Возмездие (СИ) - Злобин Михаил

Задолго до всего этого, выросший на фильмах про Великую Отечественную Войну, я наивно полагал, что простая бутылка с бензином, в простонародье коктейль Молотова, решает эту проблему по щелчку пальцев. Я ведь неоднократно видел в кино, как храбрые воины Красной Армии сжигали вражеские танки таким приемом, и свято верил в его действенность.

Но бойцы спецназа и мертвые чеченцы единогласно опровергали мои почерпнутые из кинематографа знания. Мне даже показалось, что они слегка насмешливо, будто потешались над узколобым и наивным штатским, демонстрировали в ответ образы полностью боеспособных бронированных машин лишь со слегка закопченными огнем бортами. Ну а кто я такой, чтобы ставить под сомнение мнение тех, кто сделал войну своим ремеслом?

Так что единственным доступным мне средством оставался тротил. Пусть у меня было его не так много, как простого стрелкового оружия, пусть у меня было еще меньше капсюль-детонаторов, необходимых для подрыва, но, теоретически, я вполне мог уничтожить около сотни единиц бронетехники. Единственным слабым местом этого было допущение, что военные подпустят моих диверсантов прямо к своему транспорту. Но они, понятное дело, не были конченными дураками, и разрывали крупнокалиберными пулеметами в багровую пыль любого, кто приближался слишком близко.

Однако, имей я даже способ подобраться вплотную к чужой броне, мне бы не удалось решить эту проблему. А все по одной простой причине — по наши души прибыло слишком много техники.

И будто бы одной этой проблемы было мало, военные и полиция с чего-то вдруг обрядили своих людей в костюмы химзащиты. Сперва я не понял причины такого странного решения, а потом чуть ли не подставился, едва сумев разрулить ситуацию без особых для себя потерь.

Оказалось, что толстая резина ОЗК очень даже спасает людей от моей Силы, являясь для нее самой настоящей преградой. Костюмы, конечно, не были полностью герметичны, это все-таки не скафандр, и я вполне мог проворачивать тот же фокус, который пытался провернуть в изоляторе, когда собирался убить Сухова. Но это все равно заметно усложняло процесс умерщвления противника даром. Если сквозь ткань и одежду энергия смерти проходила совершенно беспрепятственно, словно не замечая преграды, то в случае с костюмом химзащиты, приходилось тратить несоизмеримо больше времени.

Мне требовалось подходить чуть ли не вплотную к солдатам противника, выпускать множество туманных щупалец в пространство, насыщая смертью сам воздух, окутывать человека словно коконом, и пропихивать в мелкие щели достаточное для убийства количество энергии. И вот только после этого, когда внутри вражеского облачения скопится достаточно Силы, я мог начинать формировать какую-нибудь атакующую фигуру. Сложность оказалась еще в том, что из-за близости энергии смерти, люди начинали истово паниковать и суетиться, выискивая причину своей внезапной тревоги, чем несказанно усложняли мне работу.

В конечном итоге, после одной единственной попытки завладеть телами охраны на одном из заградительных пунктов, я понял всю бесперспективность этой затеи. Пули действовали гораздо эффективней и на гораздо большей дистанции. Так что моя идея захватывать экипажи БТР-ов вместе с транспортом, провалилась с громким треском.

Но тут произошло еще одно знаковое для меня событие — полковника Демина наконец-то похоронили, о чем мне сообщили преданные наблюдатели. И теперь мне кровь из носу надо было попасть к нему на могилку, чтобы перекинуться парой слов. Однако сделать я этого не мог, потому что кордоны на дорогах стали для меня настоящей проблемой, и пока я не придумаю, как ее можно преодолеть, нечего даже и помышлять о том, чтобы отправиться куда-либо.

Расхаживая по богатому особняку Сафарова словно по музею, настолько гигантским и богатым было его жилище, я занимался мозговым штурмом, периодически дергая то за одну, то за другую ниточку из несметных тысяч подконтрольных мне разумов. Идей было много, но гарантированно эффективных пока не находилось. Что же мне противопоставить толстой броне и крупным калибрам?

