Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас

— С чего вдруг?

— Из меня начинают делать главного стрелочника. Пошли намеки, что я недоглядел, прошляпил, допустил и не пресек… И вообще, донимал занятых и ответственных людей бредовыми идеями о каппийском вторжении, вместо того чтобы за собственными подчиненными следить. Кроме того, меня не покидает ощущение, что вся эта история еще не закончилась. То ли видения Ресса виноваты, то ли Тень работает… Единственная утешительная новость — Лену Соколову все-таки оставили. Может, в другой ситуации к моим показаниям не стали бы прислушиваться, перестраховались бы, но так как в регионе и без того катастрофа с кадрами, увольнять еще одного агента не рискнули. Плохо, правда, что она одна осталась, без наставника, опыта еще мало для самостоятельной работы, но в нашем положении перебирать не приходится. Матильду забрали на базу, меня замещать.

— Вот и лечился бы спокойно, раз у тебя все равно есть заместитель.

Макс Рельмо досадливо мотнул косой:

— Ничегошеньки ты не понимаешь. Работа — она и без меня может делаться. А всевозможные интриги, которые вокруг этой истории плетутся, могут мне дорого обойтись, если я не буду в них участвовать. Разве не понятно, что стрелочником станет тот, кто не успеет вовремя подсуетиться и отвести от себя карающий меч правосудия? Тут даже не стоит вопрос, прав ты или виноват. Машина вертится, и теперь главная задача — пристроить под шестерни кого надо, внимательно следя, чтоб тебя самого не толкнули в спину в опасный момент. При таком раскладе беззаботно гуляющий становится первым кандидатом в жертвы.

— Понятно… Вот только что ты будешь делать, если все-таки сляжешь окончательно? Подумай над этим. Пейте пока чай, я схожу за костями.

Дэн легко спрыгнул со стула и исчез за дверью, а оба гостя с некоторой неловкостью уставились друг на друга, неожиданно обнаружив, что между собой им и поговорить-то не о чем. У каждого — свои дела, свой круг знакомых и свои служебные тайны.

— Слышь, Макс… — Смущение на Витькиной массивной физиономии выглядело забавно. — А у вас там правда много вакансий появилось? Вы случайно набор не проводите? Не, я понимаю, что староват и анкета не безупречна, но все-таки у меня опыт есть… Если у вас правда так не хватает людей, может, и я сойду? А то ведь в самом деле идет к тому, что нашу лавочку прикроют…

— Лично я был бы только рад видеть тебя в нашей лавочке, — честно ответил Рельмо, понимая, что его объяснения могут быть восприняты как отговорка, и чувствуя себя от этого так, будто и в самом деле лгал. — Но тут есть два момента… Как у тебя с холодным оружием?

— Никак, — столь же честно признался агент Кангрем. — Стреляю нормально, дерусь хорошо, даже в боях без правил выступал. А у вас же там вроде уже есть огнестрельное оружие?

— Да есть… Но появилось оно всего несколько лет назад, а тебе сколько? Понимаешь, человек твоего возраста должен иметь долгую биографию и немалый жизненный опыт. Ты выглядишь как типичный воин, а фехтовать не умеешь — это в твои-то годы. Будут большие проблемы с легендой. А ты еще и рыжий.

— У вас там что, тоже рыжих нет? Да без проблем, я покрашусь.

— Есть, но это совершенно конкретный этнический тип. Варвары Ледяных островов. А в тех местах у нас вакансий нет. Нужны два мистралийца, два ортанца, эгинец, лондриец и галлантец. Отклонения допускаются только такие, которые можно было бы легко объяснить в легенде. Даже если допустить, что в Лондре нередко попадаются потомки заезжих варваров, ты все равно будешь слишком заметен. А в Лондре, да еще при дворе, местечко скользкое, там король очень уж любознательный… Но это не столь страшно и действительно решаемо при помощи краски. Хуже второе. Обучать тебя все равно придется с нуля, так же как и молодого. Но молодой будет еще работать и работать, а ты — туда-сюда и пенсия, опять учить нового. Так дешевле обойдется молодежи набрать. Я бы за тебя похлопотал, но в моем нынешнем положении, когда самого как бы не попросили на пенсию… боюсь, это мало что даст. Если тебя в самом деле уволят, а меня соответственно нет — дай знать, попробуем.

Витька печально качнул могучей челюстью, и опять воцарилось отвратительное, неудобное молчание. До того неприятное, что возмущенный крик, донесшийся из недр дома, показался дивной музыкой:

— Александр-р-р-ра! Ты опять брала мои кости! Это не игрушка!

Обычно голос у Дэна был негромкий и глуховатый, но в редкие моменты, когда невозмутимый доктор все-таки выходил из себя, откуда-то появлялись и мощь и тембр.

— Мне надо было погадать! — огрызнулась дочурка, точно так же на весь дом.

— Сколько раз повторять: на костях не гадают на суженого!

— На суженого гадает только Васька! А меня Настюха просила на пропавшего! Ей все время чудится, что где-то в сетке покойник ходит, мульки летят у человека, как можно было отказать!

— Людей с летящими мульками надо приводить ко мне на прием! Или к Татьяне! А не гадать на моих костях на бродячих покойников! Что за бред! Ты мне кости испортишь!

— Так научи меня, я себе собственные сделаю!

— Тебе еще рано! Саня, еще раз возьмешь, начну пороть! Все равно ведь толком гадать не умеешь, ничего путного не увидишь, только настройки посбиваешь!

— Все я видела, только логического толкования не получается! Чем ругаться, лучше бы толковать научил!

С тех пор как Дэновы ведьмочки подросли, неприкосновенность папиных костей стала больным вопросом. Если Татьяна к гаданиям была неспособна и никакого интереса к заветному мешочку не проявляла, то младших боги не обделили ни талантом, ни энтузиазмом. Средняя, Василиса, проходила обучение на Бете у дяди Молари и обращаться с костями уже умела, хотя собственного комплекта еще не собрала. А вот младшенькая оказалась стихийным бедствием. Она не знала ни точных правил, ни ограничений, видела через раз, а истолковать увиденное ей удавалось еще реже. Но дар шархийских предков требовал практического применения, Тень, унаследованная от прабабушки-человека, толкала на авантюры, переходный возраст презирал запреты родителей и плевать хотел на папино возмущение. Тем более что Дэн своих ведьмочек никогда не порол, и эфемерность подобной угрозы была очевидна даже гостям. Каждый раз после шкодливых ручонок Александры кости приходилось перемывать, окуривать и заново заговаривать, чтобы не искажали картину гадания. Неудивительно, что Дэн так рассердился.

— Чума, не девчонка, — произнес вдруг Витька, одобрительно ухмыльнувшись. — Ураган.

Макс молча кивнул. Да, чума и ураган. Смерть и разруха. Вылитая тетушка Сибейн в юности. (Поскольку тетушка была всего на пяток лет старше племянника, он отлично помнил те времена.)