Юлия Полежаева - Эльфийский синдром

Сергей невольно улыбнулся — общение с ними здорово изменило Аэлиндина.

— Ты думаешь, — Вингриль был изумлен, — что смог бы справиться с творением Валаров без них самих?

— Но отец говорил, что на серебристых кораблях не было ни Валаров, ни Майяров. Экипаж составляли простые ваниары и только кормчий был жрецом. Если найти кого-нибудь из них…

— И узнать, где гавань серебристых кораблей… — добавил Дима. Звездочет нахмурился и рассеянно потер лоб.

— Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Быть может, это и… Да, пожалуй… — Его лицо просветлело, как у человека, увидевшего, наконец, перед собой ясную цель.

— Да, об этом стоит подумать, я уверен, что это разрешимые вопросы.

— И, кстати, у меня тоже есть несколько вопросов, на которые, надеюсь, ты сможешь ответить, — добавил Глорфиндейл.

— Хорошо, мой друг, — улыбнулся Вингриль, — но не спеши. Я только сейчас сообразил, что вы, наверное, шли всю ночь, и нуждаетесь в пище и отдыхе.

— О, нет, — запротестовал Аэлиндин, — сейчас, когда наша цель так близка, нам не до отдыха.

— Но от завтрака мы бы не отказались, — с улыбкой возразил ему Глорфиндейл.

— Тогда обсудим все за трапезой. Но мне придется спуститься вниз за припасами.

Женщины и Аэлиндин с Димой вызвались помогать хозяину принести еду, а Сергей с Глорфиндейлом взялись разжечь маленький очаг. Правда, роль Сергея в этом деле свелась лишь к тому, чтобы с восхищением смотреть, как виртуозно разжигал огонь эльф. Через четверть часа маленький круглый стол рядом с очагом был заставлен незнакомыми, но очень аппетитными блюдами, и друзья сразу почувствовали, как проголодались.

К этому времени уже совсем рассвело, Вингриль погасил матовые голубые шары на стенах, освещавшие зал резким холодным светом, и открыл ставни. Косые лучи встающего солнца расчертили зал мерцающими золотистыми завесами и зажгли сотни разноцветных бликов на столах и приборах. Жилище алхимика исчезло, превратившись в волшебный замок, блистающий и чудесный. И, словно чтобы усилить это чувство, утренний ветер тронул струны, натянутые в оконных проемах. Нежная и странная музыка наполнила воздух, и Сергей подумал, что все-таки эльфы владеют волшебством, самой волшебной из магий — искусством превращать обыденное в прекрасное.

Когда гости утолили голод, Вингриль вернулся к прерванной беседе.

— Боюсь, друзья мои, что искать моряков из экипажей серебристых кораблей бесполезно. Я когда-то знал одного из них, и именно от него я узнал о молитве, по которой открывался Путь. Он рассказывал, что на корабле было тайное святилище, куда никто, кроме кормчего, не имел права входить. Ночью, когда земля скрывалась из виду, жрец объявлял, что идет молиться, и входил туда, а когда он выходил, корабль уже был в другом море.

— И переход был заметен? — спросил Дима.

— Когда мы покидали Средиземье, — ответил ему Глорфиндейл, — была ясная звездная ночь, и я не спал до рассвета, но не почувствовал перехода, просто утром на горизонте показались башни Аваллонэ.

— Мой знакомый моряк говорил, что иногда можно было заметить этот момент, когда вдруг резко менялся ветер, — добавил Вингриль. — Как бы то ни было, я думаю, что простые матросы знают об этом не больше меня. Если в святилище и было какое-то устройство, о нем знал только жрец-кормчий. Но ни один жрец не выдаст тайны, тайны храмов охраняются страшными клятвами, и нарушивший их погибнет ужасной смертью.

— Но что же делать? — воскликнула Лилиан.

— Димиэ прав, вам надо искать гавань серебристых кораблей. И в этом, возможно, я могу помочь.

— Ты знаешь, где она, — не спросил, а уверенно сказал Глорфиндейл.

— Не знаю, но догадываюсь. Некогда я взялся за составление карты Амана и весьма преуспел в этом, за одним исключением. Мне не позволили исследовать юг континента, в районе пика Хиарментир, хотя туда вела дорога. Когда я обратился к Куругилю, он сказал, что по велению Манвэ под Хиарментиром построен подгорный храм, и непосвященным нельзя к нему приближаться. Мне пришлось отступить, но через много лет, проходя однажды по дальней галерее храма, я увидел на стене мозаичную карту Валинора. Стражник, провожавший меня, не позволил остановиться, но мне хватило одного взгляда. Точно на юг от Хиарментира на карте была маленькая бухта, и надпись — Хиарменлонн.

— Южная Гавань! — воскликнул Аэлиндин.

— Но мы слышали, что серебристые корабли стоят на западе, где-то у чертогов Мандоса, — возразил Глорфиндейл.

— Я обследовал все побережье Амана и не видел никаких чертогов на Западе, там голый пустынный край. Жрецы на мой вопрос сказали, что чертоги мертвых недоступны взгляду живых, но к серебристым кораблям это не должно относиться. Нет, если тайная гавань существует, она только там, за Хиарментиром, за неприступными стенами Южных Пелор, и пройти туда можно только через подгорный храм Манвэ. Это нелегко, но там ваша единственная надежда. Если на кораблях и впрямь всего лишь устройство, то в нем хоть и трудно, но можно разобраться.

— Почему ты так думаешь? — удивился Глорфиндейл. — Ведь ты недавно считал иначе.

— Потому что я имел дело с устройствами Валаров. Я говорил вам, что постигшие нас беды заставили меня думать, что Великие покинули нас. В том числе постепенно исчезло многое, что мы считали дарами Валаров. Сначала мы решили, что прогневили их и наказаны за свои грехи, и лишь молитвами пытались вернуть утраченное. Но когда иссякли ключи Иаванны, которые орошали восточные поля, перед нами встала угроза голода. Тогда жрецы, отчаявшись справиться сами, воззвали к помощи звездочетов и горных мастеров.

— И что же, вам удалось восстановить ключи? — дрожа от возбуждения, спросил Аэлиндин.

— Да, я был в числе тех, кому посчастливилось найти горную пещеру с механизмами Валаров. Вход в пещеру был зачарован, но я сумел подобрать нужное заклинание. Мы узнали тогда, что ключи Иаванны питались водами подземной реки, и хитроумные устройства регулировали подачу воды в зависимости от времени года. И хоть эти устройства были сложнее всего, что мне доводилось видеть, и сделаны из неизвестного материала, мы смогли в них разобраться, найти причину неполадок и устранить ее!

Эльфы слушали звездочета с восхищением, но люди недоуменно переглянулись.

— Это здорово, — решилась, наконец, Лилиан, — но нам как-то непонятно. Я до сих пор считала Валаров вашими богами, а выражение "Валары покинули нас" понимала как исчезновение удачи, божественного покровительства. Но боги не строят водоводов, а если строили жрецы, то как они могли забыть? Ведь у вас сменилось так мало поколений.