Ольга Гусейнова - Светлая и Темный

Глава 11

— Завтрак! Быстро! — приказал Керо караульным, встретившим нас в лагере.

Я обратила внимание, что трое «оставленных на хозяйстве» драканов выделяются повышенной чешуйчатостью, если так можно сказать. Видимо, представители темной расы различаются между собой и по этому признаку.

Дежурные по кухне сноровисто подкатили два бревна и натянули между ними кожаное полотно, устроив своеобразный низенький столик, вокруг разложили подстилки. Прямо кемпинг за две минуты…

На стол выложили, предварительно развернув из холстин, хлеб, сыр, вяленое мясо, чем-то наполненные бурдюки с выпирающими боками, и роскошь для весны — яблоки.

Как только Ройван жестом позвал нас завтракать, Ноэль послушно подошла и присела на подстилку. Похоже, она во время предыдущей поездки освоилась с правилами и обычаями драканов.

Я вздрогнула, когда Сэбиан неожиданно взял меня под локоть, чтобы проводить к столу. А потом настал черед новых сюрпризов. Едва я протянула руку к кусочку сыра, Керо сцапал его и пояснил:

— Сафира, ты моя жена. По обычаям драканов, за общим столом замужнюю женщину всегда кормит муж.

Я вытаращилась на него и спросила:

— А если он не в состоянии этого делать? Напился, например. Или обиделся на жену… Тогда что?

Лорды поморщились, а от темного внутри меня исходило возмущение.

— Драканы не пьют… точнее, не пьянеют, — с едва заметной снисходительной улыбкой пояснил Ройван.

— А обида? Или ненависть? Или… — попыталась я уточнить наиболее возможные причины будущей голодовки.

— Дракан никогда не обижается на женщину, — вновь отозвался Ройван. — Это… мы настолько разные, а женщины еще и слабые, что… уровни восприятия другие. — Он с трудом подбирал слова, объясняя очевидное для них положение вещей. — Разве может обижаться день на постоянно сменяющую его ночь?

— Да-да, — хмыкнула я беззлобно, вспомнив первую встречу с драканами, их настороженное, предвзятое отношение. — Вы не обидчивые, просто память у вас хорошая…

Данкеро, уловивший мою иронию, прикусил губу, в его глазах блеснули смешливые искорки. А вот Керо спокойно наблюдал за мной изучающим взглядом, продолжая держать в руке тот кусочек сыра, который я должна была взять губами.

А, ладно, раз так положено, пусть кормит. Будем налаживать семейные отношения. В конце концов, аппетит разыгрался после насыщенного событиями раннего утра, проведенного на свежем воздухе, не шуточный. Я чуть наклонилась и, обхватив запястье мужа руками, поднесла к себе. Вдохнув кисловатый запах овечьего сыра, осторожно взяла губами кусочек. Ни взгляд Сэбиана, ни поза не изменились, зато темный у меня внутри отозвался удовлетворением, дав понять, что, вероятно, это испытываемые мужем эмоции. Пока с удовольствием жевала вкусный сыр, одновременно пыталась разобраться, как теперь к этой обретенной способности относиться. Тем временем длинные сильные пальцы кормильца предложили взять кусочек лепешки, затем сунули мне в руки деревянную кружку с каким-то кисломолочным напитком.

Я прожевала, запила и напомнила с извиняющейся улыбкой:

— А за что ваши мужчины могут ненавидеть женщин?

Муж осторожно, словно боясь спугнуть, ласково провел здоровенной лапищей по моей щеке и заботливо убрал за плечо мешавшиеся прядки золотистых волос, а короткие — за ушко. Потом, словно в противовес этой нежности, строго предупредил:

— Мы — темные! Ненависть тоже темное чувство. Есть у нас те, кто активно поддерживает ее в других, чтобы питаться и укреплять свою силу. А вообще, дорогая, ненависть у темного — весьма кратковременное чувство…

— Почему? — почти шепотом спросила я.

— Потому что ненавидим мы лишь врагов, а врагов убиваем… рано или поздно. А так как даром кормить чужую силу своими темными эмоциями никто не хочет, то убивать врагов, как правило, поторапливаются.

Покивала, давая понять, что услышала. Запила из кружки чем-то по вкусу напоминающим наш айран не столько еду, сколько ошарашившую информацию.

И куда, спрашивается, еду? К чокнутым убийцам?

Мое состояние незамеченным не осталось. Кусочек вяленого мяса муж поднес к моим губам со словами:

— Я рассказал об этом затем, чтобы ты знала: среди драканов больше всего ценятся положительные эмоции и чувства, как ни странно для вас, светлых, звучит. Чем проще смотришь на жизнь, тем дольше живешь и тем меньше пиявок будет питаться за твой счет и высасывать жизненную энергию. — Заметив мое удивление, он весомо добавил: — Поэтому лишний раз думай, прежде чем говорить. Сдержанность тоже приветствуется.

Я уныло кивнула, вспомнив, как недавно прыгала. Задумавшись, как выгляжу со стороны, самой себе напоминая беспомощное дитя, взяла кусочек предложенного мяса, нечаянно лизнув кончики пальцев «заботливого папочки». А он неожиданно вкрадчиво добавил:

— Хотя сдержанным должен быть мужчина. Женщинам, особенно замужним, прощаются вольности. Вы же… другие…

Радостно встрепенувшись, я приподняла голову и переглянулась с не менее удивленной Ноэль, которая, по-видимому, тоже впервые услышала неизвестные факты о жизни драканов, причем от них самих.

Дальше я не обращала внимания, что ем и каким образом, в основном интересуясь внешностью Керо. На этот раз залюбовалась игрой света в абсолютно черных блестящих гладких волосах, закрепленных золотым колечком, пускавшим солнечных зайчиков.

Взяв губами очередной ломтик сыра, я на мгновение замерла, заметив, как Сэбиан слизнул крошку с пальца и следом отправил себе в рот кусочек лепешки. Это так лично выглядело, что даже дыхание сперло от всплеска непривычного ощущения близости. Наблюдать, как муж ест, оказалось так интересно и даже немного забавно, потому что, когда он жует, едва заметно шевелятся чешуйки и двигаются уши.

— Что вас так развеселило, миледи? — отвлек меня Данкеро.

Не найдя с ходу, что ответить, просто пожала плечами, чувствуя, как щеки предательски загораются от смущения.

Сразу после завтрака начались стремительные сборы. «Столик» и подстилки скатали, палатки сложили за минуту. Поклажу навьючили на запасных лошадей. Пришла и наша очередь «по коням». Точнее — моя. С опаской подошла к привязанному Сереге. Сперва пробовала подластиться к несговорчивому животному, тихонечко болтая всякие нежности, потом нанизала на ветку припасенное для него сморщенное яблоко и осторожно протянула. Конь громко фыркнул, заставив меня, библиотечную крысу, никогда близко не подходившую к лошадям, испуганно вздрогнуть и шарахнуться.

Попытка приручить мерина вызвала ухмылки у воинов, по-прежнему с удивлением поглядывавших на меня. И я их прекрасно понимала! Они видели «ту» Сафиру, которая уверенно скакала на лошади, поднимала пласты земли магией, ненавидела всех и вся, ловко орудовала кинжалом и даже убивала.