Рождение новой расы (СИ) - Дувакин Олег

Силион не мешкая взял мужчину за грудки и отвесил пару пощечин.

— Идиот, твоя баба умерла далеко отсюда. Ее души здесь точно нет! Это голос другой бабы, которая жила пару сотен лет назад и чей голос похож на твою ненаглядную!

— Нет, это точно она! Я ее голос из тысячи, из миллиона узнаю, — Зула даже не пытался укрыться от ударов, а лишь смотрел на него, почти не моргая, и глупо улыбался.

— Оставь его, — спокойно бросил проходящий мимо Гермесей. — Кажется, до этого таки достучались. Зула никогда не отличался умом. Таких пограничье ломает первыми.

— И что ты предлагаешь, колдун? Оставить его здесь прорастать елью?

Гермесей остановился, вместе с ним встали и водоносы.

— Нет, оставлять его здесь нельзя. Пока лес убедил его лишь в том, что неплохо остаться самому. Но вскоре ему будет казаться, что хорошо бы увести кого-нибудь с собой. Поэтому покончи с ним как можно быстрее, пока он не напал на нас, — после сказанного он продолжил идти как ни в чем не бывало. — Не бойся. Он не должен оказать сопротивление, — добавил Гермесей, отдаляясь от Силиона.

Тот посмотрел на идиотское лицо Зулы. Когда руки Силиона, разжались, тот безвольно осел на землю.

— Я скоро, Вирга. Потерпи немного. Я совсем скоро, — повторял он.

***

Вскоре остановилось изголовье колонны. И все позади идущие столпились в одном месте.

— Что, черт возьми, случилось? Почему встали? — Закричал Олаф

Курб, который шел впереди, лишь коротко бросил:

— След обрывается.

— Что значит — обрывается?! — взорвался Олаф.

— Обрывается, значит, дальше его нет. Ни следов копыт, ни примятой травы, ни переломанного валежника. Она словно сквозь землю провалилась, — Курбу было очень непросто говорить с Олафом сдержанно. За последний час образ жестокого и сильного лидера стремительно рушился.

— ПРОКЛЯТИЕ! — взорвался Олаф и от злости и потерянности принялся мерить шагами лес из стороны в сторону. Вокруг него уже собралась другие дружинники. «Музыканты» перестали играть, а водоносы устало опустили коромысла. Заметив, что людей у него становится все меньше, он раздраженно пробормотал:

— Будь проклят этот орк!

— Я говорил, что это кричат наши! Нужно было посылать элементалей, — сказал Архэй, глядя на Гермесея исподлобья.

— У этого леса миллионы голосов. А вот музыкальные инструменты он имитировать не умеет. Они должны были подать сигнал, — спокойно ответил колдун. Казалось, он совсем не испытывал вины за то, что не помешал атаке орка на замыкающих.

— Их там немало. Может, они уже с ним покончили и нас догоняют, — предположил младший из братьев Райгеров

— Ты сам-то в это веришь? — так же холодно возразил Гермесей. — Будет большой удачей, если эти ничтожества его хотя бы задержат.

Никто ничего не возразил на это, потому что все понимали правоту мага.

Холодный ветерок провел мягкой ладонью по головам мужчин, взъерошивая им волосы. Далее последовал новый порыв. Затем еще один и еще. Ветер дул с определенной частотой, будто лес гладил кошку, пристроившуюся на его коленях.

— Братцы, надо уходить, пока не поздно, — испуганно произнес один из воинов.

— Мы без дриады никуда не уйдем! — процедил сквозь зубы Олаф.

— Ушла дриада! Все! Нету! Птицей обернулась и улетела! Я же не хочу стать пихтой, чтобы спустя годы эта же самая дриада, опершись об меня, с каким-нибудь сатиром трахалась! Ты эту кашу заварил, Олаф, сам и расхлебывай!

— Ты думаешь, я тебя без своего меча убить не смогу?

— Пихта… Хвойное. Хвойное дерево, — задумчиво проговорил Моран. Все, что происходило вокруг, его словно не интересовало.

— Разнылся, как баба! — взял слово Архэй, обращаясь к бунтовщику. — Списываю на то, что это лес на тебя влияет, иначе прикончил бы, как Лодайна.

— Скорее я тебя прикончу, — раздался голос позади Архэя. Он почувствовал, как ему в спину уткнулось чье-то заточенное древко.

— Пронзить этим меня будет трудно.

