Александр Зайцев - А-Прогрессор

Эти раздумья уже не в первый раз портили настроение Кагру. Особенно его волновало отсутствие наследников. Если он заболеет или неожиданно погибнет, то Бельгран погрузится в пучину смуты. Молодой монарх был умным «мальчиком» и понимал, какая тяжелая ноша — королевская корона.

Решив хоть как-то отогнать хмурые мысли, король прислушался к менестрелю, который начал исполнять свою балладу. Этого скальда он раньше никогда не видел, но с первых же звуков лютни Кагр понял, что этот юноша с желтыми как сено волосами настоящий мастер. Да и голосом его явно не обделила природа.

В основном все попадавшиеся королю менестрели пели и пересказывали одни и те же истории: о древних воителях, о великой любви, случившейся когда-то давно. Различны были только вариации на эти темы да мастерство исполнителей. Были, конечно, и исключения из этого правила, как, например, скальд Мьен, который сочинил несколько замечательных баллад о последней войне. В них певец превозносил до небес тогда еще герцога Йомского. Но этот сказитель давно не появлялся в королевстве, поговаривали, что он вообще уплыл куда-то на восход.

Балладу, разливавшуюся сейчас в трапезном зале замка, Кагр никогда не слышал. Нет, были похожие истории в сказаниях древности, но только похожие. Менестрель пел о судьбе, о старом короле, волею меррид[4] оставленном без наследника. Кагр весь подался вперед, внимательно слушая, уж больно сильно содержание баллады перекликалось с его недавними мыслями. Но песня сделала очередной поворот. Теперь менестрель пел о юной деве, отец которой скоро умрет, а она останется одна на растерзание хищников. Девушка как приз достанется тому, кто взойдет на престол ее отца. И столько горечи, столько искренности было в мелодии, что даже только что буйно оравшие подвыпившие рыцари заслушались. А песня все лилась, делая новый разворот. Поистине чудесно играя голосом, менестрель пел о собрании владетелей, которые как стая волков делили, кому быть новым королем, кому достанется прекрасная принцесса. Подобно многим балладам своего времени, эта продолжалась чуть ли не час. И ее концовка так поразила Кагра, что король даже сжал кулаки в бессильной ярости, как если бы он был участником этого сказания и мог что-то изменить, но не решился. А пелось там о мучительной гибели осиротевшей принцессы, о бесчисленных бедах и страданиях, о радости подлого барона, который заполучил несчастную девушку, а главное — королевские земли.

Залпом допив вино из серебряного кубка, Кагр через весь стол кинул его прямо в руки менестрелю. Тот с изрядным изяществом поймал королевский подарок и склонился в почтительном поклоне. Затем менестреля сменили жонглеры, но они не интересовали короля. Вернуться к своим думам монарху мешал громкий шепот рыцарей, которые сидели по левую руку от него.

— Сэр Шагир, сэр Молис, вы что-то скрываете от своего короля, коли так усердно шепчетесь? Не расскажете ли мне, что в ваших речах такого недозволенного, если это стоит скрывать от моих ушей?

Король шутил: как раз этим двоим, прошедшим с ним последнюю войну и участвовавшим в рейде по Винилюдсу, Кагр полностью доверял.

— Мой король! — Баронет Ларийский, сэр Шагир, искренне возмутился тому, что король смог подумать, будто у него есть какие-то секреты от своего монарха. Но, увидев улыбку на лице Кагра, понял, что это была только шутка. — Мы просто обсуждали недавно услышанную балладу, которая, если мне не изменяют глаза, и вас, мой король, заинтересовала.

— И что же вы обсуждали? Поделитесь.

Кагр зевнул, ему было скучно, но покидать пир столь рано означало показать свое неуважение к доблестным рыцарям, которые только входили во вкус застолья. Может, эта беседа с верными людьми изменит его настрой.

— Да вот благородный сэр Молис пытается мне доказать, что песня менестреля рассказывает не о делах прошлых лет.

— Любопытно. Сэр Молис, поведайте своему королю, что заставило вас прийти к такому мнению?

— Мой король, эта баллада, конечно, похожа на сказания древности. — Сэр Молис, рыцарь королевской дружины, отложил надкусанную гусиную ногу. — Но в ней есть то, что заставляет в этом усомниться.

— И что же это? — Кагр знал о незаурядном уме и проницательности Молиса. Но все же король был уязвлен — кто-то заметил в балладе нечто ускользнувшее от его монаршего внимания.

— Как вы, ваше величество, знаете, я сын барона Ломарского. — Такое о своем личном вассале король безусловно знал. Как и то, что сэр Молис был четвертым сыном барона и в наследство получил только старый дедов меч да хромую кобылу. Нынешнее место за королевским столом он заслужил исключительно благодаря своим способностям. — А как вам, мой король, известно, баронство Ломарское расположено на нашей границе с гильмарцами. — Кагр хмуро кивнул, он не понимал, куда клонит этот рыцарь. — Вы сами всего пару месяцев назад отправляли меня навестить мои родовые земли. — И это было правдой. — Так вот… — немного задумавшись, сэр Молис с сомнением продолжил: — Мой король, не примите за неуважение мой вопрос, но, прежде чем продолжить, я должен его задать. — Кагр благосклонно кивнул. — Знаете ли вы род графов Эри?

— У меня были хорошие учителя. — Король усмехнулся, вспомнив, как долго вбивали в него родословные не только благородных семей Бельграна, но и всех старинных родов Аркаха. — Как гласят предания, род Эри ведет свое начало от брата последнего префекта империи, от брата моего великого предка. — Надо сказать, что сам Кагр, как и гильмарийский король, был прямым потомком этого префекта. Правда, ветви родословных двух королей разделились давно, но тем не менее оба рода произрастали из одного корня. — Если бы графство Эри входило в состав нашего королевства, то сей достойный муж законно сидел бы по правую руку от меня.

На эту фразу короля дернулся сидящий как раз по эту самую руку герцог Море. Но, поняв, о ком идет речь, наклоном головы признал, что графы Эри более чем достойны этого почетного места.

— Увы, мой король, но сей и правда достойный самых высоких почестей и привилегий род угасает. Граф Эри слишком стар, недавно он разменял шестой десяток лет.

Эта цифра впечатлила не только короля, но и многих присутствовавших за столом.

— Постойте, мой верный рыцарь. — Кагр никогда не упускал случая похвалить преданных ему людей. Король знал, что доброе слово зачастую оказывает на человека большее влияние, чем любые угрозы или уговоры. — Но ведь у графа были два взрослых сына и несколько внуков! Разве может столь многочисленный род так быстро угаснуть?

— Мой король, вы несомненно правы. Но чуме, как это ни кощунственно звучит, все равно, кто перед ней — простолюдин или герцог. — Сэр Молис хотел сказать «и король», но вовремя одумался. — Именно чума унесла жизни всех потомков этого рода. Осталась только юная Лиара, внучка старого графа. Но ей скоро исполнится всего четырнадцать. Она слишком юна. — Четырнадцать зим, на острове это был возраст совершеннолетия.