Беттина Белитц - Впечатляюще неистовый (ЛП)

- Моя сестра тоже всегда так утверждает. Я ей не верю. Не одна девчонка не считает себя фанаткой, но большинство из них являются ими.

- Я ей не являюсь, - настаивала я. - Я только хочу к нему. - Сердан беззвучно рассмеялся и снова провёл по подбородку.

- И где здесь разница? Ах, всё равно. Тогда ни слова ни Сеппо, ни Билли. Ни слова о том, что я из-за такого дерьма сбежал из дома. Поклянись.

Я не стала клясться. Мне не нужно было ничего обещать Сердану. Я добровольно не скажу об этом ни единого слова. Да я и не могла. Мои родители никогда не должны узнать об этом, а после его предательства с паркуром, я больше не доверяла Сеппо. Правдивую историю я всё равно не могла рассказать никому.

- Если всё это такое дерьмо, как ты утверждаешь, почему ты тогда вообще приехал сюда? - спросила я тихо.

Сердан молчал так долго, что я подумала, он уже заснул, потому что его веки были опущены вниз, и он больше не двигался.

- Потому что ..., - начал он и зевнул, так что его челюсть захрустела. - Потому что я понял, что нужен тебе. Всё очень просто.

К счастью, подумала я. К счастью, что ты это понял. Теперь и я начала зевать. Я набросала немного соломы на ноги и спину, потому что постепенно становилось прохладно. Лунный свет проникал через трещины и щели на крыше и ложился полосами на лицо Сердана. Леандер бы теперь наверное светился голубоватым светом. Где-то закричала сова, жутковато-красивый звук.

- Дай мне свою руку, Катц, - прорвался глубокий голос Сердана сквозь стрекотание сверчков.

- Зачем?

- Чтобы ты не наделала ещё каких-нибудь новых глупостей, - сказал он устало и при следующем крике совы уже уснул. Когда несколько часов спустя я тоже наконец уснула, он всё ещё держал меня за руку.

Глава 15

.

Спорт на воде

Значит вот это как, когда провёл ночь с человеческим парнем, подумала я, когда проснулась от первых, щекочущих меня лучей солнца. Не нужно бояться того, что стал невидимым, а так же того, что другой охранник разоблачит тебя и выполнит какое-то дурацкое заклинание вуду.

С другой стороны мама никогда не сможет увидеть нас, если Леанедер и я разделим вместе кровать. Неоспоримое преимущество. Потому что это уже, в целом, случилось четыре раза, если я правильно посчитала. Так что мама так же не могла выйти из себя и устроить драму, как она сделала бы это на сто процентов, если бы могла видеть.

Но мои родители были далеко, а у Сердана уже в течение некоторого времени не было охранника. Мы были совершенно одни. Я оставалась лениво лежать на соломе, открыв глаза лишь после нескольких спокойных, расслабляющих вздохов. Сердана больше не было рядом со мной. Он стоял, оперевшись на балку на краю сеновала, и смотрел на улицу, разглядывая местность, рука поверх глаз, чтобы защититься от солнца - почти как капитан на борту корабля. Теперь он заметил, что я проснулась, и повернулся в мою сторону.

- Доброе утро, - сказала я и села. Сердан подошёл ко мне, не отвечая на приветствие, и бросил мне на колени свой мобильный.

- Позвони своим родителям.

- Ты не можешь дать мне сначала проснуться? - Упрямо я смела мобильный с моих покрытых соломой коленей.

- Ты ведь проснулась. Позвони своим родителям, Катц, я серьёзно ...

- Не могу! - рассердилась я.

- Послушай, у меня было почти тридцать пропущенных звонков, от моих родителей, а у меня нет желания всю эту дрянь разгребать в одиночку, так что скажи своим, что ты ещё жива. Тогда они расскажут это моим и ...

- Я не могу этого сделать! Ты что, больше не понимаешь немецкого, или как? Я не знаю наизусть номер маминого мобильного. А мой мобильный я больше не могу включить. Батарейка села. - Это не было выдумкой, а даже правдой, хотя я находила идею Сердана совершенно дурацкой.

Я всё ещё хотела к Джонни Деппу на юг, здесь ничего не изменилось, и в крайнем случае сделаю это одна. Получиться ли у меня это? Я покосилась на наши скудные запасы. Бутылки с водой были почти пустыми, и у нас осталась только половинка круассана и две жевательные резинки. Далеко с этим я не уйду. А впереди меня в конце концов, лежал долгий путь.

Сердан заметил мой взгляд и схватил свой мобильный.

- Хорошо, тогда я позвоню моим родителям и скажу им ...

Прежде чем он мог договорить, я бросилась на него и попыталась, царапаясь и кусаясь, завладеть мобильным телефоном. Но Сердан держал его крепко, не двигаясь и не защищаясь.

Разгневанно я ударила его кулаком в рёбра. Он вздрогнул и, ахнув, выдохнул, но продолжал сжимать телефон. Ещё раз я укусила - в этот раз в предплечье - туда, где это было особенно больно. Сердан схватил меня за голову своей свободной рукой и так сильно потянул за волосы, что я громко вскрикнула.

- Если ты позвонишь и скажешь им, где я, тогда ты для меня не более чем мерзкий предатель! Я никогда больше не буду с тобой разговаривать! - закричала я, потому что почувствовала, что у меня против него нет никакого шанса.

Он, как почти всегда, не ответил. Но Сердан ослабил свою хватку, и я смогла высвободить мобильный из его пальцев и засунуть себе в задний карман брюк. Он навряд ли будет шарить по моему заду, чтобы вернуть его.

- Я могу использовать и следующую телефонную будку, Люси. Я знаю номер моих родителей наизусть. Нет проблем, - сказал Сердан равнодушно и потёр следы от укусов на руке. Мои слюни влажно блестели на его тёмной коже. Я выдула развевающийся волос, который застрял у меня между зубов.

- Сердан, пожалуйста, не звони. Пожалуйста! - Мне нужно было взять себя в руки, чтобы не упасть перед ним на колени и не умолять. Я чувствовала себя такой беспомощной. - Кроме того, они ведь теперь должны знать, что мы идём куда-то вдвоём. Не может же это быть совпадением, что сначала сбегаю я, а потом ты ...

- Да, но также они могут подумать, что я влюблён в тебя и по собственной инициативе отправился во Францию, чтобы найти. Это ещё не означает, что всё в порядке и ты жива! Блин, Катц, мы не можем поступить так, так нельзя, сначала это вещь с паркуром, а теперь это. Ты что, хочешь сидеть под домашним арестом, пока нам не исполниться восемнадцать?

Так было всегда. Если Сердан открывал рот и решался сказать сразу несколько предложений, то всегда получались только рациональные вещи. Такие рациональные, что мне захотелось громко заорать.

Да, он был прав, во всём, и мне так сильно хотелось спасти маму и папу от их волнений. Но не я находилась в опасности, а Леандер. О нём никто не думал, кроме меня. У него не было родителей, которые волновались, а только родители, которые хотели избавиться от него.