Кристина Зимняя - Жена на полставки

Голубые или зеленые? А может быть, вот эти, нежно-розовые, с бледными серебристыми завитушками? Стены послушно меняли цвет, окрасившаяся в светлые тона мебель шустро перебегала с места на место, а кровать, помахивая превратившимся в крылья пологом, весело подпрыгивала, заодно подбрасывая и меня. Повсюду порхали кисти и банки, кружили рулоны и коврики, а на потолке выплетал вокруг крюка ажурную вязь будущей люстры симпатичный мохнатый паучок.

Внезапно резко распахнулась дверь и в пляску ремонта влилась Риада — в черном платье, черных перчатках и с куском черного шелка в руках. Шкаф, тумбочки и стулья дружно разбежались по углам, материалы и инструменты взмыли под потолок, а кровать зарычала и сжалась, словно приготовившись к прыжку.

Девица выглядела откровенно безумной — окинув широко распахнутыми, но словно невидящими глазами спальню, она метнулась к окну и трясущимися руками примерила свою тряпку на место шторы.

— Не то! — буркнула Ри и побежала к двери в мою комнату. — Точно! Здесь! — радостно воскликнула она и, выудив откуда-то молоток на длинной ручке и огромные гвозди со шляпками в виде черепов и костей, принялась прибивать ткань по периметру проема.

— Ты что делаешь? — возмутилась я.

— Друг не друг, а день не день, когда путь уводит в тень, — начала напевать в такт ударам Риада.

Я попыталась встать, но простыни, вмиг обратившись жгутами, прочно обмотали ноги.

— Прекрати немедленно и убирайся домой! — заорала я, швырнув в нахалку подушкой. Импровизированный снаряд общаться с целью не пожелал — обзаведясь парой пушистых крылышек, упорхнул на карниз. Шторы вдруг взметнуло, стекло осколками осыпалось на пол, а на подоконник опустилась стройная фигура в белом. По плечам вновь прибывшей струились ярко-рыжие локоны, а на бледном личике чернели огромные глаза.

— Что за бардак в моем доме? — потрясая отрезом алого с золотым шитьем атласа, грозно вступила в нашу странную беседу рыжая, в которой я опознала первую жену Грэга.

— Это мой дом! — развернулась к Эдиллии Риада, поудобнее перехватывая молоток. Еще не забитые гвозди роем пчел зависли над ее плечом, угрожающе направив «жала» в сторону рыжеволосой.

— Так ты претендентка? — как-то хищно усмехнувшись, произнесла первая лэй Брэмвейл и взмахнула тканью, на глазах вытянувшейся и свернувшейся в петлю. — В будущие метишь?

— А ты прошлая, что ли? — в тон ей отозвалась лэй Дзи и шагнула вперед.

— Я вечная! — тряхнув шевелюрой, гордо заявила рыжая.

— А я лучшая! — не отставала от нее в самолюбовании крашеная брюнетка.

Обе девицы, настороженно поглядывая друг на друга, принялись медленно перемещаться по кругу, обмениваясь оскорблениями.

— Что-то ты тощая, он таких не любит, — первой засомневалась в привлекательности соперницы Эдиллия.

— А ты коротышка! — не осталась в долгу Риада.

— И волосы на солому похожи, — продолжила рыжая. — И лицо глупое, и в декольте показать нечего, — добивала она.

— А ты, а ты… а ты зато мертвая! — привела действительно убийственный аргумент Ри и взмахнула своим оружием.

— И тебе могу с этим помочь, — ласково улыбнулась в ответ соперница, раскручивая над головой петлю.

— Я вам не мешаю? — зачем-то вмешалась я. И рыжая в белом, и брюнетка в черном разом развернулись ко мне. Со свистом рассекающая воздух полоса алой ткани, рой гвоздей и молоток так же обратили на меня внимание. — Нет-нет, вы продолжайте! Я просто так спросила.

Мой голос прозвучал робко, почти неслышно.

Девицы переглянулись и, предвкушающе протянув хором:

— Сперва убьем настоящую! — шагнули ко мне.

Я, путаясь в простынях, отползла к изголовью и с ужасом уставилась на столь разных внешне, но с совершенно одинаковыми намерениями особ. Алая петля удавки со свистом рассекла воздух и разлетелась веером тонких ленточек, тут же направившихся в мою сторону. Вслед за ними с угрожающим жужжанием устремился металлический рой. Балдахин взмахнул крыльями и гигантским пауком обрушился сверху. Бархатное брюшко зависло прямо надо мной, а бесчисленные тонкие лапки словно сеткой оградили небольшое пространство вокруг. Красные полосы бессильно хлестали по стенам моей «клетки», гвозди расплющивались и осыпались, расплавленными каплями оседая на пол.

— Ах ты, гадина! — заверещала Риада и, подскочив, принялась лупить заметно увеличившимся в размерах молотком по лапкам-прутикам. — Я тебя оттуда достану.

— Открывай, а то хуже будет, — прорычала рыжая.

— Открывай! — вторила ей брюнетка, посверкивая безумными синими глазами.

Обе вдруг растеклись бесформенными полупрозрачными «кляксами» и принялись рвать на части «клетку».

— Открывай! — потусторонними голосами завывали ставшие похожими на калфов девицы.

Молоток, уже сам по себе, без направляющей удары руки, колотил сверху. От этого грохота я вздрагивала и все больше сжималась. Из спинки кровати выросли две золотые руки и вцепились в мои плечи. Я истошно заорала и… проснулась.

Сбившиеся простыни мятой грудой валялись в ногах, полог мрачным полотнищем висел на положенном ему месте, а рядом сидел Грэгори и пристально вглядывался в мое лицо.

— Кошмар? — спросил он.

— На-наверное. — Голос был хриплым, не то со сна, не то от криков.

— Почему не у себя? — продолжил выяснения он.

— Не смогла найти «подарок» от гостьи, — честно призналась я.

— Ты оставляла ее в спальне одну? — не став притворяться, что не понимает, нахмурился Грэг.

— Нет, но… — Подобрать слова, чтобы описать ход размышлений, что привели на супружеское ложе, оказалось мне не по силам, но муж понял и так.

Чары в его исполнении мне приходилось видеть крайне редко. Не так уж много из применимого в обычной жизни он умел. Охотников хорошо учили одному — убивать, а остальные области магии преподавали обрывочно и несерьезно. Грэгори вполне хватило бы силы на целый фейерверк, но зажечь свечу куда быстрее вышло бы у самого слабого чародея.

Белые искры, сорвавшиеся с пальцев мужа, лишь со второго раза выстроились в ряды, образовав своего рода трехмерную сеть, которая, то расширяясь, то сжимаясь, плавно заскользила по комнате. Весь процесс поиска занял совсем немного времени — я одно только пространство под шкафом изучала дольше, — а результат впечатлял. Светящиеся точки оседали, обрисовывая контуры мерзких зеленовато-бурых потеков, что тянулись от двери в мою комнату почти до самой кровати.

Грэг приглушенно выругался и, набросив мне на плечи покрывало, поднялся, а я наконец обратила внимание на его внешний вид. Пижамные штаны, босые ноги и голый торс меня не удивили, а вот красное пятно на боку вызвало закономерный вопрос: