Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара

— Мне тебя обнять можно?

— Да. Нужно.

А вот скользить рукой от лопаток до зада, засветив то, что я раздета совсем, — это уже лишнее…

— Держи медальон и не отвлекайся!

Покосилась глазом на часы — пора. Книгу — вижу. Итак.

— Сиаррэ варинте эршал та альсифш… — Волос к волосу, кровь к крови, кожа к коже — соедини этих двух нитью прочной…

Медальон в ладони резко нагрелся, из него ударил фонтан красного огня. Да! Ладони стало горячо, потом больно, я терпела, сильнее и сильнее прижимаясь к Рейну. А он притискивал меня. Сердце колотилось как бешеное, голова кружилась — кажется, я снова отдала магии больше, чем могла…

Когда огонь, наконец, потух, я всхлипнула, выдохнула Рейну в грудь: «Всё!» — и стала куда-то падать. Рухнуть на пол мне не дали, пируэтом развернув к кровати и приземлив туда.

— Я спать, — сообщила я. — Проверь, работает?

Он почему-то молчал.

Когда под утро, разбуженная голодным мяуканьем Соль, я разлепила глаза, то уже не была уверена, что всё не приснилось. Светлый овал медальона лежал на тумбочке у изголовья. Открыла — да! — в крышке светилась стрелка магического компаса, а с другой стороны ярко пылала алой стрелой ещё одна, показывающая на стену комнаты Холта. И я знала, что цвет будет меняться от густо-красного, когда муж вот так, почти рядом, до розового и даже белого, когда мы окажемся вдалеке друг от друга. Интересно, а на каком расстоянии стрелка выгорит, выцветет, станет прозрачной и исчезнет совсем? Была бы она видна, если бы Рейн уехал в столицу? Возможно, да. А где предел? Однажды узнаю.

Спустила из-под одеяла голые ноги. Вздохнула — наверное, Рейн вчера всё-таки меня видел. Вряд ли он укладывал меня спать с закрытыми глазами? Хотя кто знает… есть же поговорка «чтоб глаза мои не глядели!». Переживу. Больше ничего такого экстремального я затевать не собиралась, а нужные для безопасных прогулок по городу «отвод глаз» и «касание зла» ничего лишнего не требовали.

Первое заклинание не давало сосредоточить внимание, как следует тебя рассмотреть. Взгляд сам начинал косить куда ни попадя, лишь бы избежать зачарованного предмета. Доходило до того, что если хороший маг накладывал такое на мишень, арбалетчики начинали стрелять куда угодно, хоть в белый свет, но не в яблочко. В Виэнии оболтусы-старшекурсники как-то на спор заколдовали один из столбов на перекрёстке у рыночной площади, резко повысив городской травматизм. Влетело экспериментаторам по первое число, чуть из семинарии не выгнали. А в качестве наказания провинившихся заставили месяц мести эту самую площадь, причём безо всякой магии. Чтобы запомнили. Впечатлилась и запомнила вся семинария.

Второе заклинание позволяло почувствовать, если в радиусе десятка шагов появился кто-то с нацеленными на тебя недобрыми намерениями. Если б такое стояло на нас тогда, в Салерано, ничего бы с нами не случилось…

Услышав, что я проснулась, под кроватью загремела миской ларра. Ну да, эта не даст о себе забыть… Соль снова агукнула и брыкнулась. Правильный ребёнок, здоровый и с характером. Сейчас умоюсь и займусь.

Пока кормила, проснулась. Заглянула в себя — ага, магия почти восстановилась. Вот и хорошо — сейчас закончу с мелкими и голодными и зачарую медальон от кражи и потери. А то в него столько денег, нервов и сил вбухано, что будет жаль, если пропадёт по недосмотру.

Не успела доделать — в дверях появился Рейн. Скептически взглянул на меня:

— Ну и вид. Точно все подумают, что у нас была бурная ночь. А меня станут считать маньяком, который недавно родившей жене покоя не даёт.

Я покраснела. А потом разозлилась:

— Дай свой медальон, зачарую от потери и воровства. И, если не устраиваю, зайти развестись в Храм можем прямо сегодня. Я не возражаю.

— Устраиваешь, — вздохнул Рейн, стягивая цепочку медальона с шеи. И серьезно добавил: — И знаю, что не возражаешь.

Я отвернулась к стене. Хорошее настроение почему-то пропало.

— Сита, не обижайся на неудачную шутку — опыт семейных отношений у меня меньше твоего. И ещё — хочешь узнать новости?

Какие такие новости ночью? Откуда он их взял?

— Взял, — иронично скривил губы Рейн. — Сегодня из столицы с рассветом сюда выехали три королевских аудитора. Ты же понимаешь, я сам во всех расследованиях не свечусь. Я — вроде как пёс, дело которого почуять дичь. А стреляют пусть охотники. Так задача вот этих троих — прижать начальника порта. С одним ты познакомишься: Брайт — отличный парень и мой личный помощник. Но всё же думается мне, что каракули в записях с нашим делом напрямую не связаны. Ведь цель пиратов — аккуратно легализовать награбленное. А эти мазилы с кракозямблами на расследование просто нарываются. В общем, через пять-шесть дней, на сменных лошадях, инспекторы будут тут. За это же время по датам и названиям судов Лен найдёт соответствующие записи по своему ведомству — то есть выяснит, какие налоги уплачены с грузов. Сравним, поглядим. А потом я попрошу твоей помощи — мы незаметно поприсутствуем при допро… то есть при беседе с начальником порта, и ты опробуешь свой метод с аурами, хорошо?

Я, машинально следя за сидящей рядом с корзинкой Соль ларрой, которая снова превратила хвост в удилище — в этот раз с розовым мячиком на конце — и упоённо дразнила моего ребёнка, кивнула.

Позавтракав омлетом с жареной ветчиной и свежими булочками, мы с Холтом опять засели за работу. Я поймала себя на том, что меня просто тянет снова надеть то платье из кофейного цвета саржи, с пуговицами под подбородок. Ну тянет и тянет. Надела, гладко зачесала волосы. Вот так. Никакого кокетства, никаких иллюзий. И впредь никаких заклинаний, после которых непонятно что снится… Я тут замужем по делу, а не глазами хлопать.

До обеда мы работали, время от времени перебрасываясь короткими репликами. Мне казалось, что я нашарила ещё пару кораблей и, соответственно, одного чиновника, который прилежно раз за разом подмахивал сомнительные грузовые декларации. Интересно, кстати, кто его самого назначил? Если выясним, станет известно, кто патрон пиратов в столице?

— Не так просто. Влиятельные люди часто оказывают друг другу услуги. И тот, кто подписал указ о назначении, мог и не подозревать ни о каких пиратах или незаконных операциях, а просто расплачивался услугой за помощь кого-то другого, высокопоставленного и богатого, — прокомментировал мои соображения Холт.

Сам он сегодня был в жемчужного цвета шёлковой рубахе с широкими рукавами, чёрных штанах и длинном атласном жилете. Волосы сколоты на затылке. Вид деловой и одновременно чуть опасный. Ему шло.