— Просто ударю посильнее. Я тоже не собираюсь подыхать из-за ваших амбиций. Думаю, меня многие поддержат.

— Он прав. В том, что дриада ушла, отвечать придется тебе, Олаф. Нас никто даже искать не станет, — копейщик по имени Ернилайс наставил на Олафа оружие.

— Главное не убивать тебя. Чтобы ты мог держать ответ. А вот избить до полусмерти — это пожалуйста, — сказал еще один бунтовщик, обходя Олафа сбоку.

Вода в ведрах, что сейчас стояли на земле, закипела, а затем приняла форму змей. Те высовывались и шипели на зачинщиков, словно ведомые незримой дудочкой факира.

— А ну, бросили свои чертовы палки в стороны! — громогласно произнес Гермесей. Глаза его сменили цвет на темно-синий. Он смотрел в никуда, но каждому, кто видел его, казалось, что взгляд обращен на него.

— Это вода припасена для орка, но если потребуется, я не задумываясь утоплю в ней вас.

В это время Моран напевал себе под нос:

— Все, что могло бы быть, тут же пройдет.

Прошлое встанет внезапно не в счет.

Ярость пробьется зеленой иглой,

Нежность распустится мягкой листвой.

Пока его братья по несчастью находились в шаге от того, чтобы перегрызть друг другу глотки, он внимательно осматривал ольху неподалеку от того места, где обрывался след Кайли.

— Спасибо, Дария, за твою песню, — тихо улыбнулся он, после чего обратился уже к остальным. Говорить приходилось громко. Перекричать толпу мужиков было непросто.

— Я знаю, где она!

— Что? Мне не послышалось? — обратился к нему Олаф, не сводя глаз с Ернилайса.

— Я знаю, где она. Точнее, знаю, куда могла бы пойти.

— Говори, — сказал Гермесей. Несколько змей из ведер почему-то посмотрели в сторону Морана и агрессивно зашипели. От чего тот немного замешкался.

— Помните, как поется в песне? «Ярость пробьется зеленой иглой. Нежность распустится мягкой листвой» Известный факт, что мужчины, нашедшие смерть здесь, становятся хвойными деревьями, женщины же лиственными.

— И что?

— А то, что в начале нашего пути большинство деревьев когда-то были мужиками, и Кайли передвигалась по земле. А сейчас взгляните по сторонам! Одни бабы кругом.

— А ведь действительно. Да тут, наверное, целый женский монастырь вырезали.

— И куда ты предлагаешь нам идти, Моран? Направо, налево и прямо — везде лиственные деревья нет-нет да встречаются.

— С тополя на тополь особо не попрыгаешь. Возможно, с этой ольхи она прыгнула на вон ту березу и дальше.

— Могла и до дуба достать.

— Не допрыгнула бы.

— Смогла бы, точно смогла. Это же дриада, они скачут, как горные антилопы.

— Нам надо разделиться.

— Еще чего. Этот орк и так застал нас врасплох и отсек несколько наших. А так мы сами подставляемся, чтобы он перебил нас поодиночке.

— Подставляемся, говоришь… А почему бы и нет? — улыбнулся Гермесей. — Олаф, пусть зеленокожий думает, что может без особых проблем нас убивать. Давай ему подыграем. Главное, чтобы у каждой группы было по барабану и флейте.

***

Мужчины, которые так долго гонялись за Стиггой, все не могли собраться вместе. Уж слишком хорошо тот петлял. Но когда им таки удалось отыскать друг друга, еще какое-то время пришлось потратить на то, чтобы выйти на старый маршрут.

— Ты уверен, что идем правильно? Мне кажется, мы здесь уже проходили. Нам точно нужно идти вон туда, я хорошо запомнил это место, — Брицет волновался больше всех.

— Хех, ты всегда плохо в местности ориентировался, — хмыкнул Кигтар

— Да, это есть, но сейчас я уверен, что нам надо идти туда, дабы нагнать наших.

— Это лес тебя за нос водит. Смекнул, что ты в трех соснах заблудиться можешь, вот и навязывает не то направление, — сказал Анкретт.

— А почему наши в барабаны-то больше не бьют, ась? Почему, черт возьми, перестали бить в барабаны?! Так хоть на звук шли бы!

— Не нужно нам идти на звук. Вот отсюда мы и пришли, — группа отставших вышла на то место, где Стигга расправился с Грихтом и Эхто. Только находка эта не вернула уверенность, а выбила почву из-под ног.