Бастард рода Неллеров. Книга 1 (СИ) - Усов Серг

Дьякон, мой учитель, всегда молился перед статуей Создателя, когда я входил в пустующий днём зал храма. Цветные витражи пропускали достаточно света, чтобы падавшие сверху из них лучи разгоняли тени даже по углам.

Или у Михаила был тонкий слух, либо он имел глаза на затылке, но старик менял свою склонённую позу на прямую и оборачивался, едва я ступал на порог церкви.

— Вы всегда точны, Степ. — почти прошептал он.

День комплиментов в адрес бастарда? Уже второй наставник меня сегодня хвалит. Приятно, чего там.

— Не хочу, чтобы вы меня ждали, мэтр. — склоняю учтиво голову, как кузина показывала.

Всегда стараюсь смотреть на духовного наставника немного наивно. Не исключаю, что он мою наигранность разгадал. Умный мужик. Ничего, прорвусь, я тоже не пальцем деланый.

В этот раз все два часа занятий были посвящены обрядам брака, развода, обращения в веру, исторжения от неё и проводов к Создателю. Пока лишь записываю, потом буду заучивать, а затем наставник объяснит мне, почему так и не иначе. Догматизм чистейшей воды. Что называется, делай раз-два.

Приму это как должное, иначе уподоблюсь еретикам, которые начинают задаваться вопросами, так ли на самом деле всё должно быть в религиозных правилах и обрядах, после чего неминуемо ставят под сомнение существующие светские порядки, право на власть аристократии и церкви.

— Смотрю, почерк у вас хороший, милорд. — вновь льёт елей церковник.

— Я стараюсь. — складываю листы, исписанные чернилами и посыпанные стёртым до пыли песком, в стопку. Заберу с собой. — Завтра шестой день.

— Да, выходной. Занятий не будет. Со мной. Надеюсь, сами вы десяток раз почитаете, что мы сейчас разобрали?

— Конечно же! — отвечаю, честно глядя в глаза, хотя помногу перечитывать мне не требуется. Всегда обладал отличной памятью.

— С богом, милорд, с богом. — прощается Михаил со мной.

А я опять иду переодеваться. Постоянные перемены одежд достают крепко. Держусь. Нет, привыкаю. Статус, куда деваться.

Зато меня ждёт первый выезд из замка. Никто меня тут на правах арестанта не держит, но до сих пор не имел ни повода, ни возможности покинуть стены моего нового обиталища.

Выкатываюсь из замка словно тот король. Карета запряжена четвёркой лошадей белой масти, позади на запятках занял место Николас, раздувшийся от гордости подобно мыльному пузырю, двое гвардейцев моей личной охраны, один из которых сержант Ригер Вилт, впереди и двое сзади.

Мягкие диваны смягчают тряску при поездке по брусчатке улиц, да и тряска та не сильная, рессоры, пусть лишь канатные, в этом мире делать научились.

До Соборной площади добрались быстро. Юлиане принадлежит действительно самый красивый из стоявших вблизи главного городского храма особняков, епископ постарался ради единственной любимой дочери.

Карета въехала в распахнутые посаженным на цепь рабом ворота и, объехав вокруг клумбы, остановилась возле парадного подъезда вытянутого трёхэтажного здания с башенками по углам. Открывший дверцу экипажа лакей сообщил, что миледи меня ждёт и проводил в гостиную, где тут же появилась моя кузина.

Вообще-то о времени, когда я за ней заеду, Юлиана знала, но женщины даже в магическом средневековье заставляют себя ждать, двоюродная сестра вышла ко мне в домашнем платье.

— Степ, подожди немного. Я быстро. — сказала она.

— Надеюсь. — вздыхаю преувеличенно глубоко.

Она оставляет меня в компании двух служанок, принявшихся меня потчевать вином и фруктами.

Все дни после встречи с женихом настроение у миледи Неллерской ниже плинтуса. Своим демонстративным пренебрежительным к ней отношением Андре его сильно испортил. Надеюсь, что ненадолго. Девочка умная и с характером. Должна справиться.

— Я готова. — показалась она в длинном дорогущем шёлковом платье бежевого цвета — за такое можно целый район, где я с опекуном жил, купить — и большим количеством украшений. Похоже, бедняга повышает самооценку. Так-то она не была любительницей сильно наряжаться.

— И в самом деле быстро. — хвалю и предлагаю руку.

