Сергей Вишневский - Пест-серебрушка

Вихрь огня спал с каменного панциря, и маг огня сформировал в руке огненное копье. Копье было не в пример тоньше настоящего и не имело лезвия. По сути оно было больше похоже на полутораметровую палку из огня. Перехватив его, маг огня направился к магу земли.

– В принципе решение стандартное. Обрати внимание на копье. Чем оно тоньше и ярче, тем сильнее маг огня себя контролирует. – Ратмир усмехнулся, когда маг подошел к каменной полусфере и попытался вонзить копье в камень. Вышло у него это откровенно плохо, и он принялся давить на свое копье, стараясь просунуть его глубже. Копье при этом начало утолщаться. Периодически под его ногами в воздух взлетали фонтаны песка. Ратмир же продолжил пояснения: – Огненный злится и бесится. Их вообще очень просто из себя вывести. Чем сильнее он бесится, тем слабее концентрация. Видишь копье? Он в него силу вталкивает. Уже вспотел весь, а значит, он не выливает из себя силу, а выталкивает. Это верный признак того, что он выдыхается.

Маг огня на секунду отстранился от копья, вздохнул полной грудью. Сразу после этого пламя, окутывающее его, погасло. Он с размаху ударил по концу торчащего из каменной сферы копья, отчего то с грохотом взорвалось, раскидав каменную сферу по всей комнате.

– Грязно, но эффективно, – скривился Ратмир.

Под осколками каменной полусферы оказался маг земли, стоящий на карачках. Он глубоко дышал, не отрывая взгляда от земли. Маг огня выглядел не лучше и слегка покачивался. Огненный уже поднял руку, чтобы обозначить добивание, но маг земли коротко хлопнул по земле раскрытой ладонью. Между ног его противника тут же взмыл ввысь полутораметровый каменный столбик толщиной сантиметров десять. Он ударил его в пах и подкинул вверх. Маг огня, до этого устало улыбавшийся, после приземления начал кататься по земле, зажав мужское достоинство, и матерился, ревя от боли.

– Вот тебе и главный урок. Маг без защиты – кусок мяса. Если бы это был реальный бой, то маг земли сделал бы каменный шип, а не шест. И тогда конец шипа вышел у огненного в районе головы или шеи. Все. Гарантированный труп, если в трех минутах от него не будет мага жизни. Вроде и заклинание плевое: каменный шип, но если применить правильно – дырявит все, у чего нет магической защиты. – Ратмир оторвал взгляд от магов и спросил: – Что заметил особенного, что бы по-другому сделал?

– Каменный панцирь был не полный. Дна у него не было. Маг огня мог один раз «Вспышку истинного пламени» применить у самой земли. Так бы песок раскидало и получился бы подкоп. Туда много не надо было бы. Маленько огнем бы дунул и ошпарил земляного. Бой бы за ним был.

Ратмир слушал Песта и кивал.

– Но…

– Но?

– Я так вразумлю, что я душой гляжу и то не понял, а тут наверняка знать надо было бы, – закончил Пест, почесав макушку.

– Верно. Как сам бы поступил, если бы на месте огненного был?

Пест немного растерялся, но спустя несколько секунд ответил:

– А я бы себе в спину дунул ветра силой, посильнее так, чтобы до земляного в три шага долететь. Сразу. Еще когда они защитную ворожбу ворожили. А как допрыгнул – в кадык с правой сунул бы. – Ратмир оскалился в хищной улыбке и взглянул на Песта. Тот оторвал взгляд от мага жизни, который приводил в порядок огненного мага, и посмотрел в глаза Ратмиру. – То в дуэльном кодексе пишется, что бой начинается, когда противники обозначают поклон.

– На первый раз получится, но с магом воздуха такое не пройдет. Они очень быстрые, но если ты достаешь мага, то кадыком не ограничивайся. Бей, пока сам не сдастся или пока сознание не потеряет, – уже серьезно добавил Ратмир. – Если начитался уже, то скажи-ка мне. Сколько боевых заклинаний у изначальных стихий?

– Изначальные стихии – это свет и тьма. У света нет ворожбы боевой, токмо то, что не по назначению использовать можно. Стихия за такое по голове не гладит и ворожба мага того серой становится. А у тьмы вся ворожба боевая. Что к ворожбе темной относят, все для боя предназначено. То, что не в бою используется – не по задумке ворожат.

– У элементарных стихий? – кивая словам Песта, спросил Ратмир.

– У ветра стихии основных боевых форм восемь, а уж их младших видов больше пяти сотен. Каждый маг маломальский ворожбу по-своему ворожить старается, от того заклинаний столько форм. У огня основных форм семь, а младших форм больше тысячи. Земли форм старших десять, младших чуть больше двух сотен. Воды старших форм шесть, младших больше пяти сотен.

– Теория – отлично! – После этих слов Ратмир едва дернулся. В этот же миг Пест отлетел на метр и зажал руками левый глаз. – Теперь практика. Минута пошла! Раз… два… три…

Спустя несколько месяцев

Пест стоял перед котлом с водой. Вода в котле кипела. Он еще раз оглянулся, осмотрев уже привычную обстановку кухни, и взял деревянную лопатку, которой мешал жареный лук и морковь в сковороде. Ручка лопатки была исцарапана и имела следы укусов. Он зажал ее зубами и глубоко вздохнул.

– Ну? Чего медлишь? – Услышал он голос черта. Тот стоял на столе рядом с печью. В руках он держал маленькие песочные часы. Черт имел уже закрученные рога, абсолютно лысую голову и острые клыки, которые торчали из-под усохшего пятака.

– Больно, вот чего! – со злостью бросил Пест.

– А как тебя Ратмир высек? Не больно? Может, ребро ломаное не больно было? – начал ворчать черт. – Вот то было больно, а руку в кипяток – это так. Фитюльки! Так что суй! Пять чертей держим, чтобы пузыри пошли…

Пест несколько раз глубоко вздохнул и зажал зубами ручку лопатки. Зажмурившись, он сунул руку в кипящий котел. Черт в это время начал считать:

– Тридцать пять чертей чертили чертежи… тридцать четыре черта чертили чертежи… тридцать три черта чертили чертежи… – Черт спрыгнул со стола и побежал к запасному выходу из кухни во двор. Встав у дверей, он закончил счет.

Пест все это время держал в кипятке левую кисть. Когда черт закончил счет, его лицо раскраснелось, а из глаз брызнули слезы. Он пулей сорвался и вылетел за дверь, распахнув ту плечом. За дверью послышалось шипение и сдавленный скулеж.

Черт выскочил за дверь вместе с Пестом и тут же перевернул песочные часы. Мальчика он застал на карачках, зажимающим правой рукой запястье левой. Левое запястье светилось белым пульсирующим светом, а в местах надувшихся пузырей светилось красным равномерным светом.

– Половина! Заканчивай! – крикнул черт, наблюдая за часами.

Пест перестал сжимать запястье и оперся на правую руку, держа левую на весу. Спустя несколько глубоких вздохов он развалился посреди двора на спине. Он лежа рассматривал абсолютно чистую и здоровую кожу левой кисти.