Целитель чудовищ - 8 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

Тем не менее Ордынцев не позволил себе долго думать о такой мелочи. Развернувшись, Стас решительно пошел в ту сторону, в которой сильнее всего ощущалось присутствие Левиафан.

И судя по пришедшей по связи вспыхнувшей радости змейки, она его тоже почувствовала. Однако не кинулась встречать, продолжая выполнять приказ по охране Кизаши. Осознание этого момента наполняло Стаса гордостью. Его маленькая Леви совсем выросла.

Охрана на воротах в Цитадель уже стандартным образом проверила его на наличие хаоса, хоть по взглядам бойцов Стас видел, что его узнали. В их глазах без проблем можно было увидеть облегчение.

Для этих людей каждый возвращающийся высший воитель был надеждой на то, что они переживут «завтрашний день».

Однако, чем ближе он приближался к Левиафан, поднимаясь по сотням самых разных лестниц, тем ощутимей чувствовал, что что-то не так.

Было в эмоциональной сфере змейки нечто подозрительное, от чего Стас напрягался все сильнее.

Вот почему, достигнув жилища Кизаши, он был уже ощутимо взвинчен.

И глядя в лица встречающих, он не мог не ощутить, как в груди что-то протестующе сжалось.

«Леви, Каэда, Кизаши и Кента. Но где Мари? Что случилось?» — Стас все еще задавал у себя в голове вопросы, но, глядя в пустое лицо Кенты, он уже знал ответ.

Книги и фильмы приучили нас, что, когда кто-то гибнет, это должно быть чем-то важным. Что-то, что невозможно пропустить и забыть. И те же высшие воители, в целом, оправдывают эти иллюзии.

Люди, достигшие столь ошеломительного уровня силы, не умирают от досадной случайности. Живи они на Земле, то обычные угрозы были бы для них не страшны. Взрыв газа? Крепости тела и инстинктивной напитки его праной было бы достаточно. Выстрел из пистолета грабителя? Если пуля не попала в глаз, то кожа и мышцы выдержат. Об ударе ножом и упоминать смешно.

Вот только, Мари, не смотря на весь свой талант, так и не достигла подобного уровня. Она была средним, возможно, даже средним ветераном. Но не высшей.

Та роковая техника, которую бросил высший Хихору, была направлена на уничтожение раненных, а не кого-то конкретного.

Вот только попала под нее именно Мари, помогающая, как и все, в переноске и защите раненных. Сам Кизаши, Кента и Левиафан находились в другом месте, поэтому даже не видели того, что произошло.

Зато они прекрасно видели последствия. Плазменный шар выжег все, почти не оставив ничего органического. А в тех остатках костей и праха трудно было понять, кому и что принадлежит, ведь погибла не только Мари.

Слушая тихий рассказ Кенты, Стас вспоминал как они познакомились, как он обучал ее, лелея планы по выращиванию собственной группы верных людей. И как он понял, что подобная идея обречена на провал. В этом мире правили высшие, а воспитать высшего было практически невозможно, ведь огромную роль играла наследственность.

Если твоя кровь жидкая, а праноканалы хрупкие, то сколь бы ты умным не был, но выше определенного порога тебе не прыгнуть.

Мари имела все, чтобы стать высшей. Но судьба распорядилась иначе.

Глядя на опустившую голову Левиафан, мертвое лицо Кенты и вытирающую слезы Каэду, Стас чувствовал лишь стыд.

Ведь он… Не чувствовал того, что должен был чувствовать.

Его разум уже оценил потерю, а в сердце была печаль. Но Ордынцев прекрасно понимал, что эта «печаль» была в лучшем случае равна потери любимого животного, но никак не человека.

И подсознательно землянин надеялся, что причина кроется в проклятом гниющем заживо Великом змее, который безжалостно изменил его.

Но холодный разум саркастично отвечал: «Нет, ты именно такой, каким был. Эгоистом, которому всегда было плевать на всех, кроме себя».

Вот почему Стас так и не смог заставить себя изобразить перед остальными боль потери.

Его актерского таланта бы хватило, но он не смог так поступить. Можно сказать, это была последняя дань памяти ныне покойной Мари.

Впрочем, заменившую его лицо ледяную маску восприняли, как проявление нужных чувств.

Однако Стас в любом случае должен был кое-что сделать.

— Кента, что думаешь теперь делать? — Ордынцев пристально взглянул на держащегося отстранённым Ринако.

— Не беспокойтесь, Широ-сан, — спокойно сказал мужчина. — Я не буду делать глупостей. За свою жизнь мне довелось видеть смерть не только своих врагов, но и друзей. Хоть свою дочь я хоронить буду впервые.

— Тогда приходи в себя и готовься. Мы еще покажем хаосу, почему не стоило сюда приходить.

— Так точно. — деревянной походкой Кента покинул комнату, аккуратно прикрыв дверь. Каэда всхлипнула, после чего уткнулась в шею неподвижной Левиафан.

Не смотря на их вечное противостояние, смерть соперницы стала для нее настоящим шоком. А может быть дело было еще и в предательстве наставницы? Столько смертей, поражений и потерь оказались чрезмерными для молодой ёкай.

Взгляд Стаса перешел к безучастно сидящему Кизаши, который бессистемно толок какой-то порошок в небольшой ступе.

Слова алхимика заставили Стаса на секунду замереть, после чего осторожно сесть неподалеку.

— Дедушка тоже погиб, — он грустно вздохнул. — Но хоть его тело получилось забрать с собой. В этом мне повезло, в отличие от многих.

— Как это произошло? — осторожно спросил Стас.

— Он отдал всего себя лечению, — в голосе Кизаши проскользнула злость. — Он до последнего лечил раненных. Их было так много, что целителей не хватало, поэтому дедушка лечил без перерыва. Его сердце просто… не выдержало.

Ордынцев прикрыл глаза.

— Мне говорят, что мой дедушка герой., — продолжал Кизаши. — Говорят, что смерть наподобие его, это великая смерть. А как по-твоему, а? — наполненный болью взгляд Кизаши уперся в Змея.

— Смерть есть смерть. Не важно какая она, героическая или нет. Я бы предпочел, чтобы он жил. — ответил Стас, стараясь не обращать внимания на двуличность собственных же слов.

— Я бы тоже, — Кизаши в поражении отвел взгляд. — Но он мертв.

— Что думаешь делать? — молодой мужчина вздрогнул и вопросительно посмотрел на задавшего вопрос Стаса.

— Серьезно, даже не стараешься? Тот же самый вопрос, что и Кенте-сану?

— Хидэо-сама попросил меня позаботиться о тебе, Кизаши, — твердый взгляд Широ заставил Кизаши широко распахнуть глаза. — И я намерен выполнить свое обещание. Поэтому мне важно, чтобы ты не натворил ничего, за что потом будешь жалеть. И так, что ты планируешь делать?

— Не знаю, доволен? — огрызнулся Кизаши. — Может уже отстанешь от меня?

— Я бы посоветовал работу, — бесстрастно сказал Стас. — Занять себя настолько, чтобы все другие мысли исчезли, не успев даже воплотиться. А когда все же вспомнишь… Все будет не так остро.

Кизаши промолчал, продолжая сидеть на месте.

Стас встал и кивнул Каэде с Леви на выход. Кизаши явно надо было побыть наедине.

Когда Ордынцев уже выходил, вслед донеслось тихое «Спасибо».

— Хидэо-сама был великим человеком. И я уверен, он очень гордится тем, кем ты стал. — больше не говоря ни слова, Стас покинул комнату.

Не смотря на ряд положительных качеств Широ Змея, сострадания и умения утешать среди них не было.

*****

Охрана, поклонившись, с готовностью открыла двери перед подошедшим к ним Стасом. Глава Сумада явно ждал Ордынцева.

— Широ! Рад, что, хотя бы с тобой все хорошо. — Джишин самолично встал и крепко обнял удивленного столь яркими эмоциями мужчину.

— Что-то случилось? — осторожно уточнил Станислав, перебирая в голове все возможные причины столь неожиданной привязанности.

— Эх, узнаю старого доброго Змея, — с легкой улыбкой покачал головой Джишин. — Все идет в задницу, мир на грани пропасти, вокруг разброд и шатание, а мой друг, Широ, все такой же невозмутимый. Иногда я тебе даже завидую. Тоже хочется смотреть на все вокруг с холодной головой.

— Ты удивишься, но далеко не всегда, это благо, — чуть нахмурился Стас, для которого случайные слова Джишина прозвучали подобно жестокой насмешке.