Александр Лукьянов - Раб сердец

Внята вполне оправдала пословицу. Когда Близнецы отправились устаивать шалаш, она сказала, что должна с глазу на глаз сообщить Брану нечто важное.

В стародавние, ныне почти забытые времена, поведала Внята, Рунский князь-кольценосец, один из девяти верных слуг Чёрного Властелина, повелел выстроить укреплённый терем посреди здешних лиственничных лесов и болот. За долгие сотни лет князь-призрак бывал здесь многократно, хотя никогда подолгу не задерживался. Распоряжения повелителя отправляли рунского кольценосца в самые разные уголки Нашего мира, однако тот всякий раз возвращался сюда.

После окончания Войны Кольца и раздела Руни злорадствующие победители приказали Пьюну Громоздиле стереть терем с лица земли. Однако выделенные лешими для этой цели деньги были разворованы пьюновыми прихвостнями, потому терем был заброшен, но остался цел. Болтали, правда, будто к нему приставили какую-то особую охрану… Многочисленные плотины и каналы, управляя которыми отводили болотные воды, пришли в негодность. Топи заняли всю округу, залив и подступы к терему и деревню, где жила княжья прислуга.

— Как проведала? — коротко спросил Бран.

— Люблю много знать. — так же кратко ответствовала Внята. — С тобой, может, и не сравнюсь, но… Кстати, добраться до терема можно именно отсюда. Даже верхом, если осторожно..

Отряд Брана миновал редколесье с густым и высоченным папоротником. Постепенно лес густел, лиственницы становились выше, шире и мощнее. Дорога, ведущая к терему за четверть века заросла, кое-где деревья своими корнями выворотили известняковые плиты.

— Мрачно тут. — зметила Внята. — Безжизненно и сыро. Деревья чёрные, одинаковые и конца им не видно.

— Так ведь князь-чародей и был нежитью. — отозвался Бран. — Для него — самое подходящее место.

Ни ветерка не было, ни шороха, только начала чмокать под копытами болотная водица.

— Змей, поди, тут полно… — с омерзением предположил Ясень Близнец.

— Вымерли. — рассеянно ответил Бран, думая о чём-то своём. — Как кольценосцы сгинули, так и…

Лиственницы порой расступались и между ними блестели большие водные зеркала, к которым вяло стекали десятки маленьких ручейков.

— Не-не-не, не пойдёт. — озабоченно закрутил бородой Жмых Голота. — Нельзя дальше верхами, лошади будут вязнуть. Тропинка. опять же, ехидная. То ясно видна с седла, а то вообще теряется. Слезаем!

— Что ж, — согласился Бран, — пойдём пешком. А ты, Жмых, будь добр, останься с конями.

«Пешком»… Гм… Легко молвить, да трудно исполнить! Путь одолевался с немалым трудом. Однообразный лиственничный лес сменился смешанным. Стало сухо, исчезли болотные запашки, потянуло ароматом хвои и листвы. Изрядно сгустились кустарник и папоротниковые заросли, идти стало трудней. Под ногами чувствовались бугрящие почву толстые узловатые корни сосен, елей, берёз и вязов.

— Чудной лес. — бормотал Бран. — Обычно эти деревья вместе не растут. Но и не похоже, чтобы люди их сажали.

— Ещё бы! — поддержала Внята. — Каждый сук в глаз целит, всякий корень под ноги лезет.

Всё же до терема добрались без приключений, хотя заметно притомились.

Обиталище князя-кольценосца выглядело — по крайней мере снаружи — вполне прилично. Ни тебе мха на приземистой дубовой крепостной стене с башнями, ни проросших в неположенных местах вездесущих осин. Казалось деревья и кустарник, за четверть века захватившие всё возможное пространство, в страхе остановились перед рвом, что опоясывал терем.

— Ни корешком, ни веточкой туда не тянутся. — хмыкнул Ясень, указывая на тёмную стену, сложенную из толстенных брёвен, которые не брало время. Его брат молча кивнул, гадая нет ли впереди опасности. Вроде бы, явной не было, но чувство настороженности его не покидало. Словно бы их кто-то заметил. Бран покосился на него. Он также чувствовал на себе чей-то бдительный взор.

— Мост опущен. — сказала Внята. — Подойдём к входу?

— Попробуем. — согласился Бран.

Четвёрка путников осторожно ступила на толстые брусья, из которых был сбит перекидной мост. Медленно приблизились к тёмным створкам ворот.

— А как мы попадём внутрь? — полюбопытствовал Смурень.

— Хруум-хм, рутутум, хруум-хм, — послышалось сзади глухо и раскатисто, подобно большому, но отсыревшему барабану, — им надо попасть внутрь, надо же! Корни и сучья! А коли это запрещено, тогда как?

В мгновенье ока они повернулись, вскинув топоры.

— Внутрь… Хумм, вот повеселили! Никто не проникнет в терем, нет! Об этом совсем только что попросили меня позаботиться, но для вас, наверное, не только что, а очень даже давно: листья успели смениться двадцать пять раз раз.

У моста возвышалось чудище в три людских роста, не то человек, не то дерево — нечто покрытое не то корой, не то потрескавшейся серо-зелёной кожей. Корявые лапы с длинными узловатыми пальцами, плоские семипалые ступни, совсем нет шеи, так что голова медленно поворачивается вместе с туловом. Вытянутое лицо, окаймленное длинными волосами-ветвями и такой же зелёной мохнатой и пышной бородой.

— Вижу, вижу топоры в руках! — гудело чудное существо. — Не по нраву мне железки-то, хррум, хуум, да и вы совсем не нравитесь. Что делать, желуди-веточки, а? Кто такие?

— О. полная луна! — беззвучно прошептал Смурень Близнец. — Это еще что такое?!

Первым пришёл в себя Бран.

— Не что, а кто. — поправил он, после короткого колебания положив топор на мост. — Древопас.

— Куда? — зашипел Ясень, не успев схватить за рубаху Брана неторопливо направившегося к чудищу.

Бран остановился в паре саженей от древопаса, нарочито торжественно поднял в приветствии обе руки и внимательно взглянул в большие каре-зелёные глаза.

— Тамбулинау а бурумба хум-хум рамбутара. — с некоторой запинкой выговорил он. — Тауру.

— Вот даже как! — древопас изумлённо отступил назад, издав скрип старого вяза на ветру. — Человек знает наш язык? Диво небывалое! Кто обучил?

— Радагаст Карий.

— А, знаю, знаю. Славный волшебник, деревья любит, птиц оберегает, какие вредных букашек выводят. Как поживает?

— Никак. Он перенёсся к другим духам за моря. Но перед этим отдал мне своё многознание.

— Чудные дела, чудные! — рокотал древопас. — Видно, многое изменилось в минувшие несколько мгновений. Хотя, что для меня — миг, то для вас — полжизни. Скоро вы живёте, человеки, не поспеть за вами, торопыгами, бурумба…

— Если будет угодно, — почтительно отвечал Бран, — могу поведать о произошедшем в Руни… за последнее мгновение…