Виктор Ночкин - Дети оружия
Дом, в котором расположилась банда, находился, как и говорил Уголек, в самой середине долины. Вокруг строений был пустырь — широкая полоса выжженной земли. Йоля присела в тени ограды фермы и принялась разглядывать цель. Дом обычный, двухэтажный, крыша разве что выложена блестящими черными пластинами, таких ей прежде не попадалось. На крыше стоял человек и, приставив ладонь козырьком ко лбу, смотрел вдаль. Йоля осторожно высунулась и уставилась в том же направлении, но ничего не заметила — мешал забор, под которым она устроилась. Поэтому девушка перестала глазеть по сторонам и сосредоточилась на цели.
Здание окружал двор, обнесенный высокой оградой. Вбитые в землю столбы, между ними ржавые остовы древних самоходов, уложенные друг на друга здоровенные шины, поваленные бетонные столбы с пучками ржавой арматуры, в промежутках между этими нагромождениями — кладка из плохо обожженного кирпича. В таком заборе всегда можно отыскать дыру… только бы добраться туда. Еще были ворота, сбитые из досок и обшитые прогнившими от коррозии листами металла — похоже, старые капоты и крылья с облупленной краской, но теперь все это забрызгано грязью. Много слоев серых пятен, высохших, осыпавшихся и снова заляпанных. Под этими пластами едва угадываются очертания створок. Ворота, конечно, заперты, так что дыра в заборе может оказаться лучшим способом проникнуть во двор. Пустырь пересечь недолго, но как бы этот, на крыше, не обратил внимание. А человек все так же пялился на что-то, чего Йоле не было видно. Вроде бы в той стороне раздавались звуки выстрелов, но стены заглушали, толком было не разобрать, что творится.
Йоля отползла назад и, по-прежнему прячась в тени, побежала обратно, свернула, пересекла пыльную пустующую полосу между хозяйствами, помчалась вдоль следующего забора, потом, для верности, перебралась к соседней ферме. По ее прикидкам получалось, что теперь она за спиной того, кто смотрит с крыши бандитского особняка. Здесь девушка снова подкралась к границе пустыря, окружающего двухэтажный дом. С этой стороны ограда выглядела еще хуже, чем возле ворот, — у ее подножия поднялись дремучие заросли колючек. Цепкие побеги вскарабкались по стене, впились корешками в трещины и щели. Сейчас, на исходе сухого сезона, колючки пожухли и увяли, теперь они свисали вялыми гроздьями, лишь кое-где топорщились в нижней части стены. На щербатой кладке они смотрелись как черная щетина на измятой морде. Но главное — не видно ни души. Окна, затянутые сморщенными шкурами ползунов, слепо пялятся в пространство, некоторые и вовсе заколочены, ставни где заперты, а где уже успели развалиться. Видно, этот дом давненько не отражал нападений.
Йоля подыскала подходящее местечко, где ограда заросла колючками особенно густо, а кладка выглядела особенно убого, и стремглав бросилась через пустырь. Промчалась по открытому пространству, нырнула в тень, проломив несколько хрупких, иссохших побегов, и села среди зарослей. Над ней качнулись жухлые ветки, с шорохом посыпались пыль и колючки. Этим иглам, должно быть, за всю их короткую — от одного сезона дождей до другого — жизнь ни разу не выпадало вонзиться в кого-нибудь, наконец-то им подвернулась жертва. Кусты радостно впились в Йолю, она завозилась, обламывая сухие побеги и выдирая колючки из рукавов. Вытащила нож, срезала несколько веток — под ними оказалась рыхлая кладка из глиняных кирпичей, разве что едва обожженных. Йоля стала тыкать ножом в раствор, выколупывая крупные куски. Ей удалось расшатать кирпич, расколоть и по частям выковырять другой. Дальше пошло веселее, сразу несколько кирпичей поддались ее усилиям и покинули насиженные гнезда, за ними было нагромождение старых шин, залитых раствором. Строители здесь поработали без старания, и Йоля вскоре отыскала лазейку — можно протиснуться в круглое отверстие внутри шины. Кто-то потолще и пошире в плечах ни за что не пробрался бы, потому что снаружи резиновый круг намертво стиснут стеной, но Йоля, побарахтавшись немного, сумела пролезть.
По ту сторону забора была стена из досок — сарай какой-то, значит. Над головой кровля сарая смыкалась с наружной стеной, чтобы по ней могли ходить вдоль гребня стрелки. Здесь, в простенке, было душно, пыльно и воняло отхожим местом. И тоже было полно колючек, но не высохших, а вполне боеспособных. Колючки тут же вцепились в одежду.
«Порядок, — решила девушка, — я уже внутри и в надежном убежище, в такую дыру никто не сунется». Она осторожно проскользнула между стеной сарая и оградой, переступая через подозрительные кучи и при каждом шаге осторожно отцепляя хваткие когтистые побеги. Наконец, вся исцарапанная, добралась до угла постройки и выглянула. Сарай, за которым она пряталась, был довольно большой, за дощатой стеной возились и шипели манисы. Впереди лежал двор — десятка два шагов открытого пространства, а дальше стена жилого дома, в который предстояло проникнуть. Ворота находились с противоположной стороны, там и охрана, конечно. А здесь никого.
