Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая - Леколь
– Ты полукровка, – возразил Бронислав. – Кажется, твои черты вампира проявляют себя сильнее с возрастом, но не делают тебя вампиром до конца.
– И что мне теперь, быть вампиром только часть времени?
– Этого никто не знает, – дядя развёл руками, – полукровки непредсказуемы, поэтому их…
– Их убирают, мне папа объяснил, – буркнула я.
При упоминании отца, Бронислав закатил глаза.
– Я всего лишь хотел сказать, – недовольно возразил он, – что полукровок мало, вот и всё.
– И как же мне понять, когда я человек, а когда – нет? – более мирно спросила я, чтобы его не злить.
– Я думаю, тебе нужно просто посмотреть в зеркало.
О да, у меня было зеркало – я нашла его на дне рюкзака – вместе с единственной помадой, которой я всё равно не пользовалась. Открыв складное зеркальце, я увидела в поцарапанном стёклышке себя: вот она я, глаза, брови, нос, рот, – всё на месте.
– А теперь наведи на меня, – предложил Бронислав и отвёл взгляд в сторону; сам он в зеркало не смотрел.
Но зато я увидела. То, что отразилось в зеркале, впрочем, не было дядей. Это была какая-то чёрная тень, не то клякса, не то дымное пятно в форме человеческого тела, которое, впрочем, не было стабильным: оно перетекало, шевелилось, то и дело меняло местами рот и глаза, да отращивало себе пару лишних рук, будто дразня меня. Это была, конечно, впечатляющая демонстрация. Холодные мурашки пробежали у меня по телу, и я захлопнула зеркальце.
– Если смотришь в зеркало, а там это или вообще ничего, значит, ты вампир, – объяснил дядя, – очень просто.
Мы ещё помолчали. Комната вдруг стала мне казаться очень маленькой. Как долго мы беседовали? Час? Десять? Мне показалось, я лет на пять повзрослела за одну эту ночь.
– В общем, исходя из всего этого, – наконец, сказал Бронислав Патиенс, – я прошу тебя не покидать замок. Это очень опасно сейчас.
Это была неприятная перспектива для меня, и я нахмурилась.
– Взамен, – серьёзно продолжал дядя, – ты будешь получать всё необходимое, но, самое главное, – он посмотрел мне прямо в лицо, и мне показалось, что меня изнутри что-то кольнуло, – я обещаю: никаких больше секретов. Это будет наш договор.
Бронислав протянул мне открытую ладонь. Кажется, мне ничего не оставалось, кроме как принять условия.
– Вы должны ещё кое-что пообещать, – заявила я очень серьёзно.
– Слушаю, – деловым тоном отозвался он.
– Пообещайте, что никто больше не зайдёт ко мне в комнату без разрешения, вообще никогда.
Рука Бронислава повисла в воздухе, всё ещё приглашая меня согласиться на договор, но сам он неловко засмеялся, и его плечи задрожали.
– Мне нужно было узнать, что тебе передал папа, – почти извиняясь, произнёс он, – и какие от этого могут быть последствия. Не хотелось получить серебряное лезвие в глаз.
Со смятением мне пришлось внутри себя признать, что и такая мысль посещала меня, когда я вспоминала папин склад оружия. Пожалуй, и хорошо, что в момент паники у меня в руках не оказалось ничего такого.
– Всё равно, – настойчиво повторила я.
– Хорошо, – Бронислав относительно легко сдался. – Я обещаю.
Его открытая ладонь приглашала меня принять договор. Вздохнув, я протянула руку в ответ. Мы пожали руки: для меня это было всё равно, что здороваться со статуей – такая холодная и сухая была кожа.
– Решено, – подытожил дядя. – А теперь спи.
–Но я совсем не хочу спать, – запротестовала я.
– Правда? – как-то очень мягко спросил Бронислав.
Я же сидела на кровати, а глаза у меня буквально слипались.
– У меня ещё много вопросов, – предупредила я.
– В этом сомнения быть и не может, – пробормотал он и спросил: – Кстати, хочешь совет?
– Ну?
– Если будет болеть спина от крыльев, полезно принять горячую ванну.
– Очень горячую?
– Почти кипяток.
И он вышел из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь.
Посидев и подумав минуту-другую, я сумела передвинуть кровать так, чтобы она стояла прямо над потайным ходом, и всякий, кто попытался бы проникнуть в комнату через него, упёрся бы в неё головой. Только после этого я легла.
Хороший совет, про ванну. Учитывая, сколько мне пришлось в последнее время мёрзнуть, было бы неплохо залезть в горячую воду и сидеть там, сидеть, пока тепло наполняет все мышцы, вымывает боль, пока кожа не станет морщинистой, как у старушки…
Когда я проснулась, ещё не рассвело. Позднее осеннее утро ещё не началось, но меня разбудил необычный аромат. Булочки? Вяло поднявшись я, не в силах противостоять ему, я отправилась к двери. Приоткрыв дверь, я нашла у порога большой термос и бумажный пакет в жирных пятнах, источающий тот самый аромат. Я приоткрыла его и увидела чудо: пончики! Видно, свежие, пухлые и не в меру жирные. У меня свело живот; я быстро затащила это богатство в комнату. Но откуда оно взялось?
Ответ пришёл сам, стоило мне поставить термос на стол и открыть его. Запах трав, словно открываешь пузырёк с кусочком лета, заполнил комнату. Это же тот самый отвар, который мне давала Синтия, когда я заболела! Любопытство овладело мной: смогу ли я увидеть воспоминания термоса? Я налила немного напитка в крышечку термоса и сделала глоток…
– Вот, держи, – услышала я, будто издалека голос Синтии Вэн, – это восстановит её силы.
Я увидела, как она стоит в дверях своего дома в предрассветных сумерках, протягивая кому-то бережно завёрнутый в полотенце термос.
– Прости, что из-за меня, – Синтия потупила взгляд, – с Евой этой случилось. Не нужно было оставлять её одну…
– Проехали, – поспешил ответить второй голос.
Я узнала его: это Бронислав Патиенс. Он забрал термос и ему даже удалось поставить его во внутренний карман своего пальто. Воспоминания виделись всё четче, и вот я уже хорошо различала и лица собеседников. Обоим было не очень-то комфортно.
– Вы привыкли защищать дом от вампиров, а не от лисиц, так что… – Бронислав неопределённо развёл руками. Очевидно, это значило, что он их простил.
– Рано поднялся сегодня, Бо? – Гарт Вэн вклинился в разговор полушутливой фразой. Он, видно, собирался на работу, но не мог не отвлечься на гостя.
– Уж не спалось, – мрачно парировал тот.
У Синтии выступили красноватые пятна на щеках.
– Мне пора, иначе скоро рассвет, – пробормотал Бронислав и, резко развернувшись, пошёл прочь. Однако он не направился прямиком в замок. Термос в его кармане прижимался к груди и приятно грел сквозь полотенце, запоминая весь путь этой прогулки.
Отойдя от дома Вэнов, Бронислав выдохнул. В надежде, что торговля уже началась в такой ранний час, он отправился на рынок. Возле Серого Дуба как раз выкладывали на прилавок первую утреннюю порцию выпечки. Высокая тёмная фигура покупателя посреди ещё почти пустого рынка привлекла бойкую торговку, и она ещё издалека крикнула:
– Подходите, покупайте! Свежие пончики!
Других вариантов было
