Владимир Коваленко - Камбрийская сноровка

Пустошь за городским валом, год назад — безымянная. Теперь и навеки — Ager Martius. Марсово поле! Трава вбита сапогами в прах. Языческого алтаря, конечно, нет — вместо него колесница под тремя знаменами. Красно–зеленый гленский «Дракон», красно–синее квадратное полотнище — знамя западного квадранта Кер–сиди, их день. Белоснежная хоругвь с ликом Спасителя.

Строй не такой парадный, как при смотре доместиков, но это ведь только горожане! Анастасия была бы удивлена, если бы ей сказали, что ополчение иного римского города, как правило, выучено, оснащено и даже вооружено лучше дворцовой гвардии. Бывало, императоры предлагали ополчениям превратиться в профессиональные части — и напарывались на жесткий отказ. Лучшие воины империи предпочитали жить ремеслом, но самим защищать свои дома…

Обход строя. Обычные — для Эйры — доклады. Сколько в строю, сколько больных и занятых на неотложных работах. Привыкла слушать из строя, потом выходить вперед, оставляя за спиной пофыркивание лошадей колесничной роты. Теперь — устала кулак к виску вскидывать. Взгляды — особенно женские — прикованы к базилиссе. О ней по городу пока только слухи, но если ригдамна при обходе пристроилась сзади–справа почетной гостьи…

Анастасия идет медленно, временами останавливается. Подданные сестры — это интересно. В оружии она не разбирается, в воинской выправке тоже. Остается разглядывать лица, хотя и их читать пока не выучилась. Да и есть ли знаки, что скажут, будет ли человек верен? Изменит ли, как египтяне и сирийцы, устроит ли заговор, как армяне и греки? Мелькают лица… Вот — знакомое. И уши островатые… Девушка–вигил, что встретила в порