Андрей Мартьянов - След Фафнира

– Надо давать страшные клятвы на крови, проходить обряд посвящения? – откровенно рассмеялся Джералд. – Фи, ваше высокопреподобие, эта шутка перестала быть забавной.

– А это вовсе и не шутка, – вдруг помрачнел отец Теодор и хищно подался вперед. – Это правда. Настоящая. Вы сейчас услышали тайну, которую люди хранили почти десять столетий. И не представляете, с какой мощной и разветвленной организацией столкнулись. Итак, ваше решение?

– Решение простое, – ответил Джералд. – Пойду спать. Завтра надо ехать в город, выуживать паспорта у полицейских. Спокойной ночи, отец Теодор. Благодарю за интереснейшее повествование.

– Сидеть, – тихо и очень угрожающе рыкнул аббат, когда лорд Вулси сделал движение подняться с кресла. – Или вы с нами, или никто из вас не выйдет завтра из аббатства.

Джералд замер. Самые страшные и реальные угрозы произносятся именно таким, спокойным и бесстрастным тоном. Только слабые и неуверенные в себе люди кричат и потрясают руками.

«Он хочет забрать драгоценности себе, – мгновенно понял Джералд. – Какой там Сионский Приорат – бред и выдумки! Дело обстоит гораздо проще и вульгарнее. Вот негодяй! Как прикажете себя вести в подобной ситуации?»

– Давайте договоримся миром, – неторопливо проговорил англичанин. – Если вам нужны сокровища, забирайте половину и на том расстанемся. Не ожидал, признаться…

Аббат, не меняя выражения жабьего лица, коснулся колокольчика, стоявшего у края стола.

Три монаха, высоких и широкоплечих, явились на зов тотчас. Один остался у двери, два других быстро переместились по комнате, остановившись за спинкой кресла лорда Вулси. Джералд учуял легкий запах хлороформа. Этого еще не хватало! У благочестивой братии, оказывается, опасные намерения!

– Я никогда не предлагаю дважды, – с расстановкой сказал отец Теодор, поглядывая куда-то в сторону от незадачливого гостя. – Но для вас сделаю исключение. Вы согласны отправиться по пути, который я вам предложил?

Джералд вспомнил несколько самых вычурных техасских идиом, которыми обычно злоупотреблял невоспитанный Тимоти, и громко угостил ими господина аббата. Подействовало. Его высокопреподобие кашлянул и легонько кивнул своим головорезам со словами:

– В колодец… Остальных тоже. И быстро!

Лорд Вулси рванулся вперед, но его сразу сграбастали за плечи сзади, бросили в кресло, и рука одного из святых братьев прижала к лицу англичанина воняющую хлороформом тряпицу. Джералд попробовал извернуться, на несколько мгновений сбросил ладонь неприятеля, повалил набок кресло, но тотчас получил сильнейший удар носком сапога под грудину. Дыхание перехватило, боль была такая, что захотелось немедленно умереть, но…

Последнее, что успел прохрипеть Джералд, краем глаза заметив в дверном проеме знакомый силуэт, было:

– Стреляй! Стреляй…

И сознание милорда помрачилось.

Тимоти больше ничего не оставалось делать. Когда ты видишь, как мрачные и малопривлекательные святые братья с усердием пинают твоего друга, а третий монашек, стоящий по правую руку, выхватывает нечто крайне похожее на пистолет системы Маузера, срабатывает впитавшийся в кровь рефлекс.

А всего-то: решили заглянуть в кабинет преподобного отца и сообщить, что неизвестное чудище вовсю разгуливает по монастырю и безобразничает, как может, а один из концессионеров валяется в луже собственной крови в коридоре этажом ниже.

Тим не успел бы – монах со здоровенным «Маузером» опережал его на доли секунды. Спасибо доктору Шпилеру, свечек на тысячу долларов придется ставить! Доктор почти незаметным движением выбросил вперед правую руку, оконечье трости красного дерева задело ладонь черноризного стрелка и тяжелая пуля ушла в деревянную стенную панель, расщепив ее до пола.

Отныне Тимоти не церемонился – выстрел прямо в лицо, моментально превратившееся в жуткую кашу из крови и мелких косточек; ударом пули монаха отбрасывает к окну, он заваливается мешком и более не дергается. Два раза по два выстрела в остальных черных – как и положено, чуть ниже и правее грудной кости, там печень, крупные жилы… Папаша, отвоевав свое в Гражданскую войну на стороне конфедератов, утверждал, будто здесь одно из самых уязвимых мест и пулевая рана в печень смертельна на все существующие в природе проценты. Прав был старый Дугал О’Донован – оба монаха запнулись на полушаге, отшатнулись на спины и черными дроздами рухнули на дорогой ковер. Ни один даже не пикнул.

– Сиди, сука! – страшно заорал Тим, увидев движение со стороны его высокопреподобной сволочи. – Сидеть, сказал! Док, свяжите его!

– Чем?! – поразился слегка ошалевший от столь бурно развивающихся событий Шпилер.

– Снимите пояс с брюк! Ах, твари, а? Подумать только! Док, да вяжите же его! Руки, руки! Учти, батюшка, у меня в барабане последний патрон, и если шевельнешься – всажу в горло! А это больно и обидно. Усек?

По виду аббата, запястья которого начал неумело скручивать доктор, стало видно, что он усек. Лицо растерянное, однако не испуганное.

Тим присел рядом с застонавшим милордом и перевернул его на спину. Веки Джералда поднялись, явив слегка затуманенный взор каре-зеленых глаз.

– Джерри, ты как? Живой? Поднимайся! – Тимоти метнулся к столу, ухватил левой рукой графин с остатками вина и сунул его в дрожащие руки побитого милорда. – Выпей. До дна.

Джералд, будь он хоть трижды милордом, по-матросски выхлебал красный мускат из горлышка, оперся на руку Тимоти, встал и сразу опустился в креслице, предусмотрительно поставленное американцем на место. В голове было слегка мутно, однако лорд Вулси не успел вдохнуть достаточно паров хлороформа, чтобы ничего не соображать.

Связанный аббат гробово молчал, глядя в сторону окна. Его уродливая физиономия не выражала никаких эмоций.

Тимоти, полушепотом костеря «безруких докторишек», сорвал со шторы длинный скрученный шнур и начал покрепче приматывать отца Теодора к креслу. Шпилер, верный своей профессии, обошел тела трех слуг его высокопреподобия и только качал головой. Мертвы. Ворс цветного турецкого ковра впитывал темно-багровую кровь.

Отдышавшись, лорд Вулси требовательно взглянул на аббата.

– Сколько еще людей в монастыре? Отвечайте, святой отец, вы не в том положении, чтобы хранить философское безмолвие.

– Двое моих телохранителей в подвале, с сокровищами… – преспокойно ответил отец Теодор.

– Были, – отозвался Тимоти. – Их, наверняка, сожрала тварь. Мы стучались, никто не ответил. Свет не горит. Дальше?