Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса

— Это вампирша, — замечает он. — Глянь, там объявление от полицейских висит, вот все и спешат по домам разбрестись.

На угол дома и впрямь кто-то прилепил бумагу с мелким шрифтом набранным текстом. Если кратко, наскоро пробежаться глазами, в городе объявился маньяк, убивающий в основном молодых людей до двадцати лет. Тела находили в разных частях города полностью обескровленными, связи между жертвами нет. Похоже, Агнесс просто сбрендила и убивала без разбора, ринулась в кровавое безумие, подчинившись искусительному шебуршанию тьмы — звучит заманчиво…

— Есть шанс ее выследить?

Влад пожимает плечами: он сам не уверен, есть ли у них достаточно ресурсов («живого мяса», — сказала бы я в иной день, но совсем нет настроения чернить) для слежки за Высшим вампиром. Да и Агнесс живет на свете достаточно долго, чтобы научиться оставаться невидимкой в оживленных городах.

— Есть пара подконтрольных камер в разных районах города, подключим полицию. Дело серьезное: люди боятся из дома выходить, и они должны согласиться помочь.

Я киваю, оставляя все остальное на Влада, куда более опытного в подобных случаях. Мое дело — добить схваченную вампиршу и доложить об этом Самаэлю или его отцу, а потом снова испариться… Снова оставить Влада? Теперь чувствуется так, что он всегда был рядом, что десять лет человеческого мира, которые я провела в Аду, истончились, испарились и простились — они были вовсе не важны. Не хотелось уходить. Нет, только не снова бросать его, смешливо сверкающего глазами…

Время медленно тянется, смолой тягучей каплет, и Влад затягивает нас в знакомое кафе, поит меня кофе (самым дешевым и дрянным — помнит; на сердце приятно тепло) и угощает Ишим невесомыми пирожными. Здесь так хорошо и мирно, что я забиваюсь глубже в угол, расслабляюсь, оглядываюсь: помещение светлое, тихим прибоем шелестит разговор поздних посетителей, мимо порхают официантки. Мы, откровенно говоря, повеситься от скуки готовы, пока Инквизиция занимается поисками — мобильник Влада агонично воет через каждые минут пять, но он все так же хмурится и шипит ругательства сквозь зубы: ничего.

У кафе прозрачные витрины — улица просматривается. Я допиваю третью чашку кофе, наслаждаясь жуткой горечью, оседающей на языке и сводящей скулы, краем глаза слежу за Ишим, расположившейся за отдельным столиком чуть в стороне: она умненькая демоница, знает, что нам надо поговорить.

— Только не ври мне, — проникновенно говорит Влад, глядя на меня. — Я знаю, что затевается нечто крупное, и врожденное чутье подсказывает, что ты, Кара, играешь там самую грандиозную роль. И я даже разочаруюсь, если это окажется не так.

Владу так просто довериться и исповедаться, что я усмехаюсь, глотаю кофе, чуть не давясь, и уже говорю открыто, захлебываясь словами и радуясь, что наконец-то можно вылить это все кому-то… кому-то близкому.

— Я не могу уже жить без злости, понимаешь? Ненависть к ангелам вела меня долго, очень много лет на человеческий счет… Я ведь вечна, Влад, я не старею, я застыла во времени, ничего не меняю. Просто — плыла по течению вниз, у нас в Аду все так: живем по привычке, бьемся с ангелами по традиции… А теперь я вдруг решила все изменить! Апокалипсис, Последняя Война, никого не щадить, Свет на Тьму, баш на баш. Я боюсь, — признаюсь я впервые. — Боюсь, что мы все свернули не туда… Но ведь это лучше постоянной войны, правда? Что угодно ведь лучше.

Он мягко улыбается, берет меня за руку; ладони у него прохладные, как и всегда. Я робко пытаюсь скривить губы в ответ. Столько битв — я устала. Мне так хочется подольше побыть в этом кафе и поболтать с ним ни о чем, наверстывая упущенное время, расспросить о каждой мелочи, понять, чем он живет. Мальчишка, которого я оставляла, прекратив по приказу Люцифера сбегать в мир людей, вырос, стал главой Инквизиции… А меня так долго не было рядом.

— Прости, — глухо говорю я. — Я не хотела уходить. Сначала меня отозвали — помнишь, я черкнула записку… А потом я задержалась в Аду на пару лет, и я как-то была здесь, видела тебя краем глаза, но подумала, что ты уже сам такой… взрослый. Я тебе не нужна…

Голос странно дрожит. Влад хватает меня, тянет ближе, обнимает — в Аду так не умеют, тепло и по-родному. Я утыкаюсь ему в шею, от Влада пахнет чем-то терпко-горьким: полынью и ладаном. На нас никто не смотрит.