Даже у Измененных не было какой-либо аномальной стойкости против пуль, и выстрелы даже из оружия обычных стрелковых калибров исправно рвали их на кусочки. Что уж говорить про более тяжелое вооружение, которое водружали на башни БТР-ов и БМП-шек? Единственное, что могло помочь новому виду марионеток, так это только их невероятная быстрота. Поразить такую подвижную цель не очень-то и просто, но я упрямо не желал светить возможности своей малочисленной гвардии. По крайней мере до тех пор, пока не буду уверен на сто процентов, что не останется ни единого достоверного свидетельства, способного натолкнуть военных на разгадку моего секрета. Лучше я буду их использовать скрытно до поры до времени, а там посмотрим.

Простых же легионеров, что было вполне понятно и ожидаемо, плотный встречный огонь разносил, оставляя от их тел только кровавые брызги и костяные щепки. Так что даже если бы я и решил открыто показать, что безыдейные неопознанные экстремисты, о которых то и дело вещают с центральных телеканалов, есть не кто иные, как неумолимые мертвецы, то они все равно мало бы что смогли сделать против брони. Просто по той причине, что разбросанное на многие метры мясо не очень-то и способно к самостоятельному передвижению. В этой ситуации мертвецы ничем кардинально не отличались от обычных людей.

Обычных людей… обычных людей… а почему, собственно, я подумал об этом только сейчас?

Губы мои сами собой растянулись в хищной ухмылке, а спустя несколько минут сотни марионеток, подчиняясь моему зову, спустились в темноту влажной московской канализации в поисках подходящих помощников.

Сержант Егоров вылез из недр душного бронетранспортера, где даже с выключенной печкой дышалось с трудом уже через полчаса. Сидеть в тесном десантном отсеке в компании еще шестерых сослуживцев, да еще и обряженным в плащ ОЗК — удовольствие было очень сомнительное. Хвала небесам, что их внутри не заставляли надевать еще и противогазы, иначе б служба окончательно превратилась в ад. Ну и на перекуры почти каждый час выпускали, тоже своего рода послабление, хоть какое-то разнообразие в этот донельзя унылый тошняк.

Следом за сержантом выполз и его приятель Димон, который исправно и честно тащил лямку военной службы вместе с Егоровым вот уже три года. Сунув в губы сигарету, он сделал большим пальцем характерное движение, изображая прокручивание колесика зажигалки.

— Тёма, дай огниво, я свое посеял где-то.

— Держи, — сержант невозмутимо протянул товарищу прикурить, прекрасно осознавая, что «посеял» в его случае вполне может означать, что у него никакой зажигалки при себе у него и не было. Ну хоть сигареты не стреляет, уже хорошо.

Сделав по глубокой затяжке и с наслаждением выпустив в ночное небо клубы сизого дыма, солдаты продолжили обсуждение темы, поднятой еще в бронетранспортере.

— Ты как думаешь, сержант, надолго нас сюда пригнали?

— Наверняка, Димыч, — покачал головой Егоров, — я по ящику слышал, что со всей страны больше двухсот тысяч личного состава стянули, но сами бойцы поговаривают, что гораздо больше. Чуть ли не всех кадровых военных сюда перетащили. Тут и размещать уже толком негде, а командование все никак не успокаивается. Некоторые даже говорят, что мобилизация не за горами. Такое ощущение, что готовятся к какой-то мощной заварушке.

— Так быстрей бы, а то мы как пришли, тут только тишь, да гладь. Скука же смертная…

— Ты давай не болтай, а то накаркаешь! — Попытался осадить приятеля сержант, но тот даже нисколько не смутился.

— Не, ну а че, я не прав, что ли? Сидим, как дебилы в ОЗК замотанные, что даже поссать сходить целое приключение, а толку-то от этого?!

— А ты что, не слышал? У здешних террористов газ какой-то есть. Его если вдохнешь, то мозги сразу всмятку станут, начнешь по своим лупить со всех стволов.

— Да я слышал про это… — отмахнулся приятель, — я в целом о ситуации. Смысл, что мы тут яйца высиживаем? Все равно никто не нападает.