Игорь Недозор - Закон абордажа

Но до чего же больно, мочи нет.

Надо что-то делать. А что?

Ладно, сволочи… все сделаю… уже на все согласен… Только скажите толком, что от меня нужно…

— Будешь говорить? — обрадовался тот стражник, который изловил его.

Мулат кивнул, показывая, что ворочать языком он уже не в состоянии.

— Да, — покачал головой офицер, оглядев жертву, — похоже, перестарались мы чуток. Какой от тебя прок нынче?

Он погрозил кулаком кнутобойцам. Те виновато развели руками.

— Ладно. Отправим тебя до утра в камеру. Там отдохнешь, придешь в себя. Тюрьма у нас хорошая…

Подручные дружно заржали.

Сейчас или никогда!

Если дать этим негодяям отвести себя в форт — это конец! Можно сплести сколько угодно небылиц, можно тянуть время, выкладывая все новые и новые вымышленные подробности…

Но долго ли можно вести игру, заранее обреченную на поражение?

Нет, побег — единственный выход. И именно сейчас, по дороге. Из форта не убежишь…

Х'Ант ссутулился, его походка стала тяжелой, неровной. Со стороны взглянуть — каждый шаг давался ему с трудом.

— Ты чего это за танцы тут устроил? — строго спросил один из двух приставленных к нему конвоиров.

— Т-танцы? — тяжело выдохнул Х'Ант. — Тебя бы так избили… посмотрел бы я на твои танцы…

Не договорив, он вдруг пошатнулся и рухнул на пыльную дорогу.

— Змей-Шаггор! — с досадой глянул конвоир на своего товарища. — Нам его что, на себе дальше тащить?

— Погоди, — озабоченно ответил тот, сейчас я ему рому принесу…

И нырнул в дверь ближайшего кабака. Второй конвоир нагнулся над лежащим пленником, тряхнул его за плечо:

— Эй, парень, ты смотри, не сдохни! Сейчас Генри тебе рому…

Этой фразе не суждено было закончиться.

Согнув ноги, Х'Ант изо всей силы ударил конвоира в живот. И тут же, пружиной взлетев на ноги, перемахнул через рухнувшего солдата и кинулся наутек. Откуда и силы взялись.

Заборы, крыши, опять заборы, крики, выстрелы позади…

И задний двор трактира «Загляни — не пожалеешь».

— Зизи, это я… За мной погоня… спрячь, солнышко…

Беглеца искали основательно.

Прочесали практически весь остров, обшарили от чердака до погреба «Рыжую плясунью», в которой, если верить страже, Х'Анта видели дольше всего.

Но айланец как в пучину канул…

Глава 8

Год 3335 от Возведения Первого Храма. За восемь лет до основного действия. Дальние Земли.

По всему Изумрудному морю — от тайных убежищ пикаронов на мысе Дигнидад до причалов Геоанадакано, и от скалистых обрывов черного берега до коралловых пляжей Альмадено только и разговоров было о капитане Ар-Рагире, впрочем, нет — уже о Рагире Морриганхе — новом владыке здешних вод, которого таковым признавали не только люди, но уже, казалось, и клыкачи с муренами. В кабаках и салонах рассказывали о его яростных атаках и холодной жестокости и о том, что почти никому не удавалось ускользнуть от его кораблей, если марсовые корсаров замечали его паруса.

— Рагир — арбоннский купец, сосланный на каторгу за похищение королевского золота.

— Нет, Рагир — сын халифа Северного Танисса, замешанный в заговоре против отца.

— Нет, не халифа, а всего лишь тингисского эмира, и не заговорщик он, а всего лишь совратил любимую отцовскую наложницу…

— Да хватит чушь пороть — он хойделлец с Борреби, пиратствовал дома помаленьку, пока король флибустьеров тамошних не прижал.

— Да нет же, говорю вам — он эгерийский еретик, сбежавший прямо с костра! И морда у него самая что ни на есть эгерийская!

— Я точно знаю — он знаменитый амальфийский корсар Валтассар ди Росса! И послали его сюда дожи генуситиатские, чтоб им ни дна, ни покрышки! Чтоб торговлю нашу, значить, подрывать!

— Верно, чтобы торговлю подрывать, только не амальфиот он никакой — фриз, и борода у него рыжая как у фриза — просто он ее красит, чтобы никто не догадался — но нас не обманешь!

— Танисец он, точно говорю: вынюхивает тут, куда ловчее ударить, а потом халиф-то флот свой и двинет!

— Он чернокнижник!

— Ясное дело — чернокнижник. И продал душу Хамирану, закопав в землю Святое Писание.

— Какой еще чернокнижник? Эгериец он! Из бывших попов!

— Арбоннец!

— Ютт!

— Суриец из флота тамошнего царя!

— Эгериец!

— Сын айланского царька и танисской принцессы…

А люди Сына Смерти знай себе посмеивались, когда до них доходили эти слухи. Ну, кому какое дело? Рагир — это Рагир, их капитан, что еще надо?

И почти никто не обращал внимания, как изредка наливаются его глаза бездонным мраком — мраком нездешним и зловещим.

Рагир Морриганх стоял на палубе и перебирал пальцами концы золотистого шарфа, завязанного вокруг талии.

Преследуемый эгерийский торговый галеон вот-вот должен был оказаться на дистанции огня его пушек.

Впрочем, может, и обойдется без стрельбы, ибо сейчас, на второй год его пребывания в водах Изумрудного моря, его имя уже внушало должную меру страха.

Да, вот уже почти два года он тут. И кто бы ему ни попался: фризы с их грузами сала, рома и рабов, эгерийцы с золотом и черным деревом, амальфиоты со всякой всячиной, хойделльцы с шоссо и сахаром, танисцы с рабами и оружием — ни от чего не отказывался непривередливый корсар.

Добравшись до Изумрудного моря, он поступил не так, как обычно поступали ищущие тут неверной пиратской удачи люди Востока, и не вступил в здешний таиф. А каким-то способом вышел на Миледи Ку и стал работать на нее — но при этом не принося клятвы и не войдя в число ее «пасынков», а всего лишь отдавая пятую часть добычи за право пользоваться ее стоянками и сбывать добычу через прикормленных купчишек. За такую умеренную плату им были предложены несколько укромных бухт, где они без помех могли провести кренгование и ремонт корабля, да еще и получить возможность для команды отдыхать и развлекаться в тайных убежищах среди островов.

Люди местного таиф-реиса Акдала Хитрого пытались его прощупать через Йунуса: тот, как оказалось, когда-то знал этого человека. Но хоть тот и обещал брать лишь седьмую часть, Рагир отказался, мол, привык работать один. На самом деле причина была другой: как он понимал, ни в стае Миледи, ни в среде чужаков-танисцев ему не пробиться наверх. А для того, для чего предназначил его господин, ему потребуется не только золото, авторитет и право самому определять, куда направить нос своего корабля. Ему нужно будет стать здесь своим. Ведь только свой сможет повести людей за собой, когда… Впрочем, не будем загадывать, нужно еще дожить. Но пока всё идет хорошо — его теперь зовут не Ар-Рагир аб Фаргид, а Рагир Морриганх — Сын Смерти, в честь его корабля. Вначале вообще-то прозвище звучало прямо как у знатного человека — ок Морриган, в честь забытой уже богини, выпавшей из пантеона эллианцев давным-давно. Но почти сразу сократилось до простонародного Морриганха.