнула раньше, чем поняла, что именно делаю.

— Отлично, — отчеканил куратор. — В таком случае, до встречи.

С этими словами он развернулся, подошел к скамейке и, подхватив мантию, направился прочь. А я осталась. В смысле, задержалась еще минут на пять — пыталась побороть растерянность.

Блин. А может, мне все это померещилось, а? Может, всего лишь глюки?

Увы, разум с такой версией событий не соглашался. Цинично и холодно сообщал — никаких миражей, все взаправду.

Из аудитории я вышла в несколько неадекватном состоянии. Чувствовала себя слегка пьяной, да и растерянность никуда не делась. Так что учебное крыло покинула на автопилоте и на автопилоте же свернула к столовой.

А едва учуяла запах еды — остановилась. Просто поняла, что аппетита нет, а так как Кузьма временно питается зельем, делать мне в столовой вообще нечего. К тому же там Каст, Дорс и остальные, а я не в самом лучшем состоянии. А вызывать общее любопытство и тем более нарываться на расспросы не хочется.

Так что я развернулась и отправилась в башню Огня.

Благополучно миновала коридор, пересекла пустой зал, поднялась по широкой лестнице и свернула на лестницу обычную. Привычно дошла до самого верхнего этажа, но едва приблизилась к чердачной двери, застыла.

И тут же молнией сорвалась с места — взбежала по ступеням, дернула за ручку и влетела в убежище. Тот факт, что дверь была приоткрыта, вызвал панический ужас.

— Кто здесь?! — воскликнула я.

А в ответ тишина и ощущение какой-то очень неприятной пустоты, от которого сердце совсем биться перестало.

Осторожно, стараясь больше не шуметь, я направилась вглубь чердака. Посторонних не обнаружилось, старинное напольное зеркало было на месте, а вот Кузя…

— Кузь, — позвала я тихо-тихо. — Кузь, ты где?

Твир не отозвался. Но прежде чем окончательно удариться в панику, я вновь метнулась к двери, заперла ее на все три щеколды и позвала снова:

— Кузенька, ты здесь?

И лишь теперь тот откликнулся. Вернее, я увидела тусклую вспышку, а через миг прямо из воздуха вынырнула длинноухая голова.

— Что тут произошло? — упавшим голосом спросила я.

— Обыс-ск, — шмыгнув носом, ответил Кузьма. И, выбравшись из пространственного кармана, понуро направился ко мне.

Офигеть. Только этого не хватало.

Я подхватила твира на руки и поспешила к зеркалу. Вот теперь и Кракозябр проявиться соизволил.

— К нам приходила комиссия, — сообщил монстр. — Практически в полном составе.

— И что искали?

Зяба пожал плечами:

— Все.

Я тихонько выругалась и огляделась. Блин! Вот с самого начала знала, что придут, но как-то не думала, что это произойдет в мое отсутствие.

— Кузю не засекли?

— Нет, — успокоил Кракозябр. — Он почувствовал приближение чужаков, отпер щеколды и сразу спрятался в карман.

— Про щеколды не поняла? — нахмурилась я.

— Я попросил, — ответил призрак. — Дверь, запертая изнутри, — это слишком подозрительно. А они бы все равно вошли.

Я нервно вздохнула и огляделась. Иных явных следов, кроме приоткрытой двери, не было.

М-да… Все приятнее и приятнее.

Поставив Кузьму на пол, я решительно направилась к платяному шкафу. И едва открыла дверцу, окончательно убедилась в том, что скрывать факт обыска никто не собирался. Все вещи, которые прежде лежали опрятными стопочками, теперь пребывали в ужасном беспорядке.

Постель, судя по смятому и слегка съехавшему покрывалу, тоже проверяли. И в комоде наверняка полазили.