Кирилл Довыдовский - Каятан

– А иги?

– Про них он не говорил. Но мы ведь в горы не полезем, да и сами они вроде как не часто с гор спускаются. Ведь так?

– Скоро мы будем знать это наверняка, – я на секунду задумался, – скажи, а наш полк где пойдет – восточнее или впритирку к горам?

– Восточнее пойдут первый и второй, а мы вместе с третьим вдоль гор, но потом третий тоже к востоку свернет. Ты что, правда думаешь, что на нас иги нападут? – забеспокоился Мик.

Боевой запал кончился у него часу на шестом после начала путешествия. Он даже ни разу не пожаловался, что мы шли в середине колонны, а не на самом острие.

– Ничего я не думаю. Помнишь, как Сименс говорил: «Дело солдата не думать, а дерьмо жрать». Так что будем оптимистами.

– Дерьмоедами, что ли?

– Нет, оптимистами.

– А кто это?

– Я имею в виду – будем надеяться, что наша смерть будет быстрой и безболезненной.

– Что-то не хочется мне быть оптимистом.

– Пройдет… – пообещал я.

Наш путь пошел через долину, густо утыканную поросшими лесом холмами. Пару раз встречались останки каких-то древних развалин. Они выглядели бы немного неуместно в такой дали от цивилизации, но только если бы поднимались над землей хоть на метр или два. Мало отличимые от общего рельефа, они не задерживали на себе взгляда.

В такой местности за любой из возвышенностей нас могла поджидать засада, и потому лейтенанты третьего полка, шедшего впереди, то и дело высылали вперед дозорных. Наш полк высылал дозорных вправо и влево. Нас с Миком не посылали – мы охраняли магов, – что меня слегка огорчило: такое задание могло внести хоть какое-то разнообразие.

Мы шли вдоль гор уже третий день, когда случилась первая стычка. Дозорные третьего полка обнаружили в полутора километрах впереди небольшую стоянку какого-то племени. Без доли раздумий полковник Илитон скомандовал атаку превосходящими силами, – благо что холмы прекрасно скрывали наше приближение. Как ни странно, без потерь не обошлось. Хотя лейтенант и объявил солдатам, что слабое сопротивление кочевников было подавлено в течение нескольких минут, но слух о десятке погибших, как любой другой слух, по легиону распространился быстро.

– Я тут с одним знакомым из третьего пообщался – и знаешь, что он говорит? – наличие у Мика «знакомых» чуть ли не в каждой роте каждого полка постоянно ставило меня в тупик. Вроде бы он все время со мной, но впечатление всегда такое, что с ним знакомо пол-Легиона.

– Знаю, – уверенно ответил я.

– Откуда? – не на шутку удивился он.

– Оттуда. Ну, ты будешь рассказывать или нет?

– А-а, значит, все-таки не знаешь, врунишка. Ладно… – протянул он. – Так уж и быть… В общем, мой знакомый говорит, что узнал у своего знакомого, который узнал у своего зна…

– Так, давай без подробностей.

– …комого, – все же закончил он, – что через два-три дня наш полк, скорей всего, уже останется в одиночестве.

– И, разумеется, вдоль гор мы пойдем.

– Насчет игов беспокоишься?

– Думаешь – зря?

– Ну, мы ведь в лес все равно не полезем… – он замялся. – Э-э, Кай, а что, в Игских горах действительно тролли водятся? Или даже оборотни…

– Не бывает оборотней.

– Откуда ты знаешь?

Я пожал плечами.

– Да какая разница, если нас в лес не пошлют? А про игов Ирвин практически ничего не знал. Ну, и мне, конечно, не рассказывал. А почему ты вдруг спросил?

– Да тут болтают…

– На это уж точно можешь внимания не обращать, – заверил я его. – В горы нас точно не пошлют. Да и что против такого количества народу могут сделать пусть даже три или четыре тролля?..

– Это все-таки тролли…

– Ну и что? Ты их видел хоть раз?

– Нет…

– Ну и вот, а мне, если честно, безразлично, кто там водится, в этих лесах. Лишь бы не нападали. А вот если нападут… И так, и так драться придется.

Глава 10

Через три дня наш полк остался в одиночестве. Первый, второй и третий полки свернули к востоку, в сторону широкой Данхарской степи. Наш же путь лежал дальше, туда, где становилось все больше леса. Шла середина зимы. Растительность в этих местах была особенная. Она абсолютно не походила ни на хорошо знакомые мне густые леса Чайных гор, ни на узнанные мною недавно перелески термилионских равнин. Здесь лес можно было называть Лесом, а деревья – Деревьями.

Деревья действительно были огромны. Широкие кроны могучих дубов надежно закрывали землю от солнца, находясь в десятках метров одно от другого. Ветви соседних деревьев касались друг друга – можно было быть уверенным, что с высоты птичьего полета из-за сплошной зеленой массы не выглядывало ни лоскута желтоватой лесной земли. Желтоватой была трава, которой практически не доставалось солнца.

Мы шли по самому краю Высокого Леса, благоразумно не заходя под кроны. Едва солнце скрывалось за скалами, – полк сразу же затихал. Я и себя поймал на том, что начинаю говорить если не шепотом, то уж точно в полголоса.

– Такое чувство, что на меня кто-то постоянно смотрит, – жаловался Мик, – у меня даже аппетит начинает пропадать.

– Мне тоже что-то такое чудится, – признался я. – Только вот что делать?

– Мы могли бы отойти от леса подальше. Кочевники не такие дураки, чтобы лезть в такое местечко.

– Может, и отойдем.

– Тебе сержант сказал?

– Нет. Ты же знаешь – он ни про что, кроме келото, не разговаривает никогда. Мне кажется, его даже не волнует особо – нападут на нас или нет… А свернем мы… ну, потому что не тебе одному так не по себе. Командирам, я думаю, тоже страшно…

Вопреки ожиданиям, следующие два дня мы продолжали двигаться под шум листьев. С каждой минутой этот звук, казалось, нарастал, заполняя собой все вокруг. Кое-кто из легионеров стал проявлять недовольство открыто, требуя отходить от леса хотя бы на ночь. Таких быстро успокоили, удвоив ночные караулы. За счет самих паникеров.

Сержант в этот день почему-то отменил тренировку. Я посчитал это зловещим предзнаменованием. Вернувшись к нашей повозке, я сел у огня рядом с Миком. Ристока не было видно, значит, он уже спал. Книл тоже наслаждался отдыхом, то и дело переворачиваясь во сне, чтобы погреть у костра другой бок. Его Ристок в повозку не пускал.

Я стал рыться в своем заплечном мешке.

– Что-то ты сегодня рановато, – сказал Мик, – неужто у сержанта фантазия иссякла?

– Да нет, просто дал мне сегодня отдохнуть. От работы даже лошади дохнут, – наконец, нащупав в сумке точильный камень, я вытащил его наружу.

– А это тебе зачем? – удивился Мик, – ты его только вчера точил.

Выложив перед собой все три своих клинка – меч, длинный кинжал и старый нож, который я уже считал чем-то вроде талисмана: единственное напоминание о доме, – я стал старательно доводить заточку до идеального состояния.