Карл Вагнер - Кровавый камень

Кипящая битва сбила людей в плотную массу. Селонарийцы теснили противника к реке. Ристокон рассек армию Бреймена на неравные части, яростным напором опрокинув последних кавалеристов Волка. Меньшая часть воинов Бреймена была загнана в реку, где с ними расправлялись во взбаламученной глине у самого берега. Многие пытались сбросить доспехи и оружие и переплыть коварную реку. Некоторым это удалось. Паническое бегство подорвало боевой дух всей армии; теперь все, кто мог, стремились проскользнуть в лес, где их быстро настигали селонарийцы.

Дрибек заметил, как под Кейном пала лошадь, которой умирающий пехотинец успел подрезать сухожилия. Рыжеволосому воину удалось соскочить с рухнувшего скакуна и удержаться на ногах. На него тотчас набросилась свора солдат, и Дрибек понял, что ни один обычный воин не способен устоять в такой схватке, но помочь было уже нечем. Кейн напоминал медведя, окруженного собаками; его меч и палица поднимались и наносили удары молниеносно, с неумолимой точностью. Нападающие были отброшены звериной силой воина, окружив его кольцом изуродованных трупов наподобие бруствера, через который скользя пролезали новые пехотинцы.

Но вот окровавленные клинки и оскаленные лица вновь закружились вокруг лорда Дрибека, и ему уже некогда было думать о Кейне. Он упорно сражался. Его стража поредела, противник потерял куда больше людей, но не щадил жизни в попытке поразить предводителя вражеской армии. На щите лорда появились выщерблины и вмятины, а рубящая рука онемела от бесчисленных ударов и саднила от мучительного напряжения — еще сильнее, чем полученные порезы и ушибы. Стиснув зубы, Дрибек глубоко вздохнул и призвал на выручку последние капли выносливости, дабы продолжали пляску его меч и щит. Удар, отражение! Блок, выпад! Но где же его люди?

Неожиданно враг отпрянул под напором пробившего себе путь конного воина. Палица смяла шлем и череп солдата, топор которого едва не выбил из руки лорда щит, — и воин очутился рядом. Слишком изнуренный, чтобы удивиться, Дрибек узнал Кейна верхом на отвоеванной лошади и обильно забрызганного кровью — скорее чужой, нежели своей. Дрибек не мог представить себе, какую бойню устроил этот человек, пробиваясь к нему сквозь вражеские порядки.

С Кейном появились и солдаты Селонари — хотя кругом царила такая неразбериха, что нельзя было отличить роту одного капитана от роты другого. Они оттеснили солдат Бреймена, давая Дрибеку время перевести дыхание и стереть с лица жгучий пот и грязь.

Отчаянная попытка убить лорда Селонари была последней надеждой армии Бреймена. Она провалилась. Теперь солдаты Дрибека сомкнулись вокруг господина. Защищающиеся потеряли меньше — в основном благодаря «дани», собранной лучниками Кремпы, и невыгодному положению, навязанному врагу стратегией Дрибека. Теперь армия Селонари побеждала повсюду, исход битвы был предрешен.

Только сотня воинов продолжала сражаться. Терес пыталась пробиться с отрядом в лес. Ее и ее людей последними вытеснили к реке, где стало ясно, что дальнейший путь отрезан. Дрибек удерживал берег и кромку леса; его солдаты окружили отряд девушки. Побежденным некуда было податься, даже если бы удалось вырваться из капкана, — только река, усеянная изрубленными и утонувшими трупами, либо деревья, среди которых за остатками беглецов охотилась конница Дрибека.

Они выстроили ограду из щитов и приготовились к смерти, стискивая слабеющими кровоточащими руками оружие для последней безнадежной схватки. Воины Селонари уже подступили вплотную, беспощадные, как изголодавшиеся волки.

Удивительно, но лорд Дрибек вдруг приказал своим людям отступить. Все еще находясь во вражеском кольце, солдаты Бреймена приняли передышку, чтобы поудобнее перехватить оружие и перестроиться. Но лорд Дрибек не намерен был терять своих воинов. Исход битвы был уже решен, и он вступил в переговоры.

— Леди Терес! — окликнул он растрепанную девушку на истекающем кровью боевом коне. — Твоя позиция безнадежна — это видно любому глупцу. Прикажи своим людям бросить оружие и сдаться мне!

Терес вскинула голову, в ушах все еще гудело от удара, оставившего вмятину на ее шлеме.

— Сдаться? Неужели твоим трусливым шакалам уже не по нутру наша сталь? Тогда отойдите и дайте нам проход к реке, а я прикажу своим воинам пощадить тех жалких подонков, что попадутся нам на пути!

Среди его солдат послышались сердитые голоса, некоторые из них подались вперед. Четкая команда Дрибека заставила их отступить.

— Брось бахвалиться, Терес! Ты знаешь свое положение. Я предлагаю жизнь! Сглупи — и все вы умрете прежде, чем солнце уйдет за деревья!

— Мы умрем с мечами в руках скорее, чем ляжем на алтари Шенан либо будем казнены ради забавы твоих стервятников-дворян! — бросила она в ответ.

— Перестань притворяться, будто веришь в эту чушь! — прорычал Дрибек. Человеческие жертвоприношения были официально запрещены уже много поколений тому назад хотя никому не ведомы тайные ритуалы Храма. — Даю слово сохранить вам жизнь. Клянусь перед своими воинами, что немедленно сдавшиеся будут считаться почетными пленными! Тебя, Терес, обменяют на моих условиях, до той поры ты будешь в безопасности. Ни одна армия-агрессор не заслуживает подобных условий, но я утверждаю их своим приказом. А теперь живо выбирайте между жизнью и смертью, ибо мои лучники устали ждать!

Терес угрюмо оценила положение. По ту сторону Мейсвена открыто стоял остаток армии Брейма, но с тем же успехом войско могло находиться по ту сторону Западного моря. Рядом с ней была лишь жалкая горстка людей. Большинство офицеров убиты, Лайан, по-видимому, бежал, поскольку никто не видел его павшим. Девушка называла себя воином, в легендах герои плевали в лицо врагу и погибали, размахивая мечами. Именно так подобало умирать воину.

Но легендами услаждали по вечерам слух менестрели, пробуждая героические образы из тени уснувшего прошлого. День был прекрасный, ясный и солнечный, с прохладным лесным ветерком, овевающим измученное чело девушки. И Терес не хотела умирать.

«Быть может, меня еще ждут новые битвы», — сказала она себе и вспомнила о Кейне — он загадочный воин, но, несомненно, оказавший Малхиону в прошлом услуги.

— Ладно, черт с тобой, — хрипло пробормотала она. — Я и мои люди сдаемся тебе, полагаясь на твое слово. Гвеллинс слишком хороший боевой конь, чтобы пасть от руки какого-нибудь вшивого копейщика.

XII. ДОБЫЧА ПОБЕДИТЕЛЕЙ

Два дня после битвы плакали небеса — проливные дожди на исходе короткого лета в Южных Землях. В Селонари царило веселье — бесшабашное буйство, в сравнении с которым праздник Весенней Луны мог показаться жалкими поминками по нищему.