Василий Сахаров - Колесо Войны

– Это правильно, – я указал рукой на горящие постройки, и спросил: – Трупов не было?

– Нет, – Хиссар отрицательно покачал головой. – Только гоцы, которые вокруг избы приплясывали.

– А следы?

– Была одна пара следов маленького размера, которые в лес вели.

– Погоню послал?

– Само собой.

Только он это сказал, как из лесной чащобы вышла тройка его дружинников, один из которых тянул на плече какой-то мешок. Но когда дружинники приблизились, то стало заметно, что это человек, только маленький, может быть, карлик или ребенок, пока определить было невозможно.

Воины остановились перед нами. И тот, кто нес на себе груз, крупный кряжистый мужик лет сорока, скинул его на снег и доложился Хиссару:

– Господин барон, приказание выполнено. Прошли по следам, и нашли девчонку. Пока поймали, намаялись, быстрая больно, а когда ее схватили, она меня укусила.

В доказательство своих слов, мужик приподнял правую ладонь, внешняя сторона которой была украшена двумя красными полукружьями.

– Она человеческий язык понимает? – спросил у него Хиссар.

– Вроде бы… – воин улыбнулся. – Девчонка на нас ругалась, но как-то не понятно. Одно слово разбираем, а два нет.

Добыча дружинников Хиссара пошевелилась, встала, и можно было ее разглядеть. Худое истощенное создание, облаченное в потертую куртку и рваные штаны из оленьих шкур. Из обуви что-то отдаленно напоминающее сапоги. Рост метр шестьдесят, волосы черные и в колтунах. Натуральная дикарка, у которой, наверняка, все тело и голова в блохах и вшах. Однако сама по себе она нас не интересует, нам нужна информация о том, где ее деревня и есть ли там припасы. Поэтому мы с Хиссаром оглядели пленницу, сделали выводы о том, как здесь люди живут, и барон, обратившись к девчонке, начал допрос:

– Ты кто? Как тебя звать?

Дикарка, словно ожидая неминуемого удара, сжалась в комок, оглянулась по сторонам, и промолчала. Барон кивнул на нее одному из своих воинов, тот угрожающе надвинулся на нее, и пленница заговорила:

– Мини звать Никки.

Акцент был ужасный, но что сказала дикарка, мы поняли. Воин, услуги которого не понадобились, отступил, а Хиссар продолжил:

– Где твоя деревня?

– Та-тама, – девчушка кивнула за лесок, из которого ее приволокли. – Но живых никого нетути. Был первый листопад, и гор-гоцы всех убили. Одна Никки спаслася и сюда прибежать. Здесь дом знахаря быть, дедушки. Он тоже умереть, но давно. И потом здесь только мужчины жить, зверя бить и за местность смотреть.

– Значит, ваша деревня была захвачена гоцами, люди погибли, а ты уцелела и в доме своего дедушки жила? – уточнил Хиссар.

– Да-да. Так есть.

– Далеко деревня?

– Ногами с утра до половины дни идтить. А на кониках рядом.

– Гоцы деревню сжигали?

– Не знать. Не видеть.

– Покажешь, где вы жили?

– Показать? Да.

– А гоцев на вашу деревню много напало?

– Ай, многовато, – девчонка вскинула перед собой грязные узкие ладошки, и три раза их сжала, тем самым обозначила три десятка.

Барон засыпал пленницу вопросами, но основная информация уже была получена. И если дикарка говорила правду, то могло так получиться, что кое-что в деревеньке после осеннего налета мутантов уцелело. Немного продовольствия в лесных схронах, которые Никки была готова показать. Луговое сено в стогах, которым местные жители кормили стадо общинных коров. Ну и еще кое-что по мелочи. И вскоре, закончив допрос девчонки, мы с Хиссаром отъехали немного в сторону, и он, кивнув на дикарку, спросил:

– Как думаешь, она говорит правду?

– Посмотрим, – я посмотрел на пленницу, которая серым грязным комком без движения застыла на снегу. – Вроде бы она не лжет, на неточностях я ее не поймал, и фальши в голосе не было.

– И что станем делать?

– Направимся в сторону деревни. Гоцев рядом нет, наверняка, мы с охотничьей партией столкнулись. Так что организуем лагерь, посмотрим схроны дикарей, лошадей покормим и дадим своим людям отдых. Дозоры и охрану, естественно, удваиваем, и я оборотня в разведку пошлю, пусть следы гоцев посмотрит.

– А с девчонкой что?

– Хм! Не знаю. Нам она ни к чему. Рабами я не торгую, а брать на себя ответственность за дикого человека не стоит. Давай ее здесь оставим. Дадим ей немного продуктов, если в лесных тайниках что-то есть, одну палатку и пусть живет, как знает. Повезет, по весне набредет на кого-то, кто ее приютит. А нет, тогда девчонкой гоцы перекусят или ее нанхасы прирежут.

– Ни-ее-е-т! – разнесся над окрестностями истошный крик пленницы, которая подскочила вверх, словно ее пружиной подбросило, и кинулась к нам.

Один из воинов попытался заступить ей дорогу и схватить маленькое тельце. Но его руки прошлись над головой Никки. А девчонка, ловко перекувыркнувшись по снегу, подкатилась к брюху моего жеребца, который нервно всхрапнул, обхватила мой сапог ладошками и быстро-быстро, захлебываясь, зашептала:

– Господине, не бросать Никки! Не бросать! Я одна! Страшно! Спаситите мине! Возьмите с собой Никки господине!

Раскрытой ладонью я остановил дружинников, которые хотели оттащить от меня дикарку, посмотрел в ее зеленые, может быть, немного колдовские глаза, в которых светился недюжинный ум и было нечто завораживающее, сделал себе в памяти отметку, что у нее отличный слух, и сказал:

– Замолчи!

– Да-да! – пленница опустила взгляд, и плечи ее вздрогнули, словно она заплакала.

– Что делать умеешь?

– Шить могу, – все так же, не поднимая взгляда, ответила она, – полезные травки, лепестки, корешки знаю, дедушка научить, и могу охотиться.

– Ну, шить ты точно не мастерица, – усмехнувшись, я в очередной раз обратил внимание на ее оборванный и неряшливый вид, – а вот насчет остального посмотрим. Решено! Беру тебя с собой!

– Благодарность, господине! Благодарность!

Согнувшись и не показывая своего лица, Никки отпустила мой сапог, и отошла в сторону, а Хиссар поинтересовался:

– Почему свое мнение поменял?

– Не знаю, – ответил я. – Наверное, глаза ее умные понравились, есть в них что-то необычное.

– Ну, как знаешь, – барон почесал кончик своего носа, и спросил: – Раз все решили, начинаем выдвижение к деревне?

– Да.

– Я впереди?

– Если ты не против.

– Только "за". Вдруг еще гоцев встретим, а мои дружинники только размялись.

Сказав это, Хиссар собрал своих воинов, и по указанным дикаркой приметам, вдоль небольшой речушки, текущей на северо-запад, устремился к поселению дикарей. А я дождался своих людей и добровольцев покойного Анхеле, приказал выделить для Никки одну из запасных лошадок, какая посмирней, и последовал за ним. И в итоге, выяснилось, что дикарка нас не обманула. К концу дня наши лошади уже ели превосходное луговое сено, а дружинники из слегка подпревших овощей, каких-то круп и вяленого мяса варили наваристый суп.