Имбанутый. Том 4 (СИ) - Ра Дмитрий

— Эй! — крикнул я, проверяя целостность голосовых связок.

Отлично! Вроде работают.

Черт, главное не думать о шамане. Жалко его. Очень крутой был мужик.

Нужно сваливать под землю — к гномам. Заплачу Дарину сотню кило золота и пусть проведет нас по тоннелям куда поглубже. Желательно прямо в оплот, где мы ненадолго затаимся, пока я не придумаю, как избавиться от этой напасти.

Гадские вампиры не посмеют напасть на нас там. Но вот я, в отличие от них, не обременен логикой и с радостью разнесу весь чертов анклав на вампирские составляющие!

На голову с чавкающим звуком упала половинка летучей мыши.

Глава 17. Генеральная перестановка

Инстинкты орков сработали с отставанием. С диким ором они прорвались через горы трупиков, размахивая топорами и мечами во все стороны и не обращая внимания на дождь из летучих мышей.

— За вождя!

— За орду!

— Лок'тар огар! — гаркнул молодой орк. Научил же на свою голову.

— Я же сказал отступать! — рыкнул я.

Горец с мечом наперевес посмотрел на меня жаждущими крови глазами:

— Прости, вождь. Не удержал я их. Ослу… — он заметил Улук-Урая. — О нет…

Первый шаман так и не упал на землю. Но и без этого все поняли, что он мертв.

Обычно орки не переживают по таким пустякам, как смерть. Будь это брат, сестра или мать родная. Смерть есть смерть. Особенно на поле боя. Но мы с шаманам проделали хорошую работу. Волна печали ударила в мозг.

Орки скорбели, гордо выбивая по груди ритмы прощания.

Эльфы повылазили последними, но без особо энтузиазма. А ведь для многих них стало откровением, что орки могут быть такими, как этот мудрый шаман. Именно он показал им на что способна зеленая раса, если их обучить и воспитать, а не бросать в бой с пелёнок. Но эльфы не скорбели. Большая часть их них приняла смерть первого шамана, как данность.

И это меня бесило. Он очень хорошо к ним относился и был одним из немногих, кто верил в дружбу зеленых с ушастыми.

— Трайл! — выскочила Катя. — Как тебя побило. Оу, смотрите.

Она ткнула палцем в открытую рану на моем животе. Оттуда торчали кишки, и я старался вообще не разглядывать этот ужас. А то блевану, забыв о богатом опыте в Ньёрте.

Подошла Аша. На лице вселенская озабоченность… отсутствия теплой подушки. По крайней мере так я чувствовал ее эмоции. Несмотря на то, что она бросила употреблять, наркоманские замашки так просто не выветрились.

— Сколько мышек.

Она оглядела засраный Серп.

— И не говори. Дай крови, Аш. А то сдохну.

— Не.

— Аша!

— Ну что?

— Крови! У тебя полно!

— Не.

— Почему, блин?!

— Ну.

— Ну!

— Я же мама.

Пауза.

— Чего-о?!

Ткнула пальцем себе в плоский живот.

— Что за хрень мыльная? Тьфу! Мне пару глотков надо, маманяшка ты пернатая!

Я искренне бесился. Я тут значит дохну, а она печется о беременности месячной давности. Санта Барбара, мать ее перемать!

— Выгоню, алименты платить не буду.

— Ну ладно, тогда на, — пожала плечами Нимфоняша и протянула запястье.

Вот ведь не поняла, чем я ей грозил, но на всякий случай подчинилась. И правильно, нехер связываться с алиментами.

«Ты можешь перестать думать хуйню, м?»

«— Когда же ты сдохнешь, — пробубнил я адекватности, которая уже давно таковой не была.»

Погребальный костер пылал. Я пригласил Дарина на церемонию похорон за сорок кило золота. Он пришел с личной свитой и постоянно морщился. Он понимал, что я им просто прикрываюсь. Вампиры не посмеют напасть, увидев его вместе с нами.

— Говорят, что в совете под горой начали задавать вопросы, — искоса глянул он на меня.

— Какие?

— А ты как думаешь?

Я не ответил.

Орки отбивали себе груди, не жалея ребер. С гордо поднятой головой они провожали своего шамана в последний путь. Брутальные, зеленые, сильные воины скорбели под удивленные взгляды эльфов.

