Милена Завойчинская - Книгоходцы особого назначения

И я расхохоталась от того, что наговорила. Картинка получалась так себе… Напарник посмотрел на веселящуюся меня и присоединился.

Так или иначе, но Карел смирился. Наши счета в банке начали приятно округляться, мы стали почетными клиентами. Но оплачивать учебу вперед за все годы я не спешила. Магистр Новард ведь оговорился, что если я натащу им оружия из лунного серебра, то вопрос с оплатой для меня больше стоять не будет. Так что денежки мы копили. Мало ли как жизнь повернется… Впрочем, своих клиентов я не забывала и по возможности изыскивала время, навещая мастерские и лавки и зачаровывая их. Никому не нужно знать, что у меня есть иной источник доходов.

А вот в личной жизни все было… практически никак. С моим безумным графиком, дополнительными предметами и лекциями, работой и изматывающими занятиями с Аннушкой мне было не до любви. Я мучилась от того, какая я неправильная, обнадежила Ивара, а сама… Но ничего изменить не могла. У меня просто не оставалось на него сил, ни моральных, ни физических. Порой я чувствовала свою ущербность от того, что мне нужно грезить о свиданиях, поцелуях и обнимашках, а я мечтаю лишь о том, чтобы упасть и отдохнуть. Но надо сказать, парень видел мое состояние полного «нестояния» и не форсировал события, за что я была ему благодарна. Мне было комфортно с ним, он не напрягал меня излишними эмоциональностью и напором. Просто… был рядом.

В основном наше общение сводилось к коротким встречам на переменах между лекциями и совместным посиделкам в школьной столовой. Утром это было на бегу (ради завтрака не все желали жертвовать ценными минутами сна), а вот обед и ужин являлись полноценными трапезами, когда вся наша компания собиралась за одним столиком, и Ивар садился рядом со мной. Еще он провожал и встречал меня в те дни, когда я все же ходила к клиентам. Мы разговаривали, шагая, взявшись за руки, но полноценными свиданиями это назвать было нельзя. Нет, мы, конечно же, целовались. Много, с удовольствием, каждую минуту, когда появлялась возможность. Но таковых возможностей у нас было немного.

С одной стороны, я уже воспринимала Изверга своим бойфрендом, а себя — его девушкой. С другой — понимала, что до тех отношений, какие у Лолины с Юргисом и Тельтины с Эвартом, нам еще как до Китая ползком. Иногда, сидя у Ивара на коленях и перебирая его густые черные волосы, думала о том, что я — ненормальная. Мне пока не хотелось чего-то большего. То ли я и правда так медленно взрослела, хотя в этом году мне исполнится уже девятнадцать лет, то ли со мной в принципе что-то не то… Но меня устраивало все в таком виде, как сейчас. Для души, общения, занятий и тренировок у меня был Карел. С ним мне было весело, интересно, нам всегда находилось о чем поговорить и помолчать. И мы становились все ближе и ближе, хотя куда уж еще, и так знали друг друга как облупленных. Но сказывались совместные практикумы и слияние разумами и эмоциями на выездах с Аннушкой. Для шуток, смеха и «подурачиться» — Ривалис. Для поцелуев и объятий — Ивар. Для девичьих посиделок — Лола и Тина. А все остальные ребята — для компании. И я не хотела ничего менять.

Нравился ли мне Ивар? Да! Очень нравился, я таяла в его руках, млела от его губ. Но когда Лола в очередной раз спросила, люблю ли я его уже, — я не смогла ответить «да». Но я была влюблена, и мне нравилось это легкое чувство, дающее эйфорию.

Впрочем, это я знала, как у нас с Иваром. Для всей школы мы были парой после того памятного поцелуя в столовой. И получала я от студенток ВШБ именно как его девушка, перебежавшая им всем дорогу. Случайно опрокинутый на меня стакан с компотом, тычок в плечо при переходе из одной аудитории в другую, подкинутое на порог комнаты письмо, явно написанное левой рукой и обещающее мне мучительную смерть в ближайшую неделю. Ну и прочее. Как обычно девушки мстят?

И все бы ничего, но дней через десять травли я разозлилась. Сильно разозлилась. Очень-очень сильно разозлилась. И тогда очередной стакан чая в столовой, упавший на меня с подноса проходившей мимо девицы, взлетел вверх и огрел эту нахалку по голове, а чай моментально испарился с моего платья, оставив после себя лишь темное пятно, разбавился водой, конденсированной из воздуха, и вылился за шиворот глупой девчонке. Как же она верещала, прямо бальзам на сердце!

С того раза все, кто пытался меня толкнуть, отлетали, наткнувшись на мой усовершенствованный щит. Я три ночи не спала, вместе с Карелом разрабатывая защиту «с последствиями». Так вот, тот, кто пихал меня специально, получал ощутимый разряд тока и отлетал в сторону. Не знаю, как мы это сделали. Какой-то мутированный щит получился, но действовал он отменно! Даже наши все оценили и попросили их научить. Если же кто-то, проходя мимо, выбивал у меня из рук сумку или тетради, то под его ногами тут же возникал гололед. Падений было много…

Авторше того письма, которую мне помог вычислить по остаткам ауры и запаху Эварт, я отправила ответное послание. Только не материальное, а иллюзорное. Прямо перед неосторожной девицей, посмевшей угрожать ведьме, возник черный квадрат, на нем проступил багряный пылающий череп, клацающий зубами и издающий демонический смех. А потом этот череп сообщил, что получательница сего письма скончается сегодня в полночь. И, мол, нужно бы заранее помыться, обуться в белые тапочки и приготовиться. Он за ней придет…

Ох и визга было! Мы с друзьями в это время прятались за углом, подглядывая. А в полночь Лолина с невинным видом пошла к нужной комнате и постучалась. Боже! Как же там внутри орали… Дерхана аж присела от звуковой волны, а мы едва не рыдали от смеха, прячась в нашей с Лолой комнате. Парни ради этого даже прокрались к нам и спрятались в ожидании.

Лолина рывком распахнула дверь в комнату получательницы моего ответного послания и возмутилась:

— Вы спятили?! Напугали до смерти своими воплями.

— Л-л-о-ола? — заикаясь, спросил ее дрожащий девичий голос.

— А вы кого ждали? У вас сахар есть? А то я чая хотела попить, а сахар закончился. Все спят, а у вас свет из-под двери выбивается, ну я к вам и постучалась.

Больше я писем не получала…

С Иолой Дексовой все было немного иначе. У нас велась своего рода позиционная война. Прямых активных действий она не предпринимала, только подзуживала и науськивала остальных. Но зато грязи с ее языка лилось невероятное количество, причем делала она это, встав так, чтобы до меня все отчетливо доносилось. Выслушав в очередной раз все те помои в свой адрес, что она считала возможным произносить, я обиделась. А ведьму не стоит обижать. Так как воздействовать заклинаниями напрямую друг на друга нам запрещалось, если это не тренировка навыков, то… Я говорила, что в совершенстве овладела искусством иллюзий? И вот каждый раз, когда мерзкая эльфийка начинала громко говорить всякие пакости, с ее губ прыгали иллюзорные жабы. Слово — жаба, следующее слово — и новая жаба. Земноводные спрыгивали к ее ногам и начинали противно квакать, раздувая шеи. Разумеется, слушательницы тут же с визгом шарахались в стороны.