Марина Казанцева - Нора под миром

— Слушай внимательно. — назидал актрису Кондаков. — Здесь вокруг тебя с ка-мерами никто ходить не будет. А снимать надо с разных ракурсов. Поэтому слу-шай все указания. Твоя задача — не бегать слишком быстро. И в то же время изо-бражать, что ты дико перепугана. Представь себе, ты идёшь меж кочек, а из воды к тебе тянутся руки мертвецов! Бросаешься туда — они оттуда! Бросаешься сюда — они и тут! Кошмар, кошмар! Ты в ужасе. Ревешь, руками машешь, отбиваешься. А они всё лезут, лезут! Тебя хватают за подол, тащат в воду, хотят в трясине уто-пить! Но, смотри, и в самом деле не свались с досок! Пока мы до тебя долезем, те-бя и в самом деле мертвецы сожрут!

Все засмеялись.

— Так вот. — продолжал невозмутимо режиссёр. — Далеко тебе идти не надо. Там дальше в кочку воткнут колышек. Это конец пути. Как наткнёшься на него, так поворачивай назад. Но не просто шлёпай по воде. Проделывай всё то же, что и до того. А мы потом соединим фрагменты и получим полную картину.

Марианна слушала, не глядя на него. Кажется, больше всего её занимали собственные ногти. Она рассматривала маникюр с таким вниманием, словно по-дозревала, что видит его в последний раз таким красивым. Эта её идиотская Мане-ра всех порядком потешала. Особенно насмешливо шепталась актриса на роль фермеровой жены. Она была довольно молода, но уже успела сняться в несколь-ких фильмах, правда, в эпизодических ролях. Поначалу Кондаков рассчитывал именно её снять в главной роли, но со спонсором особо не поспоришь. И Дина По-номаренко компенсировала неудачу тем, что на ушко хихикала с костюмершей Виолеттой над бесталанной Марианной. Эти спонсоры полагают, что режиссёры способны делать чудо: из бездарной провинциалки с мизером эмоций сотворить актрису! Уж легче из манной каши приготовить шашлыки!

— Интересно, а страховочный конец к ней не привяжут? — с озабоченной ми-ной спросила фермерова жена. — Вдруг она заблудится и сойдёт с дорожки!

— Ну что ты, Дина, — не слишком тихо ответила ей Виолетта. — Это же не цирк! Страховка будет видна в кадре.

— Я не предлагаю вязать к поясу. — не соглашалась та. — А вот за щиколотку — можно! Ноги всё равно не будет видно под водой.

— Знаете, — влез в диалог Димка, молодой помощник осветителя. — в прилич-ных фильмах на такое дело берут дублёра.

— У нашего спонсора не было дублёра. — ядовито отвечала Дина. — На что ему дублёр? Кого дублировать?

Марианна на все эти разговоры обращала ноль внимания. Возможно, она да-же и не поняла столь тонкий юмор — слишком много подкоркового вещества.

— Виктор, — как всегда, на французский лад обратился к режиссёру Борис, — как бы в самом деле наша Матильдочка не ряхнулась в трясину!

Тот и сам был обеспокоен. Нет гарантии, что девочка не оступится и не упа-дёт с дорожки.

— Леший, здесь можно утонуть? — спросил он печального и трезвого экс-лес-ника.

— Запросто. — ответил тот. — Здесь что ни год, так люди тонут. Дурное место.

— А зачем же лезут? — не удержался Борька.

— А кто их знает! — легкомысленно пожал плечами Леший. — Кто думает, что клюква есть, кто заблудится, а кто по пьяни. Поедут за грибами всей конторой, припрутся на автобусе да после выпивки и в лес.

Виктор огляделся. Место впрямь дурное. Поросшее чахлыми берёзами и по-лумёртвыми осинами, кочковатое болото казалось недвижимым. Над чёрной во-дой едва заметно вился пар. Густая зелень мхов на мелких островках и туман в пустых вершинах засохших от изобилия воды жердеобразных деревец.

Природа идеально подходила к замыслу. И погода лучше не придумать. Если он упустит шанс, придётся воссоздавать эпизод по кадру. Но кто сумеет отобра-зить в деталях тоскливый дух, царящий здесь? Как передать то чувство, от кото-рого словно бегут мурашки по спине. Похоже, среди присутствующих никто не ощущал, как Кондаков, своеобразия этого таинственного места?

— Не так тут далеко. — решил он. — В случае чего — доскочим. Как думаешь, Леший?

— Дело ваше. — нейтрально ответил тот. — Как судьба покажет. Марькино бо-лото как могила — своего не отпускает.

Актриса осторожно ступила ногой в указанное место. Под подошвой незримо запружинила неровная доска. Она замерла и оглянулась. На неё уставились Каме-ры. Девушка забалансировала и снова развернулась в сторону болот. Панорама впереди пугала. Под водой едва белела спасительная доска. Вторая нога встала на неё и стало немного легче. Опора, кажется, держала.

Марианна разогнулась и посмотрела по сторонам. Ну и гадость! Особенно отвратительна эта белесая пена, медленно кружащаяся между кочек. Гнилостный запах словно забивался в ноздри. Не должны так пахнуть болота.

Раньше, когда её звали не Марианной, а просто Люськой, она ходила в лес и собирала клюкву на болотах. Тогда она ещё пыталась что-то заработать честно. Продавала зимой на трассе мороженые ягоды, фасованные по килограмму. Тран-зитники брали хорошо.

Люська отлично умела лазать по болотистым местам. Ни за что на свете не полезла бы она в такое гибельное место. Этот Кондаков просто идиот — сам не знает, что задумал. Надо потом предупредить Карсавина, чтобы не соглашался на такое. Ему ведь тоже по сюжету придётся блуждать по болоту.

Она прекрасно контролировала обстановку. Шаталась, чуть не падала с до-рожки, заламывала руки, изображала страх. Пару раз валилась на колени и с ви-димым трудом вырывалась из грязи. Останавливалась и с дрожью оглядывалась по сторонам, словно искала спасения. Потом снова понуро шла вперёд.

Вдохновения в таком деле не требовалось, только воображение. Совсем, как в её работе. Представь себя со стороны, смотри на себя глазами того, кто тебя поку-пает. Он хочет, чтобы было чувство — сделай чувство. Он хочет, чтобы ты была бесстыдной — нет ничего проще! Застенчивой, смиренной, пугливой — есть в ассор-тименте. Раскованной, бесшабашной, наглой — есть набор готовых масок. Можно смешивать их, как коктейль, можно употреблять отдельно.

Мадам Коко очень ценила Марианну. Она говорила: Божий дар! Теперь Ма-рианна играла страх перед потусторонним. Леший говорил, что здесь много тру-пов? Наверно, страшно будет, если кто-нибудь из покойников поднимется из сво-ей могилы и протянет свои прогнившие пальцы к ней! Раскроет рот и заклацает зубами!

Как, интересно, эти киношники будут делать спецэффекты? Наверно, по-стараются, чтобы было страшно. Того, кто сидит перед видаком и лопает сухари-ки, очень трудно напугать. Ему всё время мало. В самые страшные моменты он на мгновение задержит дыхание, а потом снова сунет в рот сухарик. А вот окажись он на месте героя… Вот представляете себе, вы тащитесь по болоту, и без того-то нелегко, а тут…