Андрей Величко - ДОМ НА БЕРЕГУ ОКЕАНА

И, значит, после того, как мы отошли от клетки с пленником, он спросил:

- Ник-ау, чей враг этот человек? Только твой или и наш тоже?

- Разумеется, и ваш. На Хендерсоне таких нет, но там, откуда я пришел, их много. И здесь они есть, только пока далеко, в месте, которое называется Европа. Эти люди считают, что у них есть врожденное право присваивать то, что произвели другие, ничего не давая взамен. И ради этого готовы лишать свободы и жизни всех несогласных.

- Кто дал им это право?

- Никто. Они сочинили его сами, написали на бумаге и назвали законом.

- Да, тогда это враги всего племени, - согласился Поль. - Но у нас тоже были такие, это Камир и Тапу, хоть они ничего и не писали. Но сейчас их нет. Значит, я был прав.

- Да, так и есть. И ты будешь прав, когда убьешь оставшегося в клетке мерзавца. Именно ты сделаешь это, когда он перестанет быть нужным. Потому что мой враг - это мое личное дело. Могу прибить, могу простить. Но врага всего племени нельзя оставлять в живых. Милость к такому обязательно обернется жестокостью по отношению к своим. И, значит, именно тебе, родившемуся на Хендерсоне, нажимать на спусковой крючок.

Поль задумался, а потом спросил:

- Сколько времени у меня на то, чтобы придумать доброе слово, которое я скажу ему перед выстрелом?

- Э-эээ… дня два, наверное. Или полтора.

- Спасибо, Ник-ау, этого хватит, чтобы придумать очень хорошее слово.

Гость из будущего прожил на Хендерсоне двадцать девять часов. За это время он сообщил пин-коды четырех кредиток, причем я возвращался к вопросу три раза, и всегда получал одинаковые ответы. Еще один он не помнил, а с последним запутался. Потом, придя в себя после трех стомиллиамперных импульсов, он два раза подряд назвал одни и те же цифры, но я решил не рисковать. И спросил урода, где расположены камеры видеонаблюдения в тех местах, где он уже снимал деньги. И каков лимит, до которого съем считается штатным и не привлекает излишнего внимания. Тут пленник начал плести, что он не знает, но еще два импульса привели его в конструктивное настроение. Правда, не сразу, сначала он плакал и с ужасом смотрел на кровь, льющуюся из обильных порезов, потому как от импульса в сто миллиампер, пусть и очень короткого, человек бьется в судорогах. Короче, он поведал, что два раза снимал по сто тысяч, и никаких вопросов не возникало.

Но вообще, конечно, я испытывал некоторое разочарование. Ведь надежда-то была на какие-нибудь секретные счета где-нибудь на Крокодиловых островах. Типа прихожу я тамошний банк, где, даже не показывая паспорта, говорю пароль, по которому мне тут же выносят чемоданчик-другой долларов. Однако хрен, в наличии таких счетов собеседник не сознался, несмотря на мои старания. Зато рассказал о тайнике в квартире своей любовницы, где хранилась сумма, которой должно было хватить на свободу в пределах острова. Кроме того, он по своей инициативе поделился сведениями о сослуживцах, кои, по его словам, тоже творчески подходили к пониманию тонкостей служения закону и потому были весьма не бедными людьми. В благодарность за что я кинул ему четырехсотграммовую бутылочку с водой и даже не стал включать ток, уходя. Предстояло не менее сложное, чем приглашение гада на Хендерсон, дело по изъятию части его средств.

Любовница жила одна, и пленник показал мне, какой из ключей на связке от ее квартиры. Поэтому в восемь утра, последовавшего после вечерних событий у бывшего центрального аэродрома, я стоял на остановке "улица академика Варги". Вот и она, клиент описал девушку довольно точно. Дождавшись, пока любовница погрузится в автобус и отбудет к месту своей службы, я перешел дорогу и вскоре оказался во дворе ничем не примечательной девятиэтажки. Поднялся на четвертый этаж, открыл квартиру ключом и зашел.

Тайник обнаружился именно там, где и было обещано - в торце антресоли между санузлом и кухней. Вскоре я извлек оттуда девять пачек пятитысячных купюр, две - с портретами Франклина и приличную россыпь евро в полиэтиленовом пакете. И еще один пакет с чем-то твердым внутри. Развернув его, я присвистнул. Так вот ты какой, знаменитый "Глок"! И теперь понятно, что послужило источником вдохновения для дизайнера ижевского "кастрата". Защитная скоба, во всяком случае, была слизана один в один, да и в общем стиль обоих пистолетов имел что-то неуловимо похожее. Очень хорошо, вот только патронов мало, всего две обоймы. Интересно, по сколько их в каждой? Но считать я не стал, быстро побросал трофеи в рюкзак, привел тайник и антресоль в первоначальное состояние, после чего покинул квартиру, не забыв запереть дверь. Чем позже поднимется тревога, тем лучше. Тем более что урод утверждал - любовница вообще не знает о существовании тайника.

По возвращении состоялся разговор с Полем. Я показал ему деньги и пояснил, что на эти бумажки можно обменять все необходимое для постройки корабля. Но ведь это не последнее, что может понадобиться племени! На что-нибудь точно не хватит. И, значит, можно добыть еще этих самых денег. Но немного, причем добыча будет сопряжена с риском, хоть и небольшим. Но смертельным. И рисковать придется именно ему, Полю.

В принципе рассматривался вариант, при котором могу пойти я, но от него пришлось отказаться, и вот почему. Ведь расследоваться-то будет не незаконное получением кем-то какого-то жалкого миллиона или нескольких, а исчезновение сотрудника полиции! Причем не простого, а хорошо коррумпированного, из-за чего искать его станут куда старательней. Просто потому, что начальство сильно забеспокоится - а не выкрали ли его с целью расспросить про нас, таких белых, пушистых и со средствами, даже отдаленно не коррелирующими с должностными окладами. В том же, что оное начальство относится именно к такой категории, никаких сомнений быть не может.

Значит, все мои изображения будут внимательнейшим образом изучены. И, как бы я не гримировался, на чем-нибудь да спалюсь. А если пойдет Поль, то компетентные органы увидят мелкого и тощего, да к тому же еще и цветного иностранца. Потом привлекут экспертов, и те определят, что это полинезиец. То есть чем тщательнее пойдет расследование в этом направлении, тем лучше, ко мне не потянется ни одной ниточки.

Поль согласился сразу. Ведь это было нужно для племени! Но перед тем как начать тренировки по обращению с банкоматами, мы сходили к клетке. По времени острова подготовка могла занять недели две, а зачем нам теперь живой пленник? Тем более что его раны уже загноились, да и вообще, кажется, он малость поехал крышей.

Но крыша крышей, а интуиция у пленника работала без сбоев. Несмотря на то, что кобура с наганом висела у меня открыто, а Поль держал руку с "Глетчером" за спиной, убийца моего отца с ужасом смотрел именно на Поля. И даже попытался что-то сказать, но не смог.