Юрий Никитин - Трехручный меч

Я услышал знакомое слово, переспросил:

— Регорны?.. Их знаете?

Она удивилась:

— Знаем ли мы?.. Да это самое драчливое племя во всем свете!.. Сейчас их, правда, осталось мало.

— Почему? — спросил я с интересом.

— Говорят, ушли куда-то. Нашли какую-то щель и ушли. Врут, наверное. Куда можно уйти, чтобы не обнаружили? Это не кошелек спрятать. Ведь их были тысячи и тысячи, а потом вдруг осталось меньше трети. Только старики да дети…

Я замедленно кивнул. Регорны сумели найти щель, перебрались в те места, которые занимают сейчас. Если не закрыли за собой щель, то ею могу воспользоваться и я. То, что щель все еще не нашли другие, ни о чем не говорит. Другие не такие настырные, непоседливые, авантюрные. Да и, скорее всего, не в компетенции регорнов открывать и закрывать такие двери. Самое большее, что мы все можем сделать, это воспользоваться такими дверями, прошмыгнуть, пока не прищемило причинное место, как в метро. Ладно, буду иметь это в виду. Хотя мне ближе вариант уйти через Корчму. И знакомо уже, и как-то уютнее. Через Корчму не ходят племенами, как явно ушли регорны.

Королева взглянула призывными глазами:

— Вы разве не собираетесь на ночной банкет?

— А там что-то особое?

Она загадочно усмехнулась:

— В какой-то мере…

— В какой?

— Вы будете главным блюдом, — произнесла она с намеком. — Разве этого мало?

— Звучит таинственно, — проговорил я. — Приду, конечно.

Она поднялась, кивнула с величественным видом:

— Там и поговорим.

Я вовремя убрал стул, очень гордый, что помню что-то из школьных уроков по этикету, волк и ворон проводили королеву уважительными взглядами.

— Пойдете, мой лорд? — спросил волк.

— Как я такое пропущу? Правда, завтра с утра в путь. Кто знает, есть там впереди на развилке дорог Корчма?

Оба задумались, ворон сказал нерешительно:

— Я видел там постоялый двор. Наверное, при нем и Корчма. А что, там нечто особенное?

— Особенное, — сказал я наставительно, — всегда скрывается под личиной обыденного. А всякое пустое и пустопорожнее напяливает кучу павлиньих перьев!.. Ладно, давайте сделаем так. Соснем часок, потом я схожу на ночной банкет, а затем поутру отправимся дальше.

Волк подумал, сказал решительно:

— Тогда мы с вороном сразу спустимся во двор

— К Рогачу, — добавил ворон. — А вы, мой лорд, набирайтесь сил!

Я в самом деле ощутил себя разбитым корытом, все-таки перемещение в пещеру и обратно выкачало все силы, а старый маг восстановил, как мог, что значит — хреново, что он понимает в нашем варварском здоровье.

Волк сам открыл лапами дверь, исчезли, а я без сил завалился на постель, даже не потрудившись разуться, мне можно, я должен поддерживать имидж, раз уж не могу это… ну, рукав в говне.

Сон пришел сразу, я как в пропасть рухнул и сразу же очутился на середине бескрайнего поля. Надо мной купол неба: вся западная часть — синее и безоблачное, а восточная часть — звездное, со зловещим серпом луны. Поле тоже освещено: одна половинка — серебристым лунным светом, другая — оранжевым солнцем, а я стою как раз посредине.

С востока наступает огромная черная рать. Впереди на великанском коне огромный черный воин, страшный и уродливый, в руках огромное черное знамя, там огромными черными буквами трепещет страшное слово «ЗЛО». За ним возвышаются на массивных черных конях настоящие темные великаны, на рогатых шлемах темным огнем горят эмблемы Зла, а на щитах, где места побольше, тоже эти ужасные руны, что складываются в жуткое слово «ЗЛО».

С запада навстречу двигается блистающее светлое войско, над головой предводителя трепещет полотнище, где золотыми буквами вышито слово «Добро». Рыцари едут ровными рядами, моего слуха коснулось торжественное пение.

Глава 12

Я вздрогнул, очнулся, обалдело смотрел по сторонам, вспоминая, где нахожусь. В единственное окно льется слабый лунный свет, во дворе тихо, даже во дворце вроде бы тишина, хотя в нижнем зале пора вроде бы начинаться ночному пиру. Я повернулся на другой бок и, не успел закрыть глаза, застыл в страхе.

Из каменной стены медленно выплывает полупрозрачная светящаяся тень. Я вздрогнул, но заставил себя не двигаться. Тень качнулась легко взад-вперед, словно от легкого ветра, хотя полная ночная тишь, поплыла в мою сторону, не касаясь пола. Вообще в нижней части призрака размытый туман, что истончается, не достигая земли, довольно необычно, ибо вверху вылеплено плотно, почти непрозрачно, а ниже все проще и проще, словно краски или тумана не хватило на всю фигуру…

Я подобрал ноги, рука протянулась к рукояти меча, я ругнул себя за дурость и так же тихонько утащил обратно, чтобы не позориться даже перед призраком. Светящееся тело медленно перемещалось вдоль стены, однажды по рассеянности вдвинулось наполовину в камень и так двигалось, я понял с завистью, что призраку все равно, в какой среде перемещаться, что-то там с межатомными связями.

Перемахнув через невысокий стол, призрак снизился и остановился. Я рассмотрел очень старого человека в старинном, очень старинном костюме, что-то времен еще Римской империи, если не египетской, лицо в глубоких морщинах, аскетическое, глаза посажены глубоко, все выражает волю и настойчивость, лицо человека, который в свое время значил много.

— Редко встретишь здесь отважного человека, — произнес он ровным замогильным голосом, но у меня кожа все равно пошла пупырышками. — Я Зарт Хоган, правитель этих земель…

— Приветствую, — ответил я почтительно. Встал, поклонился вежливо и снова сел. — Но сейчас эти земли почти пусты.

— Да, — ответил он, — потому очень хорошо, что ты прибыл!

— Я не прибыл, — поспешно сказал я. — Мы идем мимо и дальше.

Призрак произнес непреклонным голосом:

— Все блажь и суета. Эти земли заслуживают того, чтобы их обустроить. Здесь некогда жили многочисленные народы, вон за теми лесами колосились необъятные хлеба, здесь пролегал канал, а по обе стороны шумел многолюдный город. Ты займешься тем, что снова призовешь сюда народ!.. А город следует начать строить между этих холмов, тогда он упрется в излучину реки, получив дополнительную защиту, река здесь достаточно глубокая…

Я прервал торопливо:

— Извините, Зарн Коган…

— Зарт Хоган, — поправил он с достоинством.

Мне показалось, что он слегка поморщился, что-то я не слишком впечатлен и даже не спрашиваю, где он зарыл горшок с золотом, но больше ничего не сказал, а я пояснил:

— Строить город, а потом еще и создавать целую державу — не для меня. Я человек простой…

— Ты сильный и свирепый, — перебил он. — Неужели думаешь, что державы и народы создают умные или… ха-ха!.. мудрые? Их создают чаще всего самые тупые, у которых не хватает ума понять, что берутся за непосильную задачу. И потому они создают племена, народы, государства, империи, завоевывают другие королевства и поворачивают колесо истории так, как угодно им, властелинам.