Евгения Евстра - Отступница

Видение метнулось туда, сюда, попробовало нырнуть обратно в свою обитель, но, наткнувшись на непроницаемый щит, загрустило, вернулось обратно ко мне, и присев прямо на землю, потерло спину и устало поинтересовалось:

— Ну и чего ты орешь?!

Слов для ответа у меня не нашлось, но рот я захлопнула, перестав наконец-то вопить. Метка дрогнула и медленно угасла. Облака разошлись, залив все вокруг холодным лунным светом, и я смогла приглядеться к призраку получше. Не такой уж он и страшный. Ребенок как ребенок, вот только голос…

— Откуда ж я знала, что ты Дарка? — скрипучим голосом продолжал мальчонка, заставив меня снова удивиться: «зналА?!». — Сказала бы сразу — я бы к тебе даже выходить не стала — время тратить. Развелось мухлевщиков, понимаешь! Тебе чего надо-то от меня?

— Мне?! — ошалело уставилась я на призрака. — Это тебе чего от меня надо? Ты меня убить пытался, а не я тебя!

— Убить? Да зачем ты мне мертвая нужна-то? Если ты про вчерашний случай — так знай, никто на тебя покушаться не собирался. Кто ж знал, что твой дружок спасать тебя кинется и ловчие сети порвет. Пока они тебя держали — ты на грани была, а как он их порвал — равновесие качнулось в сторону смерти.

— И зачем эти самые сети на меня накинули?! — спросила я, краем глаза заметив внимательно наблюдавшего за нами из молодой поросли Волтивера.

— А вот это твоего ума дело! — отрезало видение и, заподозрив неладное, засобиралась. — Давай-ка мне озеро открывай, да пойду я…

— Никуда вы не идете, — спокойным баритоном отозвался, бесшумно вынырнувший из леса, Дарриил. — До выяснения обстоятельств.

Иллиан подоспел следом. Волтивер, уже не таясь, вышел на открытое пространство и, получше приглядевшись к мальчику, вдруг хмыкнул и, взмахнув обеими руками, послал в его сторону сноп искр, сорвавшихся с кончиков пальцев.

Искры окутали ребенка с ног до головы, срывая детскую личину и являя всеобщему обозрению истинный облик. Теперь на земле сидела сухонькое востроносое существо с редковатыми зеленоватыми волосами. Видимо, женского пола, если судить по длинной фиолетовой тряпке, замысловато украшенной мхом и призванной заменить платье. Непривычно длинные руки создания оканчивались загнутыми зелеными ногтями, костлявые ноги были аккуратно «обуты» в обрывки водорослей.

— Тьфу ты! — осмотрев себя в привычном виде, вконец скисло приведение. — Вычислили-таки меня, паразиты летучие!!!

— Кикимора, — констатировал Иллиан, глядя на грандиозное превращение. — И чем это мы тут промышляем? Людей топим? Или, может, контрабанду гоним?

— Гуляла я тут… — огрызнулась кикимора, затравлено озираясь.

— Гуляла, значит, — вступил в разговор Дарриил, выставляя вперед окутавшуюся сиянием ладонь и проводя ей по запястьям смутьянки. Руки кикиморы тотчас же обвились полупрозрачной веревкой, заставив несчастную вздрогнуть от неожиданности. — В таком случае вам не составит труда повторить это нашим экспертам, дабы мы могли убедиться в вашей невиновности.

— А почему это я должна что-либо доказывать?! — взвилась кикимора, — Это вы докажите, что я виновата!

— Потому что, — все тем же мягким и спокойным голосом объяснил ангел, — у нас совсем другие правила. К нам поступил вызов, мы обязаны его рассмотреть. Судить вас никто не собирается, по крайней мере, сейчас и в нашем измерении. Мы призваны всего лишь разобраться в ситуации. У нас останется только протокол, который в дальнейшем послужит лишним плюсом или минусом в назначении местопребывания между воплощениями. Пройти с нами придется в любом случае, независимо от вашего желания. Есть, впрочем, еще один вариант — вы нам сами здесь и сейчас честно обо всем рассказываете… Ну, вы пока подумайте, — заключил Дарриил и глянул мне за спину, — а мы полюбуемся на нашего Хранителя…

Обугленные кусты возле меня протестующе затрещали и из них практически выпал слегка дымившийся Эммануил.

— Ты, думай, когда Метку активизируешь! — сходу набросился он на меня. — Я же чуть не помер!

— От страха? — невинно уточнил Волтивер.

— Да я… да она… да вы что — сговорились что ли! — обиженно заорал ангел.

— А ты нашел, где прятаться, — с усмешкой сказал Иллиан.

— Я хотел к подопечной поближе! Это что плохо?! — вспетушился Хранитель.

— Да нет, почему же, очень даже хорошо, — вступил в разговор Дарриил. — Вот только ты забыл, что твоя подопечная Дарка. И Метку она фактически не контролирует. Будь случай посерьезней — погубил бы и себя и ее. Только ты, потеряв земное тело, продолжишь здравствовать в нашем измерении дальше, а для Далии эта жизнь будет закончена. Непростительная ошибка, Эммануил…

Хранитель пошел красными пятнами и пристыжено опустил глаза, по-видимому прикидывая как бы понезаметнее провалиться сквозь землю. Ох, и не завидую я ему — с таким-то дядей…

Командир боевой группы укоризненно покачал головой и снова обратился к кикиморе:

— Ну, как, надумали что-нибудь?

Вместо ответа, отползшая во время разговора с Эммануилом на довольно большое расстояние преступница, вскочила на ноги и на предельной скорости рванула прочь. Зря она это… Иллиан, мгновение назад стоявший неподалеку от меня, с нечеловеческой скоростью скользнул вслед за ней. Спустя секунду, смутьянка, болтала ногами в воздухе, крепко, но бережно удерживаемая ангелом.

— Убегать нет смысла, — спокойно объяснил он, осторожно сгружая брыкающуюся ношу обратно на траву, — Никакого вреда мы вам не причиним. Наши действия ограничены рамками приказа. А посему еще одна такая попытка и мы просто-напросто без разговоров отправим вас к экспертам, которые опять-таки без всякого для вас вреда считают всю информацию…

— Сдаюсь, — прошипела кикимора. — Будет вам сказка на ночь. Прямо здесь и сейчас…

Кикимора звалась Тассией. Разменяв уже третью сотню лет, она большую часть жизни прожила в лесах Лаосена, облюбовав в качестве дома живописное болотце неподалеку от озера.

По меркам хранителей, Тассия была довольно привлекательна, горда и своенравна, чем по молодости и пленяла многочисленных поклонников. Однако молодость довольно быстро подкатилась к взрослости, а затем и к зрелости, заставив пересмотреть ценности и впервые по-настоящему захотеть в жизни чего-то своего…

Вот тогда и свела судьба Тассию с местным водяным. Водяной был холост, хорош собой, но, к сожалению, небогат. Да и откуда стать богатым, коли в ответственности у него всего одно водное хозяйство, да и то весьма скромное по размерам. Но сердцу не прикажешь, и между хранителями вспыхнула любовь. Сначала она пронеслась над головами упоительным романом, а вскоре плавно перетекла в спокойное, осмысленное чувство.