Птица несчастья - Лада Валентиновна Кутузова
Вскоре тропинка снова свернула к реке и на расчищенной от деревьев поляне Максим разглядел срубы, из труб поднимался дым.
– Нас тут трое, – охотно пояснил Лосяра. – Я, Валерка-Скелетина – ты его помнишь, Колька-Пальчик… – он перечислял ходоков, которые считались пропавшими без вести.
– И что вы здесь делаете? – Максим наконец догадался спросить то, что его волновало.
Да, ради чего Лосяра ушел в Заручье так далеко и почему не возвращается?
– Сейчас расскажу. Идемте, а то ужин стынет.
Они зашли в крайнюю избу, Симаргл при этом остался на поляне. Максим отметил, что бревна, которые пошли на сруб, сочатся смолой, мох в стыках не посерел. Значит, дом построен недавно: выглядит, как с иголочки. Центральное место в избе занимала печь с лежанкой, печь уже протопилась и теперь медленно остывала. Максим ощутил, как тепло обволакивает его, от этого хотелось залезть на лежанку и немедленно уснуть. Он с трудом подавил зевоту.
– Располагайтесь, – Лосяра сделал приглашающий жест в сторону сколоченного из оструганных досок стола.
Максим сел на скамью, застеленную половиками, рядом разместился Федор. Оля примостилась возле окна, Полкан опустился на пол около нее. Лосяра споро вытащил ухватом чугунок из печи и принялся раскладывать тушеную картошку с мясом по тарелкам. Максим ощутил пустоту в желудке: в последние дни жил впроголодь, еды хватало только, чтобы не протянуть ноги.
– Я мясо сперва мариную несколько часов, – охотно пояснил Лосяра, – травкой его обложу, какая растет пахучая, ягодами можжевельника. А потом режу на небольшие куски, соль, перец, лучок туда крошу и в печку. А как запах пойдет, что слюну прошибает, так достаю и картошку добавляю. И через час есть можно.
Послышался стук и в дом вошли еще двое. Максумус узнал обоих: Валерку, прозванного Скелетиной за излишнюю худобу, и Кольку, получившего кличку за лишний палец на левой руке. Лосяра бросился к ним:
– Прикиньте, я Максимуса встретил! Привел к нам.
Валерка и Колька сдержанно поздоровались и тоже сели за стол, от ужина они отказались. Федор за обе щеки уплетал картошку с мясом, и Максим последовал его примеру, бросая изучающие взгляды на бывших ходоков. Те совершенно не изменились, насколько помнил Максим, хотя Валерка сгинул пять лет назад, а Колька-Пальчик – еще раньше.
– Вот ты спрашиваешь, за чем я в глубь Заручья отправился? – начал Лосяра. – Так я и не скрывал: хотел что-то еще полезное для родины найти, – он сделал паузу, подчеркивая значимость того, что собирался сказать. – И ведь нашел! – он обвел собравшихся победным взглядом.
– Мы нашли, – поправил Лосяру Скелетина.
– Каждый по отдельности, – дополнил Колька-Пальчик.
– Ну да, – согласился Лосяра. – И это реально то, что стране пригодится! Сейчас покажем.
Максим неожиданно почувствовал эмоциональный подъем: что же такое отрыл здесь Лосяра, что больше ни о чем говорить не желает? Даже известие о Марине и что прошла куча времени с его исчезновения, оставило Лосяру равнодушным. Максим отставил пустую тарелку и поднялся из-за стола.
– Можно и мне с вами? – Федор тоже встал со скамьи.
– Мы все прогуляемся, – Полкан и Оля также направились к двери.
Они спустились по глинистой дороге к реке. Впереди шли Ленька, Валерка и Колька, подобно отцам-основателя колонии. Прослеживалась некая основательность в их поступи, будто эта земля принадлежит им по праву. Максим отметил, что солнце застыло на небосклоне, озаряя их путь, хотя должны уже были наступить сумерки.
– Сюда лучше встань, – засуетился Скелетина, – тут лучше видно.
Максим бросил на него взгляд. Лицо Скелетины, обтянутое кожей, глубоко посаженые глаза – все выражало такой восторг, что Максима проняло до дрожи, ему словно передалось настроение Валерки. Максим посмотрел на реку, и на мгновение почудилось, что по ее руслу течет жидкое золото. Максим проморгался: видение исчезло, но теперь он явно видел, что вдоль берега и в самой воде разбросаны желтые камни.
– Это не пирит, золото дураков, – усмехнулся Колька-Пальчик. Его руки были прижаты к груди и сложены в замок, точно в молитвенной просьбе к богу, лишь шестой палец шевелился сам по себе, как червяк. От вида этого отростка Максиму стало неприятно. – Я тоже сперва подумал, что это для лохов. Нее, все настоящее. Только не ленись, собирай.
– Пойдем, покажу, – Лосяра тронул Максима за рукав. Симаргл предупреждающе тявкнул.
Но Максим не послушал предостережения пса и зашагал за бывшими ходоками. Лосяра и остальные привели Максима с попутчиками к дощатому сараю, тот подпирался приставленной к двери палкой. Скелетина откинул палку и отворил дверь.
– Смотри, сколько мы насобирали! – в голосе Кольки-Пальчика слышалась гордость.
На полках и полу сарая кучками громоздились самородки. В стеклянных банках тускло блестел золотой песок, намытый в реке.
– Тяжелый, зараза, – Скелетина с трудом поднял один из самородков. – Этот я нашел.
Максим принял из его рук камень и мысленно ахнул: и впрямь увесистый, хотя на вид не большой.
– Понял теперь, – лицо Лосяры светилось от значимости момента, – чем мы тут занимаемся? Для людей стараемся, между прочим: на это золото все купить можно! И технику любую, и одежду, и продукты… – он захлебнулся от восторга. – Мы теперь золотоискатели!
Максим был согласен. Золото – это не ерунда типа живой воды, которую и не сыщешь. И не бумажные деньги, которые печатай, сколько влезет, пока они не обесценятся до такой степени, что хоть стены туалета ими обклеивай. Золото – это золото, оно всегда пригодится. Симаргл зло зарычал, но Максиму было не до него.
– Оставайся с нами, – предложил Лосяра. – А напарник твой, – он повернулся к Федору, стоявшему с ошалевшим видом, – может в лагерь археологов пойти. Там молодые ребята обитают.
– Археологов?! – переспросил Федор таким голосом, что Максим понял: парень загорелся желанием отправиться туда.
– Да, – подтвердил Колька-пальчик. – Они там город древний раскапывают. Чего там только нет… Мечи разные в отличной сохранности, шлемы, щиты деревянные – не сгнили. Что ни день, то открытие.
Скелетина кивнул:
– Там пласт на пласте. И древние скифы, и амазонки, от гиперборейцев много чего осталось. А теперь до Атлантиды докопались.
На лице Федора проступило смятение, и Максим понимал его: тоже в молодости мечтал отправиться в экспедицию. Да в сущности и занимается этим всю жизнь, став ходоком.
– Я бы посмотрел, – произнес Федор просящим тоном.
– Конечно, иди, – Полкан напомнил о своем существовании. – Ты же за этим и пришел сюда, не так ли, Федя? А Алена твоя пусть помирает.
– Полкан, не груби, – вмешался Лосяра. – Парень сам
