Уэн Спенсер - Эльфдом

Только Тинкер хотела постучать, как из за двери донесся голос Яростной Песни. - «Заходи, доми».

«Иногда ты меня пугаешь», - проворчала Тинкер, переступая через порог.

«Я знаю звук твоих шагов», - на Яростной Песне до сих ничего не было кроме татуировок. Ради Тинкер она натянула обтягивающие шортики черного шелка. - «Мы выучиваем каждую манеру ходьбы, чтобы знать, кто двигается вокруг нас».

Несмотря на недавний переезд, в комнате уже чувствовался дух Яростной Песни. Большую часть помещения занимало оружие — от стенда с ее броней из чешуи виверны и идже до настенных полок, на которых красовались различные луки, пистолеты и ножи. То там то здесь проглядывались человеческие сувениры: книжный шкаф, забитый томиками в мягких обложках и мангой, стопки винтажных дисков, коллекция скейтбордов, и невероятное количество плюшевых игрушек Hello Kitty в готическом стиле. Больше всего ее поразил постер гонок на ховербайках. На нем была изображена сама Тинкер, входящая в поворот прямо перед трибунами, с ног до головы покрытая грязью, в сантиметре от земли, в попытке проскользнуть под лидером гонки, взявшим слишком большую высоту. Прекрасный снимок. На нем не было показано, что произошло секундами позже — этот тупой кретин резко опустился, пытаясь отрезать ей путь, и врезался в нее, разбив оба ховербайка и чуть не угробив их самих.

«Не верю своим глазам». - Тинкер указала на постер. - «Таракан начал продавать их еще до... ну, ты знаешь... всего». До Ветроволка. До Они. До нее и Яростной Песни.

Яростная Песня самодовольно ухмыльнулась. - «Копия номер четыре».

«Да ты прикалываешься!» - Тинкер наклонилась поближе, чтобы убедиться самой. Таракан входил в их экипаж механиков, но чаще выполнял роль коммерческого директора. Отлично разбираясь в принципах продвижения товара, он пронумеровал все постеры и продавал их «ограниченным тиражом». В углу этой копии ровным почерком было выведено «4/50». Она точно знала, что первый постер Таракан всегда оставляет себе, а она с Масленкой получают второй и третий. - «Ну вот, теперь ты официально очень пугающая».

Яростная Песня рассмеялась и натянула шелковый камисоль в тон шортикам. Она выглядела как модель в рекламе нижнего белья — фигуристая, длинноногая и идеально подтянутая. - «Я увидела, как он фотографирует, и попросила сделать мне копию. Он рассказал мне, что собирается использовать снимок для печати постеров».

Учитывая любовь Яростной Песни ко всему человеческому, не удивительно, что она была на гонках, но все это казалось очень странным. За всю свою жизнь Тинкер не раз видела, как секаша ходят по городу, выполняя какие-то задания, но она всегда держалась от них подальше. До того, как королева вызвала ее на Аум Ренау, они были для нее безликими незнакомцами. Теперь же, когда их жизни тесно связаны между собой, кажется невероятным, что они всегда находились так близко друг к другу, но никогда не общались. Через секунду после момента на снимке гонка закончилась дракой между командами. Яростная Песня стояла так близко, что могла дотронуться до нее, а Тинкер ее даже не заметила. Как она могла не обратить внимания на синеволосую эльфийку? Хотя, в тот момент ей было ужасно некогда — она пыталась выбить зубы другому гонщику.

Яростная Песня коснулась стекла, закрывающего постер. - «Я видела тебя на гонках десятки раз, но в тот день, в тот момент, я внезапно осознала».

«Что осознала?»

Яростная Песня сухо усмехнулась. - «В этом вся хрень. Мой талант хорош для предугадывания «пригнись или умри». Временами он ударяет меня кувалдой с простой надписью - «это важно». Я знала, что полюблю тебя, но не имела не малейшего понятия, как ты войдешь в мою жизнь».

Тинкер посмотрела на нее и перевела взгляд на постер. - «Я была там».

«Я была привязанной к Ветроволку секаша, а ты — человеком. Я не могла представить, как наши жизни могут переплестись. Даже стань мы любовницами, я бы появлялась в Питтсбурге, только когда город посещала Воробьиха».

Не говоря уже о том, что Тинкер бы точно психанула, получив приглашение на свидание от секаша. Хотя, забудь. Честно признаться, ее любопытство не позволило бы ей отказаться. Такая встреча закончилась бы всяко лучше ее свидания с Натаном.

Эта мысль провела ее по темным дорогам воспоминаний к месту, где лежал обезглавленный Натан.

Тинкер отвлеклась на более безобидные вещи, беспорядочно открывая ящики и роясь в их содержимом. - «Что это была за сцена с Царапиной от Шипа? Про войну и мир? Почему мы должны были этим заниматься посреди битвы?»

«Она находилась внутри твоего щита и могла с легкостью убить тебя, пока мы атаковали Они. Поэтому мы были обязаны немедленно договориться о перемирии. Ты должна помнить, всегда помнить, что Клан Камня дважды пытался тебя убить».

«Идиоты. Мы ведем войну с Они. Им надо об этом думать, а не о том, как убить меня. Ветроволку не опасно находиться с ними?»

«Они не посмеют ничего предпринять в присутствии Принца Настоящее Пламя, поддерживаемого Вивернами».

Это было слабым утешением. Никто точно не знал, насколько безумен Лесной Мох. Может быть, он достаточно свихнулся, чтобы проигнорировать королевские войска?

Похоже, у Яростной Песни небольшой фетиш на шелковые шортики и камисоли — два глубоких выдвижных ящика были доверху наполнены этим бельем всех возможных цветов и узоров. Яростная Песня вытащила пару с леопардовым рисунком синего цвета Клана Ветра и предложила ее Тинкер.

«Леопардовые?» - удивилась Тинкер.

«Они будут очень симпатично смотреться на тебе».

Тинкер скинула полотенце и натянула камисоль и шортики. Как всегда, Яростная Песня была права — они смотрелись очень симпатично.

Воительница успокоила Тинкер. - «Его Первая Рука тысячу лет защищали отца Ветроволка, Вой, пока он боролся с Кланом Кожи во время Войн Кланов. А Ветроволк уже полвека находится при дворе. Они хорошо знают об опасности».

Лучше, чем Тинкер — она даже не подозревала, что на нее могут напасть не Они, а Царапина от Шипа. Остальную часть комода занимали футболки. Нужна ей футболка при такой жаре? Нет.

«Нам надо проводить этот обряд перемирия при каждой нашей встрече с ней?» - Раз Масленка заботится о Радости, похоже им еще не раз придется столкнуться с Царапиной от Шипа. Однако, это все было очень странно — из всей Руки Сына Земли на станции оказалась только она.

«Она дала слово. Ты можешь ее не бояться до тех пор, пока мы обоюдно не расторгнем перемирие».

«Правда?»

«Царапина от Шипа достигла идеальности, к которой стремятся все секаша». - Яростная Песня переключилась на Высокий Эльфийский, словно никакой другой язык не мог уловить истины ее слов. Тинкер задавалась вопросом, какой скрытый смысл остался для нее полностью незамеченным. - «Сын Земли проявил себя настоящим идиотом, ведя политические игры на поле боя в компании такой, как она».