Тайны Космера - Брендон Сандерсон
— Это имеет значение?
— Проклятье, да.
— Там кое-что важное, — пояснил Джеммел. — И мы его отыщем.
— Что ж, теперь все ясно. Спасибо за откровенность. Может, тогда просветишь меня насчет смысла жизни, раз уж вдруг решил отвечать на вопросы?
— Я его не знаю, — ответил Джеммел. — Думаю, это чтобы мы могли умереть.
Подавив стон, Кельсер прислонился к стене.
«Я это сказал, — понял он, — ожидая услышать в ответ какое-нибудь едкое замечание. Вседержитель, как же я скучаю по Доксу и команде».
Джеммел не улавливал юмора, даже самых жалких потуг на него.
«Пора возвращаться, — подумал Кельсер. — К тем, кому не плевать на жизнь. К друзьям».
От этой мысли он содрогнулся. Прошло всего три месяца с… событий в Ямах Хатсина. Порезы на руках по большей части превратились в шрамы, но все равно чесались.
Кельсер понимал, что шуточки у него вымученные, а улыбки скорее мертвые, чем живые. Непонятно, почему ему так важно отложить возвращение в Лютадель. Раны не затянулись, в душе зияют дыры. Пока лучше держаться в стороне. Нельзя, чтобы видели, насколько он не уверен в себе, как сжимается во сне, переживая еще свежие в памяти ужасы. Человек без плана и цели.
Кроме того, надо усвоить все, чему учил Джеммел. Кельсер не мог вернуться в Лютадель, пока… не станет снова самим собой. Или хотя бы собой, покрытым шрамами, с затянувшимися ранами, с притихшей памятью.
— Ладно, давай двигаться, — сказал Кельсер.
Джеммел мрачно глянул на него. Старому безумцу не нравилось, когда Кельсер пытался взять дело в свои руки. Но… куда деваться. Кто-то же должен это делать.
Крепость Шезлер выстроили в необычном стиле, типичном для далекого от Лютадели Западного доминиона: вместо каменных блоков и острых шпилей — естественные плавные линии. Фасад крепости венчали четыре конических башенки. Кельсер решил, что дома здесь строили, скорее всего, накладывая затвердевающую грязь на каменный каркас, а потом придавали ей нужную форму — отсюда все эти изгибы и выступы. Крепость, как и остальные дома, казалась Кельсеру незаконченной.
— Куда? — спросил он.
— Вверх, — ответил Джеммел. — Потом вниз.
Он спрыгнул со стены, бросил монету и оттолкнулся от нее. Под его весом монета устремилась к земле. Когда она ударилась о землю, Джеммел взмыл вверх — к крепости.
Кельсер прыгнул и оттолкнулся от своей монеты. Он и Джеммел скакали в пространстве между лепной стеной и освещенной башней. За витражными окнами горели мощные известковые светильники. В Западном доминионе окна часто бывали самых причудливых форм, и невозможно было найти два одинаковых. Неужели местные ничего не смыслят в эстетике?
Ближе к башне Кельсер начал тянуть, а не отталкиваться — переключился со стали на железо, потом дернул голубую линию, ведущую к стальной оконной раме. Его, как на привязи, потащило вверх. Это было непросто: его по-прежнему притягивало к земле и по инерции он двигался вперед, поэтому тянуть нужно было осторожно, чтобы ни во что не врезаться.
Когда притягиваешься, запас высоты больше, а без него не обойтись, поскольку крепость Шезлер не ниже крепостей в Лютадели. Оба алломанта добрались до фасада, хватаясь за каменную кладку и отталкиваясь от нее. Кельсер приземлился на выступ и взмахнул руками, потом ухватился за статую, покрытую разноцветной глазурью. Неизвестно, зачем ее тут поставили.
Справа, ловко и грациозно, пролетел Джеммел. Он швырнул монету в сторону, и она ударилась о выступ. Оттолкнувшись от нее, Джеммел подправил свою траекторию в нужном направлении. Потом крутнулся — мелькнули ленты туманного плаща — притянулся к другому витражному окну и повис на нем, как насекомое, вцепившись пальцами в каменные и металлические неровности.
Сквозь окно сиял мощный известковый свет, дробясь на разные цвета, и казалось, что Джеммел тоже покрыт кусочками глазури. Он с улыбкой глянул вверх. В этом свете, в развевающемся туманном плаще, посреди клубящегося тумана старик вдруг показался Кельсеру более величественным — вовсе не безумным оборванцем, а человеком гораздо более благородным.
Джеммел прыгнул в туман и подтянул себя вверх. Кельсер проводил его взглядом и с удивлением понял, что завидует.
«Я научусь, — пообещал он себе. — Буду так же хорош».
С самого начала его привлекли цинк и латунь, алломантическая сила которых позволяла играть чужими эмоциями. Это больше всего походило на то, что он вытворял в прошлом и без посторонней помощи. Но теперь он стал другим человеком, переродившись в тех кошмарных ямах. Кем бы он ни был в прошлом, этого недостаточно. Нужно покорить новые высоты.
Кельсер метнулся вверх, притягиваясь к крыше. Джеммел миновал крышу, устремившись к верхушкам четырех башенок, украшающих фасад. Кельсер бросил вниз весь кошелек с монетами и поджег сталь: чем больше металла толкнешь, тем выше и быстрее взлетишь. Оттолкнувшись изо всех сил, он понесся вверх как стрела.
Вокруг клубился туман. Разноцветье витражей осталось далеко внизу. С обеих сторон стремительно сужались шпили. Кельсер оттолкнулся от оловянной облицовки и сместился вправо.
Последний толчок — и он добрался до самой верхушки шпиля, которую венчал шар размером с голову. Приземлившись, Кельсер воспламенил пьютер. Его физические возможности улучшились: прибыло не только силы, но и ловкости. Теперь он мог стоять на одной ноге в сотнях футов над землей. Поймав равновесие, Кельсер застыл и воззрился на свою ногу.
— Уверенности у тебя прибавляется. — Джеммел, самую малость не добравшись до верхушки шпиля, повис под Кельсером. — Это хорошо.
Одним быстрым движением старик подскочил и сбил ногу Кельсера с опоры. Вскрикнув, тот потерял равновесие и рухнул в туман. Джеммел толкнул флаконы с металлической стружкой, которые Кельсер, подобно большинству алломантов, носил на поясе, отчего Кельсера отшвырнуло от шпиля.
Он камнем полетел к земле и на мгновение утратил способность мыслить: разум затопило первобытным страхом. Джеммел учил его контролировать страх, не бояться высоты и потери ориентации в пространстве во время падения.
Эти уроки улетучились из головы Кельсера. Он падал сквозь клубящийся туман, и быстро, не разбирая направления. Несколько секунд — и он ударится о землю.
В отчаянии он оттолкнулся от флаконов с металлами, надеясь, что не ошибся с направлением. Они сорвались с пояса и во что-то врезались — в землю.
Металла едва хватило, чтобы замедлить падение. Спустя долю секунды Кельсер грохнулся о землю. От удара выбило весь воздух из груди, из глаз посыпались искры.
Он лежал, пытаясь прийти в себя, когда что-то бухнулось рядом. Джеммел насмешливо фыркнул:
— Глупец.
Кельсер со стоном поднялся на четвереньки. Жив. И, что удивительно, вроде ничего не сломано, хотя бок и бедро саднит от боли. Синяки его ждут кошмарные, но пьютер сохранил
