Записки охотника из Паутины - Серж Юрецкий
Утром третьего дня собрался в путь. Князь князем, но оставался ещё один тип, напрямую виновный во всём случившемся. И спокойно спать, зная, что эта мразь где-то жрёт, пьёт и радуется жизни, я не мог. И если, не обнаружив Шейри вместе со всеми в камере, я ещё не был до конца уверен в его виновности, то после рассказа Чаки всё сошлось. Потому что Шейри был с ними до последнего, а потом вдруг исчез. И кстати, по его версии, в нашей с ним ссоре всё было с точностью до наоборот.
Так что, несмотря на слабые протесты Чаки, а так же попытки прихрамывающего Дихи увязаться следом, я ушёл один.
Я понятия не имел, где искать мерзавца, но жажда мести - острая, как запах свежей крови - вела вперёд. Мне пришлось дойти аж до столицы, где этот тип прекрасно проводил время в обществе кувшина вина и пары продажных девиц., Конечно, стоило бы подождать, пока он выйдет на улицу, но зачем? Всё можно решить на месте!
Я пересек зал, подошёл к Шейри со спины, положил на плечо руку. Он поднял голову, сфокусировал взгляд, скривился.
- Ты! Гляди, живучий...
Я кивнул на дверь.
- Выйдем?
- Не хо-очется, - лениво протянул он.
- Значит, прирежу тебя прямо здесь.
В руке, как по волшебству, оказался длинный охотничий нож, до того прятавшийся в рукаве: дешевый фокус, зато эффектный.
Шейри раванулся, свалил стул - я еле успел отпрыгнуть - и с неожиданной для пьяного ловкостью, вскочил на стол.
- Стража! - заорал он. - Стража! Держи душегубца!!!
Страже в этом притоне взяться было неоткуда, но народ вокруг зашевелился, головы повернулись в нашу сторону. И то, когда ещё такая забава выдастся?!
Шейри выхватил меч, и теперь, по его собственному мнению, находился в куда более выгодной позиции.
- Ну, давай! - Завопил он с пьяной бравадой, - Режь меня! Не достанешь!
Он взмахнул мечом, пошатнулся, спрыгнул со стола, намереваясь разрубить меня в полёте. Я отступил на шаг, и придурок, не удержав равновесия, некрасиво раскорячился на полу.
Из зала раздались смешки.
- Вставай, - приказал я. - Пошли.
Он поднялся, выставил вперед подбородок.
- Честный поединок! - выкрикнул с вызовом.
- Честный? - прошипел я и, шагнув вперёд, резким ударом ножа выбил меч из его руки. - Честный? - Мой кулак впечатался ему в челюсть. - Ты честно поступил, предав товарищей? - Ещё одни удар, в живот. - Ты честно продал ту, что тебе верила?
- Она - моя сестра! - выкрикнул с обидой Шейри. - Я в своём праве!
Я ударил ещё - ногой и с разворота.
В праве. Твою мать! Действительно, в праве! В отсутствии родителей, старший брат имеет все права на жизнь и честь сестры. Дикое варварство, но так оно и есть. Что ж, пусть я не могу изменить обычаи, но мерзавца это не спасёт.
И ещё удар, и ещё. Шейри, конечно, пытался сопротивляться, только нет у него за плечами ни десяти лет занятий карате, ни школы боя КС. Я свалил его на пол и продолжил бить - ногами по голове, по почкам - под свист и улюлюканье толпы.
Когда багровая пелена ярости спала, и я, тяжело дыша, остановился, в бесформенной, окровавленный куче мяса под моими ногами вряд ли можно было опознать человека.
Я развернулся и пошёл на выход. Народ торопливо расступался, освобождая дорогу. Даже предполагать страшно, как я в тот момент выглядел...
Я ушёл в Паутину, едва переступив порог заведения, и весь следующий месяц беспробудно пил, благоразумно стараясь держаться подальше от Кардваша и Патруля. Так мерзко мне ещё не было. Месть... Убийство Шейри не принесло облегчения. Наоборот, осталось чувство чего-то липкого и несмываемого, въевшегося не в кожу - в душу.
Ничейная Зона огромна, и поиски человека в ней - занятие практически безнадежное, но если задаться целью... Чака объявился в самый разгар пьяной драки, стремительно перероставшей в поножовщину, в которой я принимал самое непосредственное участие. Бесцеремонно помахав внушительным топориком перед мордами моих противников, Чака, как нашкодившего кота, прихватил меня за шкирку и потащил на выход из притона.
В себя я пришёл уже в "Веселом Роджере", где Доро, незлым тихим словом поминая всех моих родичей до седьмого колена, влил в это не вяжущее лыка тулово порцию своего термоядерного "Горлодера". Дым из ушей, ощущение, что глотнул ртути - и я трезв как стеклышко.
- Снова баба? - неодобрительно поинтересовался старый разбойник. - Ничему жизнь не учит!
Доро ушёл, мы остались вдвоём с Чакой. Я уставился на него с неприкрытым вызовом: давай, мол, ещё ты расскажи! Но он молчал, кряхтел, пыхтел, сгибал и разгибал ложку...
- Тайша спрашивает о тебе, - сказал он наконец. - Каждый день спрашивает.
Горло перехватило.
- Она... как? - спросил хрипло.
- Уже хорошо. Всё зажило, дичиться перестала... Вот, взяла с меня слово, что обязательно тебя приведу.
Я резко кивнул.
- Подожди полчаса. Хоть побреюсь, что ли.
****
Я чувствовал себя дурак дураком, топчась во дворе вдовушкиного дома с букетом ромашек в руках. В мире заканчивалась весна, с вишен опадал последний цвет, усталая изумрудную траву белыми, похожими на снег лепестками.
Тайша появилась на пороге - ещё более хрупкая, чем я её помнил, в простом, подпоясанном плетеным шнурком крестьянском платье, с собранными в косу волосами.
- Арчи! - Она бросилась ко мне, но остановилась, не дойдя пары шагов. На серьезном, повзрослевшем личике - нерешительность и тревога. - Ты пришёл...
- Пришёл, - я протянул ей букет. - Вот. Это тебе.
Она взяла цветы, поднесла к лицу, улыбнулась.
- Такие красивые...- она подошла ближе, протянула руку, провела пальчиками по моей щеке. - Спасибо, Арчи! Ты спас меня... нас... Диха рассказывал.
- Диха мог бы и промолчать, - отозвался с нотками недовольства.
Мне не нужна её благодарность. Мне нужен ее смех - веселый и беззаботный, такой как раньше. И сияние её глаз, и то безграничное доверие, с которым она прижималась
