Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

— Хотелось бы поближе к цивилизации. На морском берегу где-нибудь, — выражает недовольство Линда. — Жарко здесь…

— Зато спокойно, — возражает Мухтар.

— Ну да. Ни преступности, ни баб, ни побегов не будет, — ухмыляется Петр. — Как в древнем анекдоте: "А куда ты денешься с подводной лодки?"

— Значит, намечается большая стройка? — делает правильный вывод Линда.

— Жилые помещения, учебные корпуса, дороги, каналы, ветровые насосы, парки, аллеи, огороды и грядки, — перечисляю я. Линда убегает.

— Стой, ты ку… Может, сначала позавтракаем?

— Завтрак давно остыл, — усмехается Марта. А Стас вызывает на экран трансляцию из палатки Хвостиков. Линда собрала всех в кружок и выясняет знание строительных специальностей. Заодно отбирает у всех ошейники, разбивает на бригады и назначает бригадиров. После чего ведет в дом четверых. Точнее, двух рыжих, одного серого и черную кошку. Из всех четверых узнаю в лицо только рыжего, что короля играл.

Марта, ругаясь на стажеров, нашествие септических и отсутствие у кого-то головного мозга, освобождает часть помещения для приближающейся делегации. Мухтар помогает ей сдвинуть кушетку, Стас убирает ширму.

Вваливается жизнерадостная Линда.

— Шеф, представляю, лучшая кухарка в обитаемом космосе, — за руку втаскивает в комнату черную девушку. — Может из ничего сделать обед для десяти человек.

Девушка, открыв рот, озирает комнату. Судя по хвосту, испугана.

— Главный архитектор, он же бригадир бригады строителей. Возможно, в будущем, преподаватель. — втягивает в комнату Короля. Я одобрительно киваю.

— Главный гидротехник. Три года занимался шлюзами и каналами, — в комнате появляется серый.

— И, наконец, главный агроном, — рыжий коренастый прратт, игравший в спектакле короля союзников. — Бригада у него самая маленькая, четыре человека. Но все впереди.

— Ставлю задачу. Скоро здесь будет лицей на двадцать учащихся. Им надо где-то жить и учиться. Плюс обслуживающий персонал, учителя и так далее. Со временем — лет через пять — лицей превратится в университет на двести-триста студентов. К этому надо быть готовым сразу. Сегодня походите, осмотрите окрестности и подумаете над планом застройки территории. Не забывайте о садах, парках и зонах отдыха. Свои идеи и соображения расскажете мне завтра. А сейчас — свободны. Линда, Миу, обеспечьте новеньких питанием.

Линда выталкивает ошарашенных прраттов в коридор, Миу выскакивает следом, но вскоре возвращается.

— Шеф, ты крут, — заявляет Стас.

— Владыка! — подхватывает Мухтар.

— Перестаньте издеваться над больным, измученным человеком. Лучше накормите его манной кашкой, — давлю на жалость я.

— Действительно манной? — интересуется Марта.

— Можно картошечкой с кусочком мяса.

— И стаканчиком винца, — подсказывает Мухтар.

— Против стакана кагора возражать не буду, — удивляет всех Марта.

Миу вскакивает и убегает за моим завтраком. Вскоре возвращается, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. Два традиционных стакана молока дополняет блюдо жареной картошки с куском мяса и два стакана красного вина. Ушки виновато прижаты.

— Что-то не так?

— Хозяин, рабыня осмелилась попробовать вино. Оно страшно крепкое. Рабыня боится, что сделала что-то не так.

Марта берет один из стаканов и делает пробный глоток.

— Нет, все нормально. Двенадцать градусов.

Возвращается Линда.

— Миу, мы артистам холодильник продуктами набили, а электроплитки не дали. Они, бедные мучаются как ты в первый день. Идем, поможем голодающим.

Стас с Мухтаром приносят и устанавливают у стенки самый большой экран. Марта трансформирует мою кровать в кресло, выдвигает столик-полку и переставляет на него тарелки и стаканы.

Трудно есть одной левой. И вообще, давно у меня не было такого дурного периода — третий раз за месяц живу в медотсеке. Да что там — никогда не было! С этим надо что-то делать. Так жить нельзя.

Постепенно все расходятся по своим делам. Линда с Миу улетают во дворец. Петр с Мухтаром занимаются с котами обустройством лагеря. Марта проводит полное медицинское обследование Королевы. Можно не следить за лицом, заняться самогипнозом и проспать до ужина. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Я устал и хочу спать, я очень хочу спать, я засыпаю…

Разбудил меня Стас. Просто так будить бы не стал. Но выражение "морды лица" спокойное и очень ехидное.

— Что у нас на сегодня плохого? — смотрю на часы. Наши должны бы уже вернуться.

— Случилось стра-а-ашное! — поет Стас приятным баритоном. — Земля нас не забыла. И если думаешь, что это хорошо, то, значит, жизнь тебя не би-и-ила!

— К нам едет ревизор?

— Почти угадал. Ревизоры нынче обленились, никуда не ездят, но хотят взгреть тебя по гиперсвязи. — И снова запел.

Бюрократы правят бал,

Там правят бал!

Ты отчет не написа-а-ал,

Не написал!

На Земле весь род людской

Чтит параграф сто седьмой,

Он царит над всей Вселенной

Словно идол золотой!

Ты отчет не написа-а-ал,

Не написал!

Шеф тебя предупрежда-а-а-а-а-ал?

Предупреждал!

— Карузо, тебе меня не жалко?

— Мне Миу жалко. Она тоже отчет не написала. Ты опытный, вывернешься, а у нее такое впервые.

— Тогда будешь ей подсказывать. Нужно поддержать девочку.

— Мы тоже так решили. Марта сейчас ее накачивает. Ты готов к встрече с неизбежным? — Стас пододвинул мою койку к аппаратуре поддержания жизни. Передвинул монитор и убедился, что прозрачные цилиндры принудительной вентиляции легких попадают в кадр видеокамеры. Оглядел комнату и, крякнув, придвинул с другой стороны койки малый диагност. Зачем-то бросил на одеяло медицинскую кислородную маску.

— Артист…

— Бери выше. Сценарист и мистификатор! Ты готов? Даю КомКон, — и с гордым видом удалился.

— Марта! Твой выход! — донеслось из коридора.

Вошла Марта, поправила одеяло, запустила процесс преобразования моей койки в кресло. В этот момент включился большой экран передо мной, и я увидел членов комиссии. Что сказать? Зубры! Лысины и эолотые эполеты. Мое начальство, начальство космофлота, даже старичок-менталист здесь.

— У вас десять минут, и ни минутой больше, — оборачивается к ним Марта. — Больному необходим покой.

— Тогда — сразу к делу, — берет слово мой непосредственный начальник. — Недавно произошел бой, в результате которого погиб двадцать один местный житель…

— Двадцать два, — перебиваю я. — Последний из нападавших на Владыку был пойман и казнен местными на следующий день.