Выбор – быть человеком! (СИ) - Войлошников Владимир
— Продолжайте!
Девка стояла чуть скособочившись, смотрела на меня злобно.
— Тебя конкретно, — я ткнула в неё пальцем, — я не возьму, потому что ты — воровка, и не собираешься прекращать. Это нам придётся судить тебя, переводить в рабский статус, отправлять на исправительные работы… Морока одна. Эти две кумушки — злоречивые склочницы и клеветницы. Ещё и друг другу воду на мельницы льют. За такое у нас положено изгнание. Ну и эта — завистливая и злорадная душа. Таким на фронтире не место. У нас каждый — друг другу товарищ и брат. А если завтра — враги? Вы бы, Валерий Сергеевич, оставили такого человека прикрывать свою спину?.. Вот и я не хочу. И впредь, прошу вас, не упускайте пункт о нашей правовой основе из ваших разъяснительных бесед… Уяснить всем, если до вас ещё не дошло! На нашей земле главный закон — барон и баронесса! Выше меня — только муж, — я показала рукой на Владимира Олеговича. — Над нами боги. Нет другого закона! И если ты, девочка, — я снова повернулась к первой, — захочешь перейти самостоятельно (а ты имеешь на это право) — никто препятствовать не будет. Но помогать никто не будет тоже. Больше тебе скажу: первое, что я сделаю, если ты перейдёшь — велю отрезать тебе язык за твои вопли и за те дрянные мысли, которые бродят сейчас у тебя в голове. Так что решайте сами, как говорится. Остальные — встали и вперёд, на эту сторону! Валерий Сергеевич, внесите изменения в документы, пожалуйста.
БИРЮЗА ПОЛУЧАЕТ СВОИХ ДЕТЕЙ
Вместе с вновьприбывшими к утру четверга двенадцатого октября получилось аж девяносто восемь парней и девятнадцать девчонок, предназначенных для отправки в дальний посёлок. Новенькие до самого острова держались пришибленно, но потом увидели знакомые лица, получили вкусный завтрак и приободрились.
До осенних бурь оставалось всего ничего. В среднем мы ожидали, что погода испортится уже в ночь с субботы на воскресенье, но ненастье могло прийти и раньше, не в субботу, а в шестницу, а того и гляди — в пятницу, и поломать нам все планы. Поэтому мы решили с отправкой новобранцев не тянуть, а выполнить манёвр по переброске незамедлительно. Решили ещё вчера, так что все манатки ранее прибывших юных переселенцев были загружены в повозки аж с вечера, и ночевали они с совершенно чемоданным настроением.
Сразу после завтрака весь этот отряд (плюс сегодняшние) погрузился в телеги и с группой сопровождения выдвинулся на Бирюзу. Бирюзинцы, конечно, слышали уже, что пока пополнение приходит в основном мужское. С какой-то стороны в этом был свой плюс: мужики — это же защита и сила! Да и всяких закидонов у парней меньше. Хотя, я думаю, сегодняшнему девчачьему вливанию они всё равно будут рады.
12. СЮРПРИЗЫ И СЮРПРИЗЫ
СИТУАЦИЯ НЕ ТЕРПИТ ОТЛАГАТЕЛЬСТВ
ИЛИ
АНДЛЕ ТОЖЕ ЧИТАЕТ
Бури пятого года
Кельда
Пятый наш период бурь мало чем отличался от предыдущих. Было ужасно ветренно и ужасно промозгло. Берег вдоль Бурной и опоры моста начали полегоньку обмерзать. Сперва дело шло по-тихой и по ночам, а потом и днём. С приходом морозов неровные наледи приобретали вид чудовищных многоножек, ежей и странных колючих зарослей — Бурная мастерила из спиц шуги свои ледяные скульптуры.
Народ старался как можно меньше выходить из домов. И даже алабаи, во всякие морозы валяющиеся в снегу, соглашались пересидеть мозглую погоду в помещениях.
В один из дней, когда, как говорится, ничего не предвещало, я валялась на кровати в редком приступе бездействия и слушала, как Василиса читает мальчишкам «Волшебника изумрудного города». И тут в донжон заявилась вся облепленная снегом Андле, потрясающая каким-то предметом.
Ситуация не терпела отлагательств, ясное дело! Понимая, что чтению сейчас придёт кирдык, я оставила детей в спальне, а Андле под локоток проводила в наш с Вовой кабинет.
— Что случилось, мать?
— Вот!
