Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

— Что стряслось? — обеспокоенно спросил Борис, увидев на лице начальника крайне озабоченное выражение.

— Надо бы его взвесить: бодрствующим, а потом — в нокауте, — не замечая, что размышляет вслух, сказал Корнилов и уселся в машину.

— Взвесить? — подчиненный удивленно взглянул сначала в сторону леса, а затем на майора. — Вас газом шарахнули, что ли, а, товарищ майор?

— Но ведь, если из человека выбралось нечто материальное, его вес должен уменьшиться? — продолжил беседу с самим собой Корнилов.

— Ломоносов доказал, — усаживаясь за руль, согласился Боря. — Сейчас доберемся до конторы, там вас быстренько подлечат… Сейчас… А по пути я токсикологам позвоню, или лучше психиатрам, может, они по структуре бреда определят, чем вас отравили? Тогда ещё быстрее получится…

— У тебя жар? — неожиданно отвлекаясь от собственных мыслей, спросил майор. — Говоришь, как будто бредишь.

— Это вы мне или снова с самим собой? — уточнил Борис.

— Это я тебе, — ответил Корнилов. — Какие токсикологи, какие психиатры?

— Вас же отравили?

— Меня?

— Вас…

— Чем?

— Газом…

— Газом?

— Слава богу, — сообразив, что происходит, облегченно вздохнул Борис. — Я уже испугался. Никогда не думал, что это так страшно — когда вроде бы нормальный человек говорит сам с собой, но не с экрана, во время новогоднего обращения, и не на заседании госсовета, а в жизни…

— Ты не видел и вот этого, — серьезно сказал Корнилов, подбрасывая в руке видеокамеру. — То, что вы наснимали в квартире Дарьи, подтверждается самым натуральным образом. Причем это точно не человек-невидимка. Ходу, Боря! Прямиком в самый центр мировой контрразведки. Приличный телевизор в нашей конторе найдется или из патриотических соображений все буржуйские ящики поменяли на отечественные?

— До этого пока не дошло, — офицер в шутку осенил себя крестным знамением.

Корнилов покосился на Бориса так, словно жест сотрудника вызвал в сознании майора самые странные ассоциации, но все же не дал прямого ответа на некий главный вопрос. Заметив взгляд начальника, Боря сделался нехарактерно серьезным и оставался таковым до самого просмотра в кабинете директора полученной Корниловым записи.

После просмотра он сделался серьезным вдвойне…

Глава 19

Май будущего года

Вопросы веры

Утро было чудесное. Выйдя из подъезда дома, я несолидно потянулся и, прищурясь, взглянул на солнце. Надежда, ничуть не осуждая меня за столь непосредственное поведение, улыбнулась и кивнула вышколенному шоферу. Он открыл перед нами дверцу машины и почти бегом вернулся на свое место, когда мы уселись. Машина плавно тронулась и покатила в сторону приобретенного мной три дня назад участка земли. В пригород, на огромную свалку.

Я открыл окно и щелкнул пальцами. Почти мгновенно в салон влетела пара испуганных воробьев. Они замерли на подголовнике водительского сиденья и уставились на меня вполне осмысленными глазками.

— Что случилось? — строго спросил я и протянул им на ладони немного проса.

Воробьи вежливо склюнули по паре зерен и наперебой зачирикали о совершенно невероятных вещах.

— На востоке горят леса. Все думают, что это от жары, но мы говорили с сойками, они недавно вернулись оттуда. Это не так, совершенно не так!

— Конкретнее, — потребовал я, протягивая им наперсток с водой.

Птахи попили и немного успокоились.

— Это безликие. Они хотят вас вернуть. Вы нужны им для какого-то важного дела.

— Интересный факт, — сказал я, оборачиваясь к Надежде. — Крылатые всерьез решили вернуть нас на пружину. Мы что, последние в своем виде?

— Действительно, — согласилась она. — Но зачем тогда было нас изгонять?

— Что-то здесь не стыкуется, — сказал я и задумался. Я вспомнил и осознал пока отнюдь не все, что было даровано мне от рождения Творцом. Я до сих пор так и не коснулся чего-то главного. Настолько важного, что прочие знания в сравнении с ним терялись и выглядели не крупнее россыпи мелких песчинок рядом с небоскребом. Мне предстояло ещё немало сделать и обдумать, чтобы из пелены, окутавшей мое сознание за время бессознательного рабства у безликих, проступил хотя бы краешек этого грандиозного знания. Я прекрасно понимал, что без него гожусь лишь в криминальные лидеры таких несовершенных и в то же время интересных земных существ…

Неужели все действительно упиралось в амбиции людей? Если сделать некоторые допущения, человечество было вполне способно добиться того, чтобы безликие забыли и о коррекции спирали, и о том, что они хозяева Времени. Люди даже могли бы согнать их с пружины… Весьма вероятно, что безликие этого и боялись… А если это так на самом деле? Недаром же мне не понравилась версия о том, что причиной недовольства Иила послужил прототип гравитонного двигателя. Быть может, старец испугался самих землян? Но почему? Неужели люди дали повод? Выросли до уровня высшего разума? Не рановато?

Воробьи между тем продолжали сидеть неподвижно, а шофер то и дело посматривал на них в зеркало, словно опасался, что может задеть птиц затылком или фуражкой.

Я взглянул на восток и рассмотрел за горизонтом, в сотне километров от города, сплошную стену огня и густого белого дыма. Деревья стонали, теряя листву, кору и задыхаясь без соков земли. Сама земля трескалась от жара и тонула под слоем бездушного пепла. Животных и птиц поблизости не было уже давно. Они бежали, огибая город по широким дугам и тщательно избегая встреч с людьми.

Мысли Огня были, как всегда, сумбурны, но очень просты, а потому понятны. Он был голоден и храбр. Его сила достигла своего пика, и теперь ему было уже не важно, сырыми или сухими ветками и травой собирались откупиться от него Лес и Степь. Он несся со скоростью товарного поезда, постукивая лопнувшей корой деревьев и выстреливая крупными искрами на многие метры вверх. Густой дым застилал испуганное Небо и кружил в издевательской мазурке под крыльями растерянного Ветра. Мой невесомый приятель, в конце концов, впитал в себя безумие бушующего процесса всеобщего окисления и принялся раздувать Огонь, приговаривая, что это «очень веселая игра». Его временное расстройство психики мне не понравилось даже более, чем факт обширного лесного пожара в мою честь.

А ещё мне не нравилось, что животные мигрировали спокойно и грамотно, отнюдь не так, как можно было ожидать от напуганного огнем зверья.

— Что они задумали? — прервала мои наблюдения Надежда. — Хотят нас образумить?

— Скорее пристыдить, — я усмехнулся, — словно не знают, кто мы такие и насколько нам плевать на судьбу всех покрывающих планету лесов…