Николаос - Ангелы молчат

— О чем она говорила? — спросил Лассе.

Я нехотя пояснил:

— Имоджен считает, что ангелы поют, когда душе человека ничего не угрожает. Если угроза есть, то они замолкают, молчат. А если ей уже ничем не помочь…то ангелы плачут. Это значит, что душа погибла.

— Наверняка, бедняжка напоролась на истерику, — еле слышно пробормотал Джош.

Лассе задумчиво посмотрел вслед Имоджен. И хотя он ничего не сказал, она вдруг оглянулась с обескураженным выражением лица и перебежала через улицу.

— Нет, — ответил он неожиданно. — Просто некому там плакать…

Мы не сговариваясь направились к машине Лассе.

— Ты знаешь, куда ехать?

— Знаю. Мне кажется, Перри, ты обещал что-то мне рассказать, — напомнил Лассе, выезжая на дорогу.

Джош бросил на меня настороженный взгляд в отражении зеркала. Ему не особо нравилось, что Лассе здесь, с нами, и я плохо понимал, почему. Можно понять, за что он не переваривает Зака, но Лассе?..

— Слушаю тебя.

Я вздохнул и, сам себе не веря, выложил ему всю историю взаимоотношений Киры и Клуба. Ну, или почти всю — минус некоторые интимные подробности.

— Многое, конечно, прояснилось, — сказал он, когда я закончил, — но две половины истории никак не сходятся.

— А может, они и не связаны. Что такого в том, что сфинкс напал на девочку? Все знают, что эти твари без башни.

— Ну да, не связаны. А что там делала Без Имени? — Лассе посмотрел на меня, будто разъяснял простейшее квадратное уравнение. — Она — общее между этими двумя половинками, и пока мы не узнаем, что их объединяет, мы не поставим точку в этой истории.

— И зачем это нам? — подал голос Джош с заднего сиденья. — Какое нам дело до этой… безымянной? Самое главное мы ведь узнали.

— Ваш сфинкс как-то связан с Без Имени, ребенок, — сказал Лассе, почти не глядя на дорогу. — А Без Имени — очень неприятные существа, очень опасные и сложные. Если они возьмут кого-то под защиту, то можете в них не сомневаться. Вам никогда не достать крови этого сфинкса.

— Она что, сильнее тебя? — Джош заметно присмирел и тихонько поглядывал на Лассе с заднего сиденья.

— Без Имени ОЧЕНЬ сильны. Я не смогу сказать, пока ее не увижу, но может быть.

— Ты нам поможешь? — спросил я неуверенно.

— У меня к Без Имени есть несколько вопросов. Возможно, у меня хватит духу задать их. И возможно, пока я буду их решать, вы сможете решить свои. Хотя не уверен, что у нас будет шанс.

Это называется успокоил.

КИРА

Мне всегда нравился особняк Аттилы Утора, и в первую очередь тем, что он был ни капли не вульгарен при всех своих масштабах. Я была здесь всего несколько раз — Фокси не жаловала семейную жизнь и предпочитала жить в квартире. Трава на газоне была ровной, будто по ней прошлись бритвой, на ней выстрижены затейливые узоры, которые лучше смотрелись с высоты — с крыши. Когда-то мы сидели там, с двухлетней Имоджен в коляске, пили белое вино и любовались видом. За десять лет здесь появилась пристройка сбоку, но больше не изменилось ничего — ни одного нового деревца или клумбы. Ощущение жизни пропало безвозвратно, и от этого становилось грустно.

На въезде я заметила знакомую широкую спину в черном пиджаке. Пит Мартелл был телохранителем Фокси. Любимым ее занятием были побеги по злачным местам из-под опеки Мартелла, которого мы втихомолку называли Глыба. А поскольку из пословицы «сила — ума могила» он был абсолютным исключением, то сбегать бывало довольно сложно, почти невозможно. Ну почти.

— Мистер Мартелл! — окликнула я его. Он повернулся с неожиданной грацией, которая всегда меня привлекала: глыба глыбой, а двигается как фигурист. Глаза скрывали темные полицейские очки. — Я Кира Кастл, вы меня помните?

— Вы подруга миз Фрэнсис, — произнес он наконец после секундного разглядывания моей персоны. Словно в его голове прошел поиск по каталогу, и я была идентифицирована.

— Да, теперь я работаю в клинике мистера Утора. Мне очень нужно его увидеть. Он дома?

— Вам назначено?

Хороший вопрос, учитывая, что еще такая темень.

— Я не смогла ему дозвониться. У меня нет его домашнего номера. Пожалуйста, мистер Мартелл, это вопрос жизни и смерти.

Еще несколько секунд он меня оглядывал.

— Возможно, мистер Утор спит.

Он так это сказал, что сразу стало ясно — он вряд ли спит.

— Это действительно очень важно.

— Что сказать?

Я собралась с духом.

— Скажите, что это по поводу его дочери.

Утор принял меня, и я поняла, почему, как только его увидела. Не знаю, проснулся ли он или вообще не ложился, но бокал в его руке был наполовину пуст. И мне кажется, что это не первая такая ночь. Выглядел он откровенно паршиво — морщин стало больше, массивный подбородок слегка обвис, волосы сильно поседели. В последний раз я видела его на похоронах Фокси, и с тех пор, кажется, прошло не десять, а двадцать лет.

— О чем вы хотели поговорить, доктор Кастл? — спросил он хриплым голосом, предложив мне выпить. Я отказалась — не хватало нам еще напиться и, обнимаясь, вспоминать прошлое. — Что-то с Имоджен? Или в клинике?

— Нет, не с ней. Пожалуйста, расскажите, как вышло, что ваша дочь стала сфинксом?

— Это важно?

— Поверьте, да.

Он не отрицал. Значит, именно сфинкс, а не какой-то другой лунатик. Пока что я была права.

— Я не знаю. Когда ей было семь лет, она пришла домой с царапиной на руке. Сказала матери, что ее оцарапала кошка. Она позвонила мне, мы продезинфицировали рану и забыли… до первого превращения. Но дочка так ничего и не вспомнила. В ее памяти это существо осталось просто кошкой.

Он долил прямо из бутылки, забыв про лед.

— Тогда эта область не была изучена, и мы даже с моими деньгами не могли ей помочь. Ее мать… она занималась колдовством, испробовала на ней все, что могла, но…

Какой-то бред. Не могу представить себе Анн-Мари, занимающуюся колдовством.

Я осторожно присела в кресло. На столике стояли фотографии. Аттила, Анн-Мари, девятнадцатилетняя Фокси, малышка Имоджен; Аттила, молодая женщина в какой-то разноцветной одежде, похожей на африканскую, и черноволосая мрачноватая девочка лет семи. Фокси? Ужас до чего меняет время. В сравнении с соседним фото разные люди. Но это что! Внимательно приглядевшись, я поняла, почему лицо женщины кажется мне знакомым. И чуть не заорала. Это была дама из моего видения, чей труп выносили из дома в брезентовом мешке!!!

— Ваша… подруга? — спросила я, с трудом сохраняя спокойствие.

— Да. Амайя. Что-то не так?