Каору Куримото - Маска леопарда

— Суни! Суни! — Эхо разнесло крик принцессы по всему подземелью.

— Тише. Тебя может услышать кто угодно, — одернул ее Гуин. — Я шел по этому коридору всего несколько часов назад. Невдалеке отсюда, справа, находится зал для пыток. Я видел там пленников. Возможно, они помогут нам сражаться с дикарями.

— Но как же Суни?

— Она гораздо выносливее нас, и сможет выбраться сама.

Вскоре они оказались у дверей просторного помещения, через которое лежал путь к месту поединка Гуина с серой обезьяной.

— Оставайтесь здесь, — произнес он и бесшумно двинулся туда, где стояли средства истязания.

— Что такое? — донесся вскоре его удивленный голос. Дети тут же кинулись к нему.

— Никого! Ни пленников, ни даже самого проклятого графа! — сказал воин.

— Может быть, их перебили дикари? — спросила Ринда.

— Нет… — Гуин окинул помещение взглядом. — Иначе здесь были бы трупы или следы крови. Но вместо узников остались одни лишь цепи.

Зрелище, открывшееся беглецам, леденило сердце. По стенам огромного темного зала тянулись многочисленные орудия, доставлявшие мучения бесчисленным узникам и ясно напоминавшие о своем хозяине. Они навевали жуть даже теперь, когда здесь никого не было.

— Что же могло произойти? — произнес Гуин задумчиво. — Какая-то бессмыслица. Почему в черной башне нет никого, даже невольников? Куда все подевались?

— Гуин, мне страшно! — Ремус обхватил себя руками за плечи.

— Мне тоже, — призналась Ринда.

Если бы они увидели орды дикарей или самого Черного Графа, это означало бы смертельную угрозу. Но сейчас сражаться было не с кем, и из-за этого в душу закрадывался липкий страх. В этой безжизненной тишине и застоявшемся воздухе можно было бороться с одним лишь миром…

— Гуин, надо уходить отсюда! — произнесла девочка высоким дрожащим голосом. — Тут нет ничего хорошего. Лучше уж погибнуть от рук врагов. Идем обратно.

— Нет, — ответил воин, качая головой. Его глаза заблестели. — Возвращение означает неминуемую смерть. Пускай это место проклято, но здесь еще остается надежда. Не бойтесь, ребята. Если этот гниющий граф сумеет заразить вас, я помогу вам умереть безболезненно.

— Пообещай мне! Поклянись! — воскликнула принцесса.

— Клянусь этой чертовой кошачьей башкой! — Гуин воздел меч кверху. — Здесь есть коридор, ведущий на арену, где я сражался с серой обезьяной. Кажется, я заметил еще какой-то темный проход. Если меня не подводит чутье, там есть лестница, ведущая в черную башню или еще куда-нибудь.

Друзья сгрудились в кучу. Их сердца подпрыгивали каждый раз, когда капля стукалась о камень. Они медленно двинулись вперед.

— Посмотрите-ка, — сказал Гуин, Когда они оказались в следующем темном помещении. — Там, где пол понижается, я прикончил серую обезьяну. Видите, вон ее клетка. Все еще чувствуется запах этой твари, и мышцы начинают болеть при воспоминании о ней. Но куда же подевался ее труп?

— Должно быть, убрали невольники, — предположил Ремус.

— А может быть, и еще что-нибудь случилось, — мрачно произнес Гуин.

Дети, державшиеся по бокам от него, напоминали два вьюнка, взбирающиеся на прибрежный валун. В этом помещении раздавался только звук шагов. Вскоре маленькая группа беспрепятственно добралась до выхода.

— Ну вот, придется снова быть настороже, — сказал Гуин, выходя вперед.

Как он и предполагал, за очередной аркой поднималась лестница, исчезавшая за углом. Место казалось до боли знакомым. Через мгновение все поняли, что эта лестница точно такая же, как в белой башне.

Гуин остановился, не решаясь ступить на нее. По телу пробежала внезапная дрожь. Все чувства вопили о том, что в темноте их кто-то подстерегает.

— Ты ничего не чувствуешь, Ринда? — спросил воин, указывая рукой туда, где исчезали ступени.

Девочка взяла брата за руку, зажмурилась и что-то увидела своим внутренним зрением.

— Там скрывается очередное зло, — прошептала она. — Однако это наш единственный путь на свободу.

— Значит, нам придется сразиться с той гадостью, что свила себе гнездо в этой крепости. Другого выхода нет, — откликнулся воин, бесстрашно шагая вперед. Его желтые глаза загорелись мрачным огнем. Стало ясно — человек, скрывавшийся под маской, уступил место леопарду.

— Держитесь поближе ко мне, ребята, — сказал Гуин, не оборачиваясь. Его начала окутывать тьма, будто собираясь поглотить.

Свернув за угол, друзья увидели новые ступени и продолжили подниматься. Ринда прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от страха. Они с братом держались за руки, и это придавало ей сил, но недостаточно. Мальчику место казалось просто пугающим, а девочка чувствовала витавшую в воздухе опасность. Тьма, касавшаяся ее кожи, запах разложения, наполнявший ноздри, заставляли чувствовать зло, рассредоточенное по башне. Оно было повсюду и в то же время нигде. Здесь простирались владения Доала, и вовсе не хотелось становиться их частью.

Лестница сворачивала много раз, так что Ринда не могла сказать, куда именно они направляются. Ей даже стало казаться, что путь идет по кругу.

Неожиданно до них донеслось приглушенное всхлипывание. По тону было ясно: эти звуки издает маленькая девочка, но тембр показывал, что вряд ли человек.

— Суни! — воскликнула Ринда.

Гуин кинулся вперед, перескакивая через три ступени. Пришлось подняться еще на один этаж и свернуть направо. Вскоре перед беглецами возник темный коридор, по бокам которого тянулось множество дверей. Запах разложения стал почти невыносимым.

Воин поднял свой меч, толкнул ногой ближайшую дверь и вскрикнул. Ему открылась камера, такая же, как в белой башне. Там возвышались горы костей, белевших в тусклом свете.

— Ох! — воскликнули близнецы хором.

— Я ошибся, — пробормотал Гуин и стал открывать дверь за дверью. Внезапно он остановился. Занес было ногу, чтобы толкнуть очередную дверь, но она отворилась сама собой. За нею простиралась сплошная чернота. Комната казалась совершенно пустой, если не считать запаха разложения.

Откуда-то из темноты доносился плач Суни. И вдруг…

Все трое невольно попятились.

Из ниоткуда возникла фигура в черных доспехах.

На глаза было опущено забрало, а остальную часть лица закрывала черная маска. Доспехи скрипели и лязгали при каждом шаге. Фигура двигалась неестественно медленно, словно в ночном кошмаре, напоминая бездушную марионетку, оживленную с помощью черной магии.

Ринда слабо вскрикнула, но звук застрял у нее в горле.

— Черный… Граф!..

Во всей темной фигуре было нечто заставлявшее трепетать. Видя смятение людей, она запрокинула голову назад и расхохоталась.