Кристофер Сташефф - Камень Чародея

— Ну, ты весьма решительно сумела изменить мой темперамент, — напомнил Род жене. — Ты не одна печалишься время от времени.

— Теперь чаще, чем раньше, — проговорила она. — Пойдем быстрее. Надо уйти из этого места синих цветов, иначе мы опечалимся до смерти.

— Осталось немного, — ответил он. — Уже темнее.

— А хорошо ли это?

— Конечно. Ведь должно стемнеть, прежде чем снова станет светло, верно?

Она чуть-чуть улыбнулась в ответ, но лицо ее побледнело. Род с тревогой заметил, что Гвен как-то странно отяжелела, как будто какой-то груз тянет ее вниз. Посмотрев вверх, он увидел, что вся листва здесь опала, и в звездном свете видны только голые ветви. Справа, как место сбора всех разбитых надежд, лежало темное озеро — источник отчаяния. Род содрогнулся и поспешно зашагал дальше, почти что неся жену. Она по-прежнему переставляла ноги, но глаза закрыла и что-то бормотала, как в бреду. Музыка вокруг звучала медленно, печально и одиноко. Иногда сквозь мелодию пробивался, как арпеджио, далекий причудливый вой, который переход ил в насмешливый хохот. Он был как будто далеко, но Род весь содрогнулся. И пошел чуть быстрее.

Наконец призрачный лес остался позади, но они оказались в еще более мрачном месте, на пустынной равнине, усеянной высокими камнями с острыми несточенными краями, как кремни только что сотворенного мира. На этих острых краях поблескивали отражения света, но только звездного. Это не тревожило Рода: он вырос на астероиде, и такая картина казалась ему привычной и родной. Да, совсем как на Максиме или, может быть, на Луне, после захода и до восхода солнца — на темной стороне Луны.

Род глубоко вздохнул и чуть расслабился — картина резкая, но по крайней мере чистая. А раньше он испытывал ощущения болезни и разложения.

Гвен подняла голову, ресницы ее дрогнули, она открыла глаза.

— Милорд… что я…

— Это все синева, дорогая, — негромко ответил он. Приятно было сознавать, что он снова ей помог. — Теперь мы в новом месте. Оно выглядит очень и очень новым.

Гвен осмотрелась и вздрогнула. Прижалась теснее к Роду.

— Холодно… только я замерзла…

— Ну, ты вроде только что проснулась. Но продолжай идти, дорогая. Скоро рассвет. Просто переступай ногами, и мы минуем это место.

— Хорошо, — прошептала она. — Теперь это нетрудно. Музыка помогает.

Действительно, здешняя музыка бодрила, по-прежнему с резким ритмом, но теперь приходилось вслушиваться, чтобы его уловить, и Род даже узнал звуки струнных инструментов.

Молча шли они и так достигли места, где равнина спускалась к реке. По-хорошему, река должна была бы казаться серебряной или по крайней мере отражать звездный свет, но она была черной, абсолютно черной, черной, как бархат. Тропа пошла под уклон, на берегу ждала лодка, паромщик опирался на шест, опустив голову.

— Мне не нравится эта река, — прошептала Гвен.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Род. — Но то, что осталось за нами, нравилось мне еще меньше. Пойдем, дорогая, лодка выглядит безопасной.

Но когда они подошли к причалу, старик поднял голову и преградил им дорогу своим шестом.

— Ты не перевезешь нас? — спросила Гвен, но паромщик покачал головой.

— Может, ему нужны деньги, — Род раскрыл сумку на поясе и достал серебряную монету. Держа шест одной рукой, старик протянул вторую. Род опустил ему в руку монету и снова порылся в сумке.

— Может, еще…

Но старик снова покачал головой и отвернулся. Он уперся шестом в темную воду и махнул рукой в сторону сидений.

Род придерживал лодку, пока Гвен садилась — слегка неуклюже, но ей не часто приходилось пользоваться лодками. Потом Род запрыгнул сам и сел рядом с женой, прижав ее к себе. Выражение лица у старика было доброе, хотя все равно что-то в нем казалось устрашающим и запретным. Он оттолкнулся шестом, и лодка вошла в течение.

Необыкновенное плавание происходило в полной тишине, если не считать музыки, доносившейся с берега. Но и она становилась все тише по мере того, как они приближались к середине реки. Здесь их окружила совершенная тишина. Клочья тумана поплыли по реке, их становилось все больше и больше, они сливались и становились все гуще, приобретая отдаленно человекообразные формы с темными провалами вместо глаз и ртов, а со временем даже начали рьяно жестикулировать и манить к себе. Гвен ахнула и еще теснее прижалась к Роду, чему тот очень обрадовался, потому что и сам не испытывал особой бодрости духа. Они скользили среди молчаливых очертаний, вокруг извивались туманные призраки, однако вскоре снова послышалась музыка, слабо, но безошибочно — приближался противоположный берег.

Увидев его, они поняли, что рассвет близок.

Паромщик подвел лодку к причалу, и они вышли на мостки в предрассветных сумерках. Род снова сунул руку в сумку, но паромщик уже повернул, качая головой и отталкиваясь на середину реки.

— Странный старик, — прошептал Род, но в его словах бодрые нотки казались фальшивыми.

Супруги рука об руку поднялись на луг.

И Род вскрикнул от боли и неожиданности. Какой-то странный снаряд ударил его, отскочил и снова устремился к нему. Это был диск, похожий на две тарелки, склеенные по краям, но сделанные из металла.

— Падай! — крикнул Род. — У него острые края!

Они упали на землю, необычный снаряд пролетел едва не в футе над ними, и к нему присоединилось еще несколько таких же — десяток, два десятка. На лету они издавали гудящую синкопическую мелодию, заглушавшую звуки, которые Гвен и Род слышали всю ночь.

Гвен покосилась на снаряды. Род с радостью вспомнил, что она обладает телекинезом. Потом вспомнил, что и сам он тоже, — и напряженно уставился на устремившееся к нему блюдце, думая «вниз» и «прочь».

Но оно спокойно продолжало свой путь.

Род возмутился — как смеет это блюдце игнорировать его! А Гвен уже говорила:

— Милорд, они не отвечают!

— Тогда не спрашивай! — рявкнул Род. Потом понял, что она сказала, и повернулся к ней.

— Что?

— Они не отвечают, — повторила она. — Я направляю к ним мысль, пытаюсь отвернуть их, но они не отвечают.

— Ты хочешь сказать, что эти летающие штуки не подчиняются силе мысли? — Род нахмурился. — Ну, все равно придется как-то с ними справиться.

— Что мы можем сделать? — спросила Гвен.

— Подняться выше их! — ответил Род. — Готова, дорогая? Вверх и прочь отсюда!

Гвен на метле в крутом вираже взлетела прямо в утреннее небо, Род поднимался рядом с нею. Диски нацелились на них и погнались было следом, но явно оказались не в той лиге, и Верховный Чародей и его жена оставили их далеко позади.