Ветер нес по двору клубы желтой пыли, в окнах с шуршанием качались грязные ползуньи шкуры. Только теперь Йоля вспомнила, что у нее и оружия-то нет, один короткий нож, который она к тому же попросту украла, когда жених зазевался. Впрочем, что ей можно было получить в лагере дикарей? Ружье Аршака без патронов, такое длинное, что с ним никуда не сунешься? Или, может, копье одолжить у какого-нибудь людоеда? А что, сейчас с копьем наперевес… никто ее не остановит, потому что всякий встречный помрет со смеху. С копьем Йоля была бы просто жутко смертоносной.
Ну а что теперь делать? Ответ простой: хоть что-нибудь. Сейчас нужно действовать, потому что думай не думай, а ситуация не улучшится. Будет только хуже, когда банда возвратится. Йоля еще раз огляделась и метнулась через двор к зданию. Привстала, ударила кулаком по натянутой в оконной раме ползуньей шкуре. Полупрозрачная пленка только на вид была хрупкой, а кулаку не уступила. Пришлось врезать еще раз, резче. С противным треском шкура лопнула, Йоля ухватилась за край и потянула — посыпалась пыль, шкура разлезлась на лоскутки, которые тут же принялся трепать ветер.
Девушка залезла на подоконник, присела, заглянула в прореху. Перед ней был большой зал, столы, скамьи… Никого не видно, но где-то рядом слышны голоса. Она проскользнула в дыру и спрыгнула на пол. На четвереньках позади стола добралась до двери. Голоса здесь звучали отчетливо, из коридора тянуло съестным. Сразу захотелось есть, жених-то не накормил! Йоля вышла в коридор — медленно, чтобы поменьше тревожить растрескавшиеся половицы, приблизилась к двери, откуда исходил сытный дух и доносились женские голоса. Кухня. Кипит в котлах варево, толстые тетки в грязных обносках вяло переговариваются, и на дверь никто не смотрит. Йоля прошмыгнула мимо кухни и пошла дальше.
Коридор был длинный, вдоль него двери. Йоля заглянула в одну комнату — шкафы с посудой, в другой — то же самое, третья оказалась заперта. Наконец она отыскала помещение, куда вряд ли часто наведываются — что-то вроде кладовки, забитой всевозможным хламом: обломками мебели, тряпьем, треснутыми горшками и прохудившимися тазами. Она прокралась вдоль стены, чтобы не оставлять следов на толстом слое пыли, покрывавшем пол, и залезла под колченогий стол, опиравшийся на обломки старых кроватей. Там было тихо, темно и уютно. Нашлось и какое-то тряпье — сплошные дыры да заплаты. Йоля завернулась в широкое зеленое полотнище с остатками пышной бахромы и задремала. Устала так, что даже голод не помешал уснуть.
О том, что ее могут обнаружить, Йоля не думала. Если не подняли тревогу сразу, то как здешним обитателям узнать, что в доме посторонний? Ну разве что шкура на окне порвана. Но это же ничего не значит — ползуньи шкуры, бывает, рвутся, а эта была довольно ветхая. И потом, здесь вряд ли найдут. Ну заглянет кто-то в эту комнату — увидит груду хлама и непотревоженную пыль на полу. До ночи здесь можно переждать, а потом… потом… потом само собой что-нибудь получится…
* * *Разбудил Йолю рев двигателей за стеной, потом она услышала шум голосов рядом, в зале, — Леван вернулся после неудачной вылазки. В кухне загремели котлы и миски — женщины накрывали столы. Йоля потерла глаза, Села и прислушалась: нет ли какой тревоги, не заметили ли бандиты, что в доме посторонний? Нет, ничего такого. Конечно, мужские голоса выдавали напряжение, женщины переругивались и были недовольны то одним, то другим… но это обычное дело в бандитском клане, народ здесь собрался не благостный, всегда найдут повод поругаться. Со скрежетом задвигались столы — начался ужин… Йоля представляла, как они сейчас набивают животы, глотала слюни и ждала.
Потом обитатели дома стали расходиться из зала. Йоля слышала, как они топочут мимо ее двери. Несколько человек в комнате неподалеку затеяли азартную игру. Шум в доме пошел на убыль, только игроки никак не унимались. Йоля пыталась разобрать, о чем они говорят, толком ничего не поняла и решила, что кочевые справились именно так, как было намечено. Бандиты недовольны тем, что не удалось никого поймать, теперь фермеры будут обижены, да и атаман не в духе. Затем вспыхнула ссора, кого-то уличали в жульничестве, грозили набить морду. Перепалка продолжилась в коридоре — тот, кому предъявили обвинения, орал, что он уходит и больше ни разу не сядет играть с такими олухами. Соперники по игре требовали, чтобы он возвратился и показал карманы. Хлопнула дверь, кто-то начал орать, чтобы крикуны заткнулись, потому что ему мешают спать. К ссоре присоединилась женщина и завизжала, что лучше бы он в самом деле спал, чем так вел себя в постели… Мало-помалу бандиты угомонились.
