Роберт Джордан - The Gathering Storm

– Свободнее вас, милорд? – почесав узловатым пальцем покрытое морщинами лицо, снова переспросил Флинн. – Вы же самый могущественный человек на свете! Вы – та’верен! Я думал, вам подчиняется даже Узор!

Ранд покачал головой.

– Все не так, Флинн. Те люди внизу, они в любой момент могут уехать, куда глаза глядят. Сбежать, если будет угодно. Оставить битвы другим.

– Я знавал прежде парочку салэйцев, милорд, – ответил Флинн. – Простите, но я сомневаюсь, что кто-нибудь из них способен поступить так, как вы сказали.

– Но они могут, – ответил Ранд. – Это возможно. Несмотря на законы и клятвы, они свободны. А я, несмотря на то, что кажется, что я поступаю как хочу, связан по рукам и ногам так сильно, что путы врезаются в мою плоть. Вся моя власть и могущество ничто по сравнению с судьбой. Моя свобода всего лишь иллюзия, Флинн. Поэтому я им завидую. Иногда.

По всей очевидности, затруднившись с ответом, Флинн сложил руки за спиной.

«Мы все делаем то, что должны.», – из памяти Ранда всплыли слова Морейн. – «Как велит Узор. У некоторых свободы меньше, чем у других. И нет разницы, сами мы выбираем или оказываемся избраны. Что должно быть, то обязательно случится.».

Она понимала. «Морейн, я пытаюсь», – мысленно ответил он ей. – «Я исполню то, что должно».

– Мирод Дракон! – позвал его чей-то голос. Ранд обернулся и увидел одного из разведчиков Башира, взбегающего на холм. Девы с опаской позволили приблизиться темноволосому юноше.

– Милорд! – отсалютовав, повторил разведчик. – К лагерю приближаются Айил. Мы заметили двоих, крадущихся среди деревьев в полумиле ниже по склону.

Девы тут же начали обмениваться знаками на своем тайном языке жестов.

– Никто из этих Айил вам при этом не помахал рукой, солдат? – сухо уточнил Ранд.

– Милорд? – переспросил тот. – С какой стати им так делать?

– Они – Айил. Если вы их заметили, значит, они хотели, чтобы вы их увидели. А это значит, что они наши союзники, а не враги. Сообщите Баширу, что мы скоро увидим Руарка и Бэила. Пора позаботиться об Арад Домане.

Или пришло время его уничтожить. Порой трудно понять разницу.

Был черед Мерисы:

– Планы Грендаль. Расскажи все, что ты про них знаешь, – на лице у высокой Айз Седай, из Зеленой Айя, как и сама Кадсуане, застыло безжалостное выражение. Она стояла, сложив руки на груди, сбоку в ее темных волосах был воткнут серебряный гребень.

Тарабонка была отличным выбором для допроса. Или, скорее, она была лучшим из того, что было у Кадсуане под рукой. Мериса не проявляла ни капли беспокойства от такой близости к самому пугающему из всех созданий и была настойчива при допросе. Только она слегка перестаралась с суровостью. Например, то, как сильно она затянула волосы в пучок, или как бравировала своим Стражем-Аша’маном.

Комната, в которой они находились, была расположена на втором этаже доманийского особняка, занятого Рандом. Внешние стены были сложены из круглых бревен, а внутренние были из подходящих по оттенку темных досок. Эта комната прежде была спальней, но сейчас в ней остался минимум мебели. Не осталось даже коврика на ошкуренном деревянном полу. Из всей мебели остался единственный стул, на котором сидела Кадсуане.

Она сделала маленький глоток чая, намеренно демонстрируя спокойствие. Это важно, особенно если внутри не чувствуешь ни капли спокойствия. В данный конкретный момент Кадсуане хотелось раздавить чашку руками, а затем провести час или около того, прыгая на осколках.

Она сделала еще один глоток.

Источник ее разочарования – и объект допроса Мерисы – со связанными за спиной руками висел вверх ногами, удерживаемый в воздухе потоками Силы. У пленницы были короткие вьющиеся волосы и темная кожа. Своей безмятежностью, несмотря на обстоятельства, ее лицо было похоже на лицо Кадсуане. Отгороженная щитом пленница, одетая в простое коричневое платье, примотанное потоками Воздуха к ногам, чтобы подол не загораживал лицо, каким-то образом выглядела хозяйкой положения.

Мериса стояла перед пленницей. Наришма – последний из присутствующих в комнате – стоял, прислонившись к стене.

Кадсуане не контролировала допрос. Пока до этого не дошло. Позволить другому вести допрос – большое преимущество: можно подумать и все хорошенько спланировать. За дверью находились Эриан, Сарен и Несан – они поддерживали щит. Их было ровно на две больше, чем считалось необходимым в обычной ситуации.

С Отрекшимися нельзя рисковать.

Их пленницей была Семираг. Чудовище, которое многие считали легендой. Кадсуане не знала, какие истории про эту женщину считать правдой. Но то, что она знала наверняка – эту женщину не так-то просто запугать, вывести из равновесия или управлять ей. В этом и была проблема.

– Итак? – потребовала Мериса. – У тебя есть ответ на мой вопрос?

Семираг наградила Мерису холодным презрением в голосе:

– Знаешь, что случается с человеком, если заменить его кровь чем-нибудь другим?

– Я не…

– Он, конечно же, умирает, – отрезала Семираг, словно полоснула Мерису бритвой. – Смерть часто случается внезапно, и мгновенная смерть наименее интересна. Экспериментируя, я выяснила, что кое-что способно заменить кровь куда эффективнее, позволяя объекту прожить немного дольше после переливания.

Она замолчала.

– Ответь на вопрос, – продолжила Мериса, – или тебе снова предстоит повисеть за окном…

– Разумеется, переливание тоже требует использования Силы, – снова прервала ее Семираг. – Другие способы недостаточно быстрые. Я даже придумала собственное плетение. С его помощью можно мгновенно выкачать кровь из тела и поместить ее в емкость и одновременно закачать заменитель в вены.

Мериса заскрипела зубами и покосилась на Наришму. На Аша’мане как обычно были черные куртка и штаны. Его длинные темные волосы были заплетены в косички с колокольчиками на концах. Наришма стоял, расслабленно прислонившись спиной к бревенчатой стене. У него было юное лицо, с каждым днем приобретавшее опасные черты. Возможно, это был результат совместных тренировок с другими Стражами Мерисы, или, может, из-за общения с людьми, которые собирались допрашивать одну из Отрекшихся.

– Я предупреждаю… – начала Мериса.

– Один объект прожил целый час после переливания, – спокойным тоном, словно поддерживая беседу, продолжила Семираг. – Я считаю это одним из своих величайших достижений. Разумеется, он все это время испытывал чудовищную боль. Чистую боль, настоящую агонию, каждым сосудом своего тела, вплоть до самых мелких в пальцах. Не знаю лучшего способа причинить боль всему телу разом.