Трудиться. Учиться. Влюбиться?.. - Инна Андреевна Бирюкова
— Ян, что с Селеной? — запоздало поинтересовалась я.
— Все в порядке, — устало улыбнулся он. — Ее там сейчас Лайн своими снадобьями отпаивает. Хотя еще чуть-чуть — и ей уже никто не смог бы помочь. Ты молодец, все сделала правильно.
— Мы все молодцы.
— Что с щекой? — мимоходом спросил наемник, когда мы уже дошли до лестницы.
— Ерунда, — покривила я душой. — Неудачно увернулась.
Маг раздосадованно покачал головой:
— Сейчас эту сдадим, и я осмотрю. И понесло же тебя одну! Я ведь мог не успеть…
— Не мог, — уверенно сказала я. — Ты всегда успеваешь.
Взгляд зацепился за досточтимого предка. Близко он подходить не стал, но отчаянной жестикуляцией призывал нас к скорейшему празднованию великой победы. Ян отсалютировал ему свободной рукой и заговорщицки кивнул. Мол, и отпразднуем хорошенько, и тебя позвать не забудем. Хотя чего его звать? Он и так является где захочет и когда захочет.
Стену возле покоев маркизы украшало высокое зеркало. Я глянула в него и невольно отшатнулась. Порез действительно не кровоточил. Но потемнел практически до черноты, заметно припух и… я подошла ближе… от него в разные стороны расползлись крохотные извилистые прожилочки темно-синего цвета. Если специально не присматриваться — и не заметишь, но выглядели они действительно жутко. Что за чертовщина?
— Лета, ты чего там застряла? — маг уже распахнул дверь и поманил меня следом.
Я еще немного помедлила и пошла за ним. Что бы это ни было — Ян рядом. И пропасть мне не даст.
ГЛАВА 8
Взаимные расшаркивания длились неоправданно долго. Но маркиза выглядела такой счастливой, что опечалить ее своим уходом было просто невозможно.
Я скучала в стороне. Не по мне все эти церемонии! Еще живя с отцом, на них насмотрелась — до сих пор тошнит. Ян со страдальческим лицом старательно соблюдал этикет. А я прекрасно знала, что и его тошнит; и прикидывала, как бы это мне заманить его в свою комнату, когда вся эта кутерьма закончится? И плевать я хотела на свадьбу и что там до нее положено, а что нет. Мы сегодня едва не погибли. А могли запросто. И тогда мы бы уже точно ничего не успели. А пока этой свадьбы дождешься, столько всего может произойти! Один обратный путь в Академию чего стоит! По лесам не только полчища этих оборотних-тэффи хоронятся, но и еще куча другой нежити. Так что, дорогой мой будущий супруг, у меня на тебя большущие планы, и выкрутиться тебя вряд ли удастся. Хоть ты и весь такой из себя благородно-правильный.
Только полуэльфка упивалась происходящим, изощряясь в красноречии и с нескрываемым удовольствием слушая хвалебные речи. Ведьму решено было до прибытия городской стражи запереть в подвале. Темниц в Белом Лотосе предусмотрено не было.
За побитое, разоренное и выжженное маркиза на нас не гневалась и, мелодично посмеиваясь, называла все это «ерундой» и «недоразумением».
Во время беседы с ней Ян как-то подозрительно на меня косился, а в какой-то момент и вовсе прервал госпожу ла Ферье на полуслове, вежливо, но твердо сообщив, что нам нужно переодеться и отдохнуть, а договорить мы можем и за ужином. И силком выволок полуэльфку из опочивальни.
Меня выволакивать не пришлось — я выскочила за дверь первой, хоть усталость навалилась такая, что ноги наотрез отказывались выполнять свои прямые обязанности.
— Господин наставник, ну вот вечно ты все на самом интересном месте сворачиваешь! — недовольно бубнила Лайн, пока Ян, обхватив меня за плечи, шел к окну.
— В самом деле, — сказала я, — дотерпели бы уж как-нибудь. А то как-то невежливо получилось.
— Да плевать я хотел, как там получилось! Лета, повернись к свету, мне нужно на тебя взглянуть.
— К какому свету? Зачем на меня смотреть? — не поняла я.
Мысли путались, перемешивались, перетекали одна в другую, но ни во что конкретное трансформироваться так и не могли.
— К окну подойди! И повернись вот так.
Я послушно повернулась. Голос мага доносился как будто издалека или сквозь толстую подушку. А сама я словно наблюдала за всем со стороны.
Ян осматривал, ощупывал порез, что-то втолковывал Лайн и, взяв за подбородок, вертел мою голову из стороны в сторону. А я вяло удивлялась тому, что щека больше не болит, хоть мне и тычут в нее пальцем, — я ее просто не чувствую. Взгляд блуждал, не в силах сфокусироваться на чем-то определенном. Наемник и полуэльфка превратились в два расплывчатых бесформенных пятна, и я совсем не могла понять, как же с ними говорить, если они — пятна? Пятна оживленно переговаривались и, кажется, даже спорили. Но их речь больше походила на журчание воды или шелест листьев. Или на то и другое одновременно? А в горле словно ком встал, мешая вдыхать и выдыхать.
— Мне… нехорошо, — только и успела произнести я, проваливаясь в глубокую темную пропасть. Там было тихо и спокойно.
— Очнись!!! Да очнись же ты наконец! Сколько можно умирать?!
Кто-то остервенело тряс меня за плечи. Я, не в силах разлепить глаза, прислушалась к редким истерическим всхлипам.
— Лайн? — голос оказался настолько слабым, что я сама едва расслышала, что говорю.
— Живая!!! — подруга бросилась мне на шею, намертво пригвоздив к подушкам и чуть не вышибив последний дух.
— Относительно.
— Я же говорила: нужно хорошенько потрясти! А он все пылинки сдувает! А тебе по шее надо! По шее! Ты же по-другому и не понимаешь!
— Кто сдувает? Лайн, слезь с меня.
— Ой да, прости-прости. Ну так жених твой, кто же еще?
— Какой жених? Почему жених? Зачем жених? — переполошилась ничего не понимающая я.
— Известно какой! Ты, мать, последний разум растеряла, пока спящую царевну тут из себя корчила!
— Пить хочу, — я со стоном приподнялась на локтях. Тело слушалось плохо. — Ты про Яна?
— Ну а про кого же еще? — подруга шустро поднесла мне плошку с теплой водой. — Господин наставник,
