Майкл Стэкпол - Рожденный героем

В Быстринах я выучил, как урок: Геракополис – центр Империи, здесь я увидел собственными глазами, что это значит.

Забыв все наставления деда, я не запоминал дороги. Исчезни вдруг сопровождавшие меня стражи, я мог бы вечно бродить по дворцу в поисках выхода – и заслужил бы голодную смерть за свою беззаботность. Но даже эта ужасная мысль не могла заставить сосредоточиться и забыть о красотах бесконечного лабиринта.

Кроме того, шедевры художников и архитекторов хоть немного отвлекали меня от другого тревожащего вопроса: зачем я понадобился императору? Кто я такой? Ни имени, ни славы – парень из маленькой деревушки в далеком Харике. Я не привлекал даже внимания стражника у дверей дворца, не то что правителя Империи.

Сержант ввел меня в помещение, достаточно просторное, чтобы вместить дом деда со всеми пристройками.

– Жди здесь. Да смотри, не разбей чего-нибудь!

Я огрызнулся:

– Что я, дикарь? Я из Харика!

– Вот-вот, из Харика, так что смотри, не разбей чего! Император выйдет к тебе, когда сочтет нужным.

Он удалился вместе со своим подчиненным, плотно закрыв за собой дверь.

Совсем растерявшись, я бесцельно бродил по залу. Справа обнаружились еще одни золоченые двери, из которых, видимо, и должен был появиться император. Высокие стены были расписаны батальными сценами: битва с Хаосом в день, когда была разбита Печать Бытия. Напротив дверей, через которые я вошел в зал, два огромных окна разбивали сюжет на триптих: сражение с объятыми пламенем, но не сгорающими в нем демонами Хаоса. Мебель выглядела тяжелой и строгой не по-дворцовому, но подходила к воинственной суровости фресок. Стол и кресла не то чтобы казались сколоченными сельским столяром, однако выглядели основательными и простыми, без резьбы и украшений. Еще два маленьких столика стояли по бокам диванчика под окнами, а дверь, уводящую в глубь дворца, обрамляли высокие шкафы.

На столе посреди комнаты красовалась деревянная шкатулка, выглядевшая в этом окружении особенно изящной. На крышке перламутром была выложена императорская "тройная корона". Замочка на крышке видно не было, но я не испытывал желания заглянуть внутрь.

"Пусть не думают, что в Харике не знают, что такое хорошие манеры!"

Двери, ведущие в покои императора, распахнулись. Я упал на одно колено и склонил голову. Появился Гарн Драсторн и с улыбкой повернулся к вошедшему следом за ним императору:

– Ваше величество, я рад представить вам Лахлана, сына Кардье.

– Встань, Лахлан.

Я повиновался. Когда я поднял голову, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть изумление. Он оказался таким же тощим, как я, хоть и выше на целую ладонь. Черные волосы и карие глаза – словно родной брат Марии. Стройный и крепкий на вид паренек едва ли старше меня. Именно его мальчишеская внешность и привела меня в изумление.

Разумеется, как и каждый человек в Империи, кто не проспал смерть Даклона, я знал, сколько ему лет, но никогда не думал о том, что это значит. В моих глазах император мог быть только зрелым мужчиной. Вырезая его фигуру, я основывался главным образом на своем представлении да на серебряном профиле на монетах и состарил его лет на десять.

Только сейчас я осознал, что прежде в моем воображении он был статуей или символом, а не живым человеком.

– К услугам вашего императорского величества, – выговорил я. Волнение эхом отозвалось в моем голосе, и я потупился, чтобы скрыть запылавшие щеки. – Видеть вас – честь для меня!

– И для меня это честь, Лахлан.

– О, нет, ваше величество. Я – никто, а вы – император!

– Я император потому, что императором был мой отец, – легко улыбнулся юноша. – Смешно чтить человека за случайность рождения.

Я неловко пожал плечами:

– Так может показаться, ваше величество, но быть сыном вашего отца – нелегкое бремя. Тот, кто несет его, заслуживает уважения, и я отдаю ему эту дань.

Император кивнул маршалу:

– Вы в нем не ошиблись.

– Да, и он, и его кузен умны и любезны – как и их отцы.

– Я вижу, – император указал мне на стоявшую на столе шкатулку. – Лахлан, открой ее и достань то, что в ней лежит.

Я был рад сделать что угодно, лишь бы не думать о том, как я смогу оправдать лестное мнение обо мне маршала. Бросившись к столу, я сдвинул крышку шкатулки. Внутри, в складках черного бархата, пряталось серебряное кольцо. Его опоясывал червленый узор из щитов. Я извлек кольцо из шкатулки, и луч света упал на него, осветив герб Императорских Доблестных Копьеносцев, отряда, который увел в Хаос мой отец.

Я обернулся к императору:

– Это кольцо, сир, – я снова покраснел, осознав, что ему это известно лучше, чем мне, и добавил:

– старинное.

– Совершенно верно, – Тетис заложил руки за спину. – Мой отец вручил это кольцо твоему отцу более двух десятков лет назад. Я рад вручить его законному владельцу. Надень его!

Я замялся:

– Простите, ваше величество, но если это кольцо было вручено моему отцу, то не мне носить его. У меня двое братьев, оба старше меня. Прежде меня оно должно перейти к Джофу, а затем к Дальту.

Уголки губ императора тронула усмешка:

– Снизойди к моей просьбе, Лахлан. Только на эту ночь. Мне хотелось бы, чтобы это кольцо встретило новый год на руке сына Кардье. Вернувшись в Быстрины, ты сможешь, если пожелаешь, передать его братьям, но на этот вечер кольцо твое. Согласен?

– Что ж, первым кольцо должен получить Джоф, а он позволил бы мне поносить его в такой вечер.

Я надел кольцо на средний палец правой руки. Холодок металла проник до самой кости, но чувство было приятное. Кольцо оказалось мне чуть великовато, однако пришлось точно на место, где мне так не хватало его в первый мой день в Геракополисе.

– В память о моем отце я принимаю ваш дар, ваше величество.

Я сжал кольцо левой рукой, и холодок пробежал у меня по спине. Первый раз в жизни я держал в руках талисман отца и чувствовал, что имею на это право. Кольцо много значило для него, и я получил его не от Джофа или Дальта. Я чувствовал прямую связь с отцом и дивился силе этого чувства.

Я поднял глаза и встретил пристальный взгляд императора.

– Надеюсь, придет день и я послужу вам, как мой отец служил вашему, и заслужу право на это кольцо.

– Я не сомневаюсь в этом, Лахлан. – Он смотрел на меня, скрестив руки и склонив набок голову. – "Доблестные Копьеносцы" погибли в Хаосе вместе с твоим отцом. Быть может, вы с братьями и кузеном сумеете возродить их отряд.

Я улыбнулся:

– Джоф – умудренный и искусный боец. Мой брат Дальт сражается не хуже него. Кит – разведчик, такой же опытный, как был его отец.

– Это хорошо. В "Доблестных Копьеносцах" должны служить только лучшие.