При нашем появлении на крыльце, Ригер склоняется перед миледи чуть ли ни до земли и гораздо глубже, чем даже присоединившаяся к эскорту пятёрка гвардейцев из охраны хозяйки особняка.

В карете, едва мы тронулись, Юлиана начала расспрашивать о моих успехах в учёбе. Не считаю нужным скрывать от неё сегодняшние похвалы наставников. Благодарю за то, что она сделала для моего бывшего опекуна.

— Для кого? — удивляется она. — Вот ещё, я бы ради этого мужлана и лишнего вздоха не сделала. Это я твою просьбу выполняла.

— А моя просьба, получается, что-то значит?

— Это ты к чему? — кузина умеет очень быстро соображать. — Ещё кому-то помочь надо?

— А разве плохо делать добрые дела, Юли? Скажи, тебе правда совсем-совсем всё равно, какими глазами смотрел сейчас на тебя мой сержант?

Кроме того, чтобы устроить судьбу Вальки, надеюсь провести сеанс психотерапии с кузиной, отвлечь её от душевных мук, вызванных отношением к ней жениха. Пусть другими мыслями свою голову грузит.

— Если честно, то, да, всё равно, как ко мне обслуга относится. А как он смотрел?

— Как на богиню.

— Степ, ты поосторожней с такими фразами. Папа конечно не даст тебя в обиду, но тебе ли ересь нести? Нет ни богов, ни богинь, кроме Создателя. Ладно, ты не плети заклинание, а говори прямо, что я для тебя — для тебя, мой кузен — могу сделать.

Не получилось надавить на добросердечность аристократки, придётся пользоваться родственными связями.

— Девчонка одна есть. Валька. Возьми её к себе в услужение.

Попасть на работу в особняк миледи Неллерской для любой девчонки, девушки, женщины, старухи из бедных кварталов огромное счастье, мечта.

Юлиана не торопится давать ответ. Смотрит на меня с непонятной иронией.

— Ты не до конца понимаешь, о чём попросил. — хмыкнула она.

— Так объясни.

— Всё просто, кузен. У меня на заднем дворе стоят козлы. На них дрова пилят, поверь, намного реже, чем наказывают провинившихся слуг. Мой управляющий очень строгий, а я терпеть не могу нерях, лентяев, грязнух и беспорядка в своём доме. Скажи честно, эта твоя знакомая, она хоть чистоплотная?

Соврать? Нет, не хочу. Дорожу ее мнением. Сам себе не верю, что за столь короткий срок зауважал эту молоденькую девушку, ставшей волей судьбы моей родственницей. Придётся отвечать правду. Что и делаю, рассказывая о семье Вальки, об отце — золотаре, алкоголике и драчуне, об измученной побоями и трудом её матери, о вечно рваной и грязной одежде не по росту.

— Пока рассказывал, вдруг понял, что такая служанка тебе не нужна. — делаю очередной вздох. — И просить больше не стану. Не правильно с моей стороны. Чего смеёшься?

— Забавный. Я про тебя. Валька была твоей подругой?

— Да, но, наверное, не в том смысле, что ты имеешь в виду. Другом. Это точнее. Прости. Давай забудем.

Юлиана откидывается на спинку.

— Пошли завтра за ней кого-нибудь. Пусть приведут ко мне. Компаньонкой она быть не может, не благородного происхождения, но, думаю, я найду ей применение. Валька, говоришь?

Ну, вот, повеселела наконец-то. Сейчас ещё на смертоубийство полюбуемся, и чёрт бы с ним, с этим Андре, забудешь про него до следующего приезда в Неллер.

Мы остановились, и я услышал, как наш эскорт потребовал распахнуть ворота в амфитеатр.

Хотел ведь посмотреть на город из окна кареты, да за разговором так и не пришлось. Ничего, на обратном пути полюбуюсь.

— Прибыли, милорд, миледи. — сообщил Ригер, распахнув дверь и, отогнав местного слугу, лично откинул нам лесенку. — Пожелаете сразу на трибуны или хотите сделать ставки?

Глава 17

В ложе герцогской семьи, с удобными креслами, под навесом из рапальского дуба, широком, просторном, мы с Юлианой сегодня вдвоём, остальным Неллерам не до развлечений, хотя, как такового, траура уже нет.

Позади нас замерли четверо гвардейцев, двое мои — сержант Ригер и новик Николас, и двое кузинины.