Людмила Ардова - Путь интриг

Герцог Ничард Турмон — человек шестидясяти лет, не очень высокого роста, крепко сбитый, но с очень легкой походкой и по типу темперамента холерик, с годами частично обуздавший свою вспыльчивую натуру, решительный, быстрый. Темные, но редкие волосы его откинуты назад и гладко зачесаны, открывая большой лоб, умные глаза, широкий большой нос и немного скошенный подбородок. Но, невзирая на свою заурядную внешность, мужчина этот, что называется, обладал притягательностью — легко располагал к себе людей. Кроме всего, герцог Ничард был родственником короля, троюродным братом. Королевское происхождение давало о себе знать. Кому-то он мог показаться заносчивым и гордым упрямцем. Но это было не так. Он умел командовать и знал войну. Ему довелось несколько раз усмирять князей в Синегории, он воевал против Кильдиады на стороне Бонтилии, он ходил в дальний поход на земли Римидинские, правда, безуспешный, это было, когда власть в Римидине оказалась узурпированой, и многие надеялись воспользоваться ситуацией некоего раскола в империи и отвоевать у нее кусок желанной территории. Увы, ничего не вышло, и это единственное поражение король при случае всегда вменяет в вину коннетаблю.

Как автор всех этих миров и переходов, я посчитала необходимым иногда вмешиваться в повествование мессира Жарры, или как его там, с тем, чтобы сделать его рассказ более достоверным. Ведь не мог же бедняга Льен, наблюдать знаменательную сцену встречи двух таких ярких и неоднозначных личностей, какими были Тамелий Кробос и Ничард Турмон. К тому же, мнение нашего скромного храбреца Льена иногда бывает чрезмерно предвзятым.

И если бы он вообразил аудиенцию, скрытую от его глаз, то она бы происходила следующим образом.

В темно-синем кабинете, расписанном звездами и прочими небесными телами, на мягком диване сидит король, на нем роскошный костюм, потому что он готов к выходу на агвор, жидкие волосы уложены наивыгоднейшим образом, сапожки на каблуке — это новый шик дворцовой моды, нежно-голубой воротник на бархатном костюме цвета спелой сливы. А вот перед ним стоит, вытянувшись по струнке, новый герой, он тоже одет наилучшим образом, но не его костюм притягивает к себе взгляды. Решительный взгляд, упрямо сжатые губы — этот человек привык сражаться, рисковать своей жизнью.

— Это не поддается никакому оправданию, ваше величество, на беззащитных людей в вашем государстве стали нападать среди бела дня, отбирать имущество, грабить храмы и это в то время, как я усмиряю непокорных в Синегории!

Король невозмутимо выслушал пылкую речь и… сказал:

— Вот именно потому, что вы отсутствовали, герцог, вам прощается ваша запальчивость. Да, люди, противящиеся нашей воле, жестоко наказаны, но кто как не вы — человек военный — должны понимать необходимость выполнения приказов — я ведь тоже в своем роде главнокомандующий и, если мои подданные решат, что на мои приказы можно смотреть, как им вздумается, то плохой я командир.

— Но ваше величество, хороший генерал всегда учитывает и нужды своих солдат. Потребность ваших подданных в их духовных устремлениях должна быть удовлетворена.

— Вот этого я и добиваюсь, коннетабль!

— Почему совершили нападение на храм Доблести?

— Потому что его жрецы не последовали королевскому указу и продолжали творить свои службы и злокозненные ритуалы.

— Но народ верит им.

— Они манипулируют людьми.

Коннетабль сделался багровым, но ничего не сказал, да и что ему было говорить!

И все же, подумав, он попробовал аргумент.

— Но разве, мы — люди благородные не вправе сами решать — какую нам выбрать веру.

— Ни в коем случае! — твердо сказал король, — или вы забываете, коннетабль, что однажды уже принесли присягу на верность… мне.

— Духовное начало в человеке не совместимо с его общественным долгом.

— Вот именно, вы очень хорошо выразили мою мысль: что если ваши духовные устремления однажды войдут в противоречие с интересами вашего короля — что выберете вы?

Задав этот каверзный вопрос, король торжествовал.

— Для меня даже сомнения в возможности выбора не должно существовать! — настойчиво добавил он.

Коннетабль не был силен в софистике и он чувствовал себя бессильным в спорах с его величеством.

— Как быть с вашими далекими предками, таннах, — они верили древним богам. Никенгоры поклонялась Моволду, Тинкорэты верили в Блареана. Именно они настроили много храмов, посвященных этому богу.

— Вспомните еще более древних королей, — насмешливо ответил Тамелий.

— Но они никогда не принуждали своих подданных и за это их любили.

— И поэтому любящие подданные сбросили Тинкорэта со скалы? Бросьте герцог, вы, как малый ребенок, цепляетесь за свои игрушки, тогда как надо подумать о деле — пора всерьез браться за врагов вашего короля.

— Я всегда о них думаю, ваше величество.

— Враги бывают не только внешние. В самом сердце Ларотум, в Мэриэге завелись враги — два смутных ордена, кто-то раскидывает по городу подметные письма, смущает народ.

— Я сам имею честь принадлежать одному духовному ордену и могу поручиться, что он никоим образом не причастен к тем гнусностям, о которых вы говорите.

— Вот и напрасно принадлежите. Ваша большая ошибка в том, что вы распыляете свои способности! Вам следует сосредоточиться на заботах вашего короля — плох тот полководец, который не думает о них — и умному королю следует побеспокоиться вовремя о замене.

— Я ваш намек понял! — вспыхнул коннетабль. Но скажу вам, таннах, люди очень странные существа, называйте это как хотите, пусть даже 'игрушки', так вот, люди не любят, когда у них отбирают игрушки — их это очень обижает. Зачем волновать попусту народ — будут смуты!

— Так это дело — для вас.

— Ну, уж нет, прошу простить покорно, тогда я сам складываю с себя свои полномочия и ухожу с поста коннетабля.

— Ну, полно, полно, — миролюбиво сказал король: он прекрасно понимал этот хитрец, что пока Турмон ему необходим, но он хотел держать его в узде и давно подбирал к нему вожжи.

— Как же столь радикальное решение приняли ваши самые высокорожденные подданные?

— Весь королевский совет поддержал меня. Даже принц! А уж его языческая жена будет вне себя от ярости!

У коннетабля больше не нашлось слов. Он отлично понимал, что его попросту вовремя сослали в Синегорию, и это еще не конец хитростям Тамелия Кробоса. С позволения короля герцог направился в зал, чтобы поздороваться с королевой и остальными гостями.

Придворные собирались кучками и жужжали подобно мухам, слетевшимся на новую сплетню.