Джон Толкин - Две башни

Сэм, забыв о своей неприязни, схватил Горлума за руку. – Что это, Горлум? – шепотом воскликнул он. – Что это за огоньки? смотри, они окружают нас!

– Да, да, – свистящим шепотом ответил Горлум, останавливаясь. – Призрачные огни, огни мертвецов. Не смотреть на них, не ходить за ними! Где хозяин?

Сэм обернулся и увидел, что Фродо отстал и стоит, заглядевшись на пляску огней. Сэм поспешил к нему, но на втором же шагу поскользнулся и упал. Руки его по локоть ушли в трясину и темная поверхность гнилой воды оказалась прямо перед глазами. Сэм громко вскрикнул и судорожно начал выдираться из болота. – Там! – кричал он, измазанными в тине руками показывая вниз., – там лица! Мертвые!

Горлум хрипло рассмеялся. – Это Гиблые Болота. Нельзя смотреть в воду, когда пляшут огоньки.

– Я тоже видел, – тихо, словно во сне, произнес Фродо, подходя к ним. – Глубоко внизу. Прекрасные и злобные, мрачные и печальные. Тысячи лиц. Люди, эльфы и орки, но они давно мертвы.

– Да, – спокойно отозвался Горлум, – мертвые. Давно. Люди, эльфы и орки. Это – Гиблые Болота, – повторил он. – Давно, очень давно, еще когда Смеагорл был молодым, я слышал – здесь была большая битва, очень большая. Потом стало болото, и теперь все растет и растет. А там, – он махнул рукой вниз, – там – могилы.

– А когда это было? – спросил Сэм.

– Давно, – задумчиво ответил Горлум, – давно. До них не достать, не дотронуться. Мы хотели один раз, но нельзя, никак не достать.

Сэм вздрогнул, догадавшись, зачем Горлум хотел достать лица мертвецов.

Часто останавливаясь, иногда на четвереньках, они продолжали идти вперед. Теперь и Фродо и Сэм мало чем отличались от Горлума, также перемазанные липкой, жутко пахнущей болотной грязью. Но они уже миновали сердце болот. Все чаще попадались островки твердой земли, и Горлум прибавил шагу. Видно было, что он узнает дорогу и идет уверенно. Но вдруг он остановился и начал беспокойно принюхиваться, вытянув шею и вертя большой головой. Хоббиты с удивлением наблюдали за ним, когда с высот донесся пронзительный, долгий, свирепый вопль. Теперь он был им хорошо знаком. Сверху пахнуло холодом, туман заколыхался и разом погасли болотные огни.

Горлум дрожал, бормоча что-то невнятное. Послышался странный мертвящий свист, и над болотами промчался порыв ледяного ветра. Он мгновенно сдернул туманный покров. Над головами хоббитов в разрывах клубящихся туч выглянула яркая луна. Сэм вскрикнул было от радости, но Горлум рухнул ничком на дорогу, посылая проклятье Белому Лику. В тот же миг Фродо заметил, что со стороны Мордора по небу несется темное облачко. Не успел он удивиться, как оно разрослось в черную тень, крылатую и зловещую. На миг закрыв луну, тень с воплем промчалась на запад. Хоббиты тоже упали на дорогу, пытаясь врасти, вжаться в холодную землю. Страшная тень сделала круг, вернулась и снова пронеслась у них над головами так низко, что всколыхнула камыши в зарослях. Вслед за ней, теперь в обратном направлении рванул порыв ветра, окончательно разгоняя туман над равниной. Теперь все необъятное пространство Гиблых Болот было залито ярким лунным светом.

Фродо и Сэм встали, а Горлум не шевелился. Им с трудом удалось поднять его, но он снова упал, закрывая голову руками.

– Призраки! – скулил он, – это крылатые призраки! Они все видят, от них не спрячешься. Они расскажут Ему, и Он увидит, узнает... – дальше все потонуло в рыданиях и сплошных «Горлум, горлум, горлум». Только когда луна начала заходить, он успокоился и двинулся вперед.

С этой минуты Сэму начало казаться, что Горлум снова переменился. Он стал еще льстивее и подобострастнее прежнего, но в глазах все чаще появлялся странный блеск, особенно когда он глядел на Фродо, и возвращалась прежняя манера говорить.

Но были у Сэма и другие тревоги, Фродо все больше и больше уставал. Он не жаловался, он вообще теперь почти не говорил, но вид у него был такой, словно он нес на плечах тяжесть, возрастающую с каждым шагом. Он двигался так медленно, что Сэму часто приходилось останавливать Горлума и поджидать друга...

С каждым шагом, приближавшим его к Воротам Мордора, Фродо чувствовал, как Кольцо у него на шее становится все тяжелее и тянет вниз. Но еще мучительнее было Око – нарастающее ощущение злобной воли, стремящейся заглянуть ему прямо в душу и овладеть ей. Фродо ясно чувствовал, где средоточие этой воли: так человек даже с закрытыми глазами знает, с какой стороны светит солнце. Он шел навстречу этой силе, и она ослепляла его.

Горлум тоже ощущал что-то похожее, но что творилось в его жалкой душонке, где сталкивалась Воля Темного Владыки, желание вернуть Кольцо и власть клятвы, вырванной у него под угрозой – этого хоббиты даже не пытались представить. Каждому хватало собственных мрачных мыслей.

Наконец, на пятый день пути они вышли из Болот и очутились на ничьей земле – полосе суши между Болотами и Мордором, израненной и исковерканной. Даже на Гиблых Болотах была какая-то зелень, чувствовалась болезненная тень весны, здесь не росло ничего – ни лишайников, ни плесени. Воронки и впадины были заполнены лишь пеплом и зыбучими песками. Тут и там высились груды шлака и камней, опаленных огнем и покрытых ядовитыми пятнами. Они походили на какие-то отвратительные надгробья.

Утренний свет все шире разливался по этой зловещей пустыне, а они никак не могли набраться храбрости, чтобы пересечь ее. Даже свет казался враждебным, он открывал их глазам Мордора, усиливая полную их беспомощность. Не в силах двинуться дальше все трое спустились в большую яму с покатыми склонами и какой-то маслянистой радужной лужей на дне. Они решили отсидеться здесь до сумерек и надеялись только, что яма защитит их от взгляда Врага. Смеагорл уснул сразу же; хоббиты решили дежурить по очереди, но все-таки тоже уснули.

Вдруг Сэм пробудился. Ему показалось, что кто-то зовет его. Был вечер. Фродо спал, соскользнув почти до дна ямы. Горлум сидел над ним на корточках и разговаривал сам с собою, вернее, в нем спорили вслух Смеагорл и Горлум. Голос у него был то внятный, то шипел, и глаза светились то бледным, то ярко-зеленым блеском.

Сэм прислушался, глядя из-под полуопущенных век. Шипящий голос – Горлум требовал отнять Сокровище у спящего, голос Смеагорла возражал ему, но с каждым разом слабее. – Смеагорл обещал, – говорил он. – Я обещал служить хозяину.

– Так возьмем Сокровище, – настаивал, шипя, Горлум, – и будем хозяином сами. Хоббит отнял у нас Сокровище, мы ненавидим его!

– Но не этого! Этот хороший, он говорил со мной ласково, он снял с меня злую веревку.

– Нет, и этого! Всех, кто прячет наше Сокровище. Мы возьмем Сокровище себе!