Перед моим лицом замелькал предмет, при ближайшем рассмотрении (когда я наконец поймала Андле за руку) оказавшийся книгой Олдей.
— «Дикари Ойкумены». Отличная книга!
— Смотри!
Книга была распахнута на нужной странице. О, боги! Мир Астлантиды произвёл на Андле глубочайшее впечатление — и не из-за человеческих жертв, на минуточку, или, допустим, живой звезды, а — внимание! — потому что у каждого человека был свой леопард! У каждого! Ну, или, на худой конец, оцелот.
До меня медленно начало доходить.
— Ан, нет.
— Что — нет?
— Даже не думай! Никаких леопардов!
— Да погоди…
— Не хочу годить! Я против, и я тебе запрещаю! И Вове скажу, чтоб запретил! Слышишь?
Надо было остановить это немедленно. Почему-то я ни секунды не сомневалась, что она способна призвать сюда толпы этих леопардов. Спасите нас, боги!
Андле надулась и перестала размахивать книжкой. С минуту мы сердито сопели и таращились друг на друга, после чего она примиряюще начала:
— Да я же совсем про другое, Оль! — друида изо всех сил старалась «сделать дипломатию». — Я хотела сказать: а вот хорошо бы, чтобы у детей были собаки.
У нас, конечно же, были собаки. И просто всякие разномастные, пришедшие сюда вместе с хозяевами. И наши особенные, благословлённые Лелей алабаи, с которыми Андле ещё что-то замудрила в плане мозгов. Каждый щенок был на особом учёте, все без исключения проходили у друиды специальную собачью школу, и любому из них я бы доверила ребёнка без колебаний. Но их было немного. И кроме того, похоже, что изменения коснулись их гораздо глубже, чем я думала изначально. Так же, как и нас.
Первые, завезённые в первый год сучки, вошли в детородный возраст только к трём годам. Щенки у них родились здоровые, очень крупные, лобастенькие. Правда в приплоде всего по два-три щенка. И повторная течка не пришла к матерям ни через полгода, ни через год. Мы пока ждали, смотрели и не вмешивались. Кто знает — вдруг это плата за собачье долголетие?
Молодому алабайскому десятку стукнуло уже полтора года, они вымахали с телков и уверенно несли службу, но, как сказала Андле: раньше пяти лет никаких свадеб даже не ждите. А может и дольше.
— А почему не кошки?
— Кошки — тоже хорошо, — покладисто согласилась друида. — Но кошка, сама знаешь, больше привязана к дому. А собака — друг.
— О, господи… Ну, жди весны. Будут собачьи свадьбы. Скажем хозяевам, чтоб отпустили сук погуляться…
— То есть, ты, в принципе, не против?
— В принципе — нет.
Андле засияла, схватила свою книгу и унеслась. А я пошла дальше, успевать общаться с детьми. И ничего у меня не дрогнуло.
А вот должно было.
БЕГЛЕЦЫ С ГОР
Новая Земля, Серый Камень — Бирюза, 35.06 (октября).0005
Кельда
Тридцать пятого октября* к обеду буран утих, засияло по-зимнему ослепительное солнце, и тут же прилетел голубь с Бирюзы.
*Хотелось бы напомнить,
что месяц ноябрь, как и февраль,
в календаре Новой Земли отсутствуют;
соответственно за сороковым октября
начинается декабрь — и зима.
Письмо принесли прямо в обеденный зал, Вова развернул, прочитал и хмыкнул.
— Что там? — первой успела спросить Галина.
— Гномы, — словно сам себе не веря ответил Вова, — аж целых четыре клана.
Квадратик письма пошёл гулять по столу.
— Сюда идут? — уточнил Кирилл.
— Да пока нет. Спрашивают разрешения.
— А поехали прокатимся? — предложила я. — Посмотрим. Мало ли что за гномы, такую толпу в замок сразу пускать.
Ну, в самом деле: феодалы мы или нет? Можем себе позволить так р-р-раз — и поехать куда-нибудь? М?
Конюшенные как раз запрягали тяжеловозов в снежные плуги, чтобы почистить дороги, так что мы поехали за ними, не увязая по колено в снегу. Ответный голубь полетел с сообщением, что мы сейчас будем, и мы особо не торопились — надо же дать людям время подготовиться, в конце концов?
Было очень ярко, и вкусно пало зимним лесом. Палитра сменилась с оранжево-тёмно-зелёно-охристой на дымчато-голубую с нежным сиреневым отливом. Класс. Люблю любые времена года.
