Мера зверь: Прорыв (СИ) - Изотов Александр

— Неугодно Небу, чтобы коверкали его слова, — назидательно вставила Дикая, нахмурив брови.

Я вздохнул:

— Хильда, а сколько приоратов пали под безобидной ересью Просветленных? Или сколько зверей, и стай?

Волчица надула губы, а потом вдруг ее глаза сверкнули идеей, и она с победоносной улыбкой выдала:

— А твоя стая, Белый Волк?

Я только усмехнулся. Хитрая бестия, ловко она меня.

— Вот только это все оказалось происками Бездны, не так ли? — я прищурился, — Геллия, которая шурует сейчас там, в Шмелином Лесу, призналась…

Губа тут же закивал головой:

— Точно, я тоже там был, все слышал. Эта людина сказала, что она приказала вырезать Белых Волков.

Волчица упрямо поджала губы, и я похлопал Мордаша по плечу:

— А твой просветленный Юсто что говорил про нулей?

— Сначала была пустота, и не было ничего…

— Дальше, Мордаш, — жестче сказал я, — Не с начала.

— Я стараюсь вспомнить, — виновато промямлил Мордаш, — Когда создало Небо огонь, воздух, воду и землю, то любовалось делом рук своих, — он морщил лоб, будто усилием вытаскивая из памяти отрывки.

— Ну, правильно. А потом первушников забахал, чтобы они тоже любовались, опарыши медовые, — и Губа хлопнул кулаком по ладони.

Но Мордаш нахально покачал головой:

— Небо… оно летало над своими владениями… — упрямо продолжал он, приложив два пальца ко лбу.

Звери непроизвольно сделали то же самое, и Хильда проворчала:

— Как оно может летать, бестолковый ты ноль? Оно же везде…

Мордаш пропустил это мимо ушей, морщась от напряжения:

— И заметило Небо… что там кто-то есть…

Ноль не видел удивленных и возмущенных взглядов, и продолжал рассказывать. Получалось по его версии, Небо случайно разглядело, что в созданном им мире кто-то уже живет. Ну, и спустилось оно посмотреть.

Как я и думал, там оказались нули, причем много, и жили они в мире Неба уже довольно долго. В рассказе Мордаша страдала хронология, но я уже понял, что тут логику можно не искать. Впрочем, так же, как и в версии Хильды.

Чужая вера — дремучий лес, и мне туда лучше не лезть со своими домыслами. Они тут и сами между собой сейчас передерутся.

— Получается, нулей никто не создавал?

Мордаш кивнул:

— Увидело Небо, что в созданном им мире тяжко нулям, но поразило его их упорство. И решило облегчить им жизнь…

— Ясно, — вырвалось у меня, — Дары Неба.

Тот опять кивнул, чем вызвал гневный рык Хильды:

— Благодари Небо, что здесь Белый Волк. Где это видано, чтобы звери от нулей пошли?!

До остальных тоже стало доходить, что имел в виду Мордаш, и бедный ноль съежился под уничтожающими взглядами. Даже удивительно — ну вот же я перед ними, собственной персоной. Ноль, ставший зверем! Но нет же, их уверенность хрен чем пошатнешь.

Я понял, что моему рассказчику скоро не дадут и слова сказать, и поспешил добавить:

— Так, нуля мне не задавите! Ладно, все, последний вопрос, — я положил руку на плечо Мордашу, пытаясь ослабить давление звериных мер, — Я правильно понял, нулей никто не создавал? Отвечай!

Я заодно пристально посмотрел на Хильду, чтобы ее рвение защищать свою веру мне не мешало. Помнится, она умеет хорошо обжигать взглядом, просто в звериной шкуре можно этого не бояться.

— Были они там с нулевого дня, так говорил учитель. А больше я и не знаю… — Мордаш тяжко вздохнул, — Юсто нужно было идти дальше. Тем более, его могли убить, так он сказал.

Осознание того, что ноль изложил все, что знал, неожиданно сбросило напряжение.

— И правильно бы сделали, — проворчала Хильда, — Да все это еще хуже, чем вранье поклонников Бездны.

После этого Мордаш замолчал, и я надолго задумался, пытаясь переварить услышанное. К сожалению, для меня ничего особо не изменилось.

Ну, узнал я сказки, которые Просветленные рассказывают, путешествуя по деревням. Пытаются миссионеры вразумить рабов, донести истинное видение мира.