— Ты мне нужна, — шепчет он убежденно. — Не уходи больше, ладно? Не на десять лет. А то я, может, и не доживу.

— Помирать он тут вздумал! — Я ощутимо тычу его в бок кулаком. — А ну отставить!

Мы тихо смеемся, и жить как будто становится легче. Отодвигаясь на приличное расстояние, я снова возвращаюсь к тому, что цежу сквозь зубы кофе, внимательно слушая ободрившегося Влада, который, размахивая руками, повествует о своих инквизиторских буднях.

— Это все скука, я знаешь, когда последний раз не бумажки подписывал, а в бою был? — возмущается он, перехватывает заказанный для себя кофе. — Знаешь? Месяц назад на совещании какой-то долбоеб амулет активировал, пришлось прикрывать, чтоб не сгорели все вместе. А в остальное время все отчеты, отчеты и, блядь, отчеты. Ладно бы только по городу, это еще куда ни шло, но всю страну на меня свалили! Дело в деревне, в далеких ебенях, а все тоже мне несут. Нате, разбирайтесь.

— А почему, кстати, тебя Верховным припахали? — задумчиво переспрашиваю я. — На тебе же буквально написано, что ты в кабинете работать не способен.

— А у нас все не как у людей! — весело отмахивается Влад. — Как-то так получилось, не знаю, больше не на кого валить, наверное, было, вот я и огреб за всех… Помнишь моего старого знакомого, Вацлава? Я пытался его выдвинуть втихую, да куда там…

Его речь прерывает громкий вопль, заставляющий меня вскинуться и потянуться за ножом к поясу, но Влад только невозмутимо вынимает надрывающийся телефон из кармана и принимает звонок.

— Есть! — отключаясь, ликует Влад. — Засекли ее тут неподалеку.

— Теперь мы наконец пойдем ее убивать? — лениво язвлю я, потягиваюсь до хруста костей. В зимнюю ночь идти не хочется.

Влад, да и подошедшая к нам Ишим тоже, не очень вдохновлены этой идеей, но приходится покинуть кафе, громко хлопнув дверью. Мороз тут же вцепляется в горло, стискивая его железной ладонью, не давая нормально дышать. Я кашляю, тру ладони друг о друга, пытаясь отогреть хотя бы пальцы, иначе меч просто выпадет. Влад оказывается рядом, тут же, ежась, плотнее кутается в пальто. Ишим вполголоса отмечает, что в такую ночь лучше остаться в кафе с чашкой горячего шоколада, чем шататься по темным подворотням в поисках вампирши.

К счастью, долго искать нам не придется: у Влада есть примерный адрес, район, где была замечена Агнесс. Место в сердце города, где ночью определенно кто-нибудь да выйдет на улицу. Как мы рассчитываем, вампирша должна появиться после полуночи.

Патрулирую улицы в одиночестве, пока не сталкиваюсь с Владом. Он путано объясняет, что сам заблудился в этом хитросплетении улочек, снова бешено жестикулирует, улыбается, в темных волосах снежинки запутались. Вот ведь чучело радостное… Я обрываю его речь коротким взмахом руки. Кажется, в проулке мелькнула девушка…

— Нет, показалось, — с досадой признаю я. — Слушай, твои данные точно верные? Может, это не та… Вампиров вообще немало.

— Вернее не бывает, — серьезно подтверждает он. — Подожди, Агнесс объявится.

Мне бы его оптимизм. Если вампирша не придет, придется начинать поиски с нуля, и это непременно задержит нас в городе еще на пару дней — оно бы и к лучшему, и я бы хотела подольше побыть с Владом, но заново мучиться, собирая информацию на преступницу…

Город спит, блаженно вздыхая перед новым днем. Холод аж до костей, до осколков души, больно впивающихся в сердце.

— По той стороне еще не проверяли, — нарушает молчание Влад.

Почему-то в горле бьется эгоистичное и детское какое-то «стой!», но я усилием воли стискиваю челюсти, не позволяя ни одному звуку сорваться с губ. Он уже взрослый, справится сам — ему не нужна моя защита. Влад исчезает, следы его заметает колючая поземка. Я почти злюсь, глядя вслед высокой темной фигуре, так хорошо сжившейся с пражской ночью.