— В жизни такого не видел, всеотец мне свидетель, — затряс бородой Дарин. — Они обычно мертвых в общую яму закапывают или по реке пускают, вытравливая воду трупным ядом. А честь отдают тем, кто больше всех убил на побоищах. Это что же за орки-то такие?

— Настоящие, — коротко ответил я.

«У тебя губа трясется», — хмыкнула адекватность.

«Тебе кажется».

«Ну поплачь, полегчает же».

«Пошла нахер»

«Хе-хе-хе. Ути-пути»

«Сучка»

Было действительно грустно. Пламя накрыло орка, запахло жареной орчатиной, я мог пошутить по этому поводу, но все силы уходили на то, чтобы остаться Вождем без трясущейся губы.

Бом громко изрек:

— Пахнуть вк-у-у-усно!

Бум!

Брат вмазал ему подзатыльник:

— Гомик!

Никто не засмеялся. Горец молча опустил голову, приобнимая свою человеческую подругу — бывшую рабыню Айру. Поразительная девочка. Она такая незаметная и скрытная… Вот что значит столько лет прислуживать оркам.

Гурон и Бори не стесняясь шмыгали и сморкались покрасневшими носами. Кая слишком старательно утешала орочьих детишек, хотя тем этого и не требовалось. Пираты устало смотрели по сторонам. Они хотели только свалить и нажраться, отдохнув от скучной церемонии.

Дарин заговорил:

— В оплот вас не проведу. Переждете пару дней в кладовых моих чертогов.

— В кладовых? А че не в туалете? Или на коврике под дверью?

Замурованный в латы гном с вызовом посмотрел на меня:

— Предлагаешь привести орков в великий оплот гномов? У тебя на это золота не хватит, уж поверь. Никто на такое не пойдет. Оплот только для гномов и гостей гномов. А за вторых я бородой отвечать не собираюсь.

— Возможно.

— Вот и славно. И во имя всеотца, кто ты такой и что от тебя хотят вампиры? Я требую честного ответа.

Дарин светился напряжением.

— Я пришел издалека. А вампиры — лично моя проблема. Гномов она не коснётся.

Уборка территории заняла половину дня. Оставлять на солнцепеке тысячи летучих крысят нельзя, иначе всё это загниёт, и весь Варгарон заинтересуется ароматом. Не говоря уже о том, что вернуться на это разлагающееся кладбище, не боясь сдохнуть от блевотных позывов, можно будет только через пару месяцев. А бросать надолго Серп я не хотел. Мы выстроим его. И на этот раз никто не выгонит нас из дома.

На стене закричал эльф-дозорный:

— Вестник! Вождь! Ты должен это видеть! Мать моя Ашхая, ну и чудище!

— Что-о, опять? — грустно вздохнул я.

Орки встали у ворот в позу, на изготовку. Эльфы с луками на стену.

Я, не торопясь, поднялся. Подумаешь, очередное чудище…

Пригляделся, вздохнул с облегчением и тревогой одновременно. Вдалеке просматривались вполне знакомые контуры человека-паука. В буквальном смысле.

Да неужели? Явился блудный сын. Ну сейчас придется отвечать на неудобные вопросы.

— Открыть ворота!

Эльфы заерзали, сильнее натягивая тетиву.

— Вестник, ты уверен? Это же… Это же…

— Да, знаю. Некроморф.

Не обращая внимания на сотни разглядывающих его любопытных глаз, Эхзолл оправдывался:

— Не имею к этому отношения, вампир. И еще я мог бы просто прокопать дыру в твое хм… логово. Почему твои гномы так плохо укрепили фундамент под стенами?

Я резко развернул голову в сторону тоннеля в подземное царство бородатых. Любопытные коротышки не сильно изъявили желание вылезти и помочь нам в уборке. Я встретился глазами с бригадиром. Тот слишком быстро отвернулся и, сложив губы трубочкой, засвистел. Бедолага покрылся испариной, а я отчетливо почувствовал волны исходящей от него тревоги.

— И тут наебали?

— Что сделали? — поморщился Эхзолл. — Гномы не умеют плохо строить, не надо так на него смотреть. Они специально там нарыли. Видит тринадцатый глаз Бордула, пара ударов кувалдой, и весь твой Серп окажется под землей.

Стоящей неподалеку Гурон не выдержал:

— Что-о-о-о? Ах ты… ты… трясогузка! Ты вообще кто такой?! Я все проверял! Крепко там. Мощно, как камень, молотом тебя по голове!