А что те могут сделать? Как встать с колен, когда тебя сразу же назад прижмут и звери, и люди, да и те же самые первушники. И хорошо, если жив останешься — сколько нулю мозги не промывай, сил у него не прибавится.

Самое страшное, что меня эта проблема трогала не так сильно, как раньше. Оно и понятно — теперь я зверь, и нулячьи тягости уже далеки от меня. Ну, что я могу сделать против целого мира?

Я вспомнил свои мысли, когда впервые попал в Вольфград. Злой из-за потери Рычка, насмотревшись ужасов в разоренной деревне Скорпионов, я хотел покромсать всех и вся. Особенно этих зверей, которые нулей и первушников ни во что не ставят.

Рассказ Мордаша раскачал те воспоминания, и всколыхнул забытую злость. Впрочем, это не мешало мне думать.

Что такое этот «тринадцатый»? Ангел?

Да, я хочу вытащить Хали из Чистилища. И мне уже намекали, что мой путь лежит наверх, в таинственный Медос, среднее царство — якобы Халиэль это тринадцатый страж. Но я уйду наверх, а Инфериор так и останется погрязшим в жестокости.

«Тринадцатый» — приор? Зигфрид удачно подходил под эту роль со своим прошлым. Братоубийца, и одновременно спаситель Синего приората. И ему я тоже должен помочь, хотя как исполнить наш договор, я не представлял.

Или «тринадцатый» — зверь? Но я уже помог Хильде, лишней в Совете Стай, и колесо событий только сильнее раскрутилось.

А может, «тринадцатый» — это ноль вроде меня?

Перед глазами колыхнулось воспоминание. В Клоаке в тело Мэйнарда вселилась чья-то душа, и тот перед смертью беспомощно спросил у демона: «Это вы тринадцатый?» Жестко они его, конечно, в самую мясорубку забросили.

Впрочем, а со мной не так ли было? Я что, на курорте очнулся? Не в человека меня, и даже не в зверя впихнули. В сраного нуля!

Который еще и на столбе двое суток жарился…

Мысль о Клоаке подстегнула разум. А если «тринадцатый» — это демон?

Там, в зале крепости Панзерграда, Белиар пробился ко мне, успев помочь. А заодно намекнуть, что у меня прибавилось проблем. Будь он хоть десять раз исчадием Тенебры, но я задницей чуял — мне опять придется его вытаскивать.

И тут не важно, тринадцатый он или нет. Просто долги надо отдавать. Хотя пойди еще разберись, кто из нас и кому должен.

Я стиснул кулаки, понимая, что бессилен разгадать загадку. Этот долбанный Абсолют явно хотел, чтобы я что-то понял…

А может такое быть, что я здесь совсем для другого?

Может ли быть так, чтоб меня Абсолют, или Небо… ух, до сих пор не понял, есть ли между ними разница… послал, чтобы изменить положение вещей? Чтобы побороть вселенскую несправедливость?

Может, моя миссия — спасти весь этот мир? Какой-нибудь тринадцатый Инфериор по счету?

Это была дерзкая и гордая мысль.

Я ожидал чего-то, хоть какого знака свыше, но вокруг все так же была лесная тишина. Стрекотали в ночи насекомые, где-то ухали неведомые животные, и трещали дрова, сжираемые огнем.

После шокирующих разговоров все сидели притихшие, задумавшись о вечном и непостижимом. Может, именно с этого собрания, из нашего маленького отряда родится новая правда?

Хильда первая нарушила молчание, правильно растолковав мой взгляд. Видимо, тут не нужен особый дар, чтобы прочесть все то, что было написано в моих глазах.

— Спика, это данность, дарованная Небом, — прошептала она, — Каждый занимает свое место, и это правильно.

Я не спешил отвечать, но заинтересованно посмотрел на нее.

«Это правильно».

Сколько раз я уже слышал это. Помнится, когда я спросил у командора Керта, почему вы слушаетесь Небо, и почему Бездна — это ересь, он ответил так же: «Это — правильно!»

Я стал зверем, и теперь чувствую вечную ярость в душе. Она наделяет меня звериной силой, и где-то даже больше, чем остальных. От огня или духа эта ярость, я не знал.

Конечно, легко решать, что правильно, когда можешь пришибить нуля одним мизинцем!

Ох, так и не дошел я тогда до стройки Небесного Зиккурата возле Лазурного города. Наверняка насмотрелся бы там ужасов, ведь было же видение, которое показывало мне Небо. Миллионы жизней гаснут в Инфериоре, и никто не ведет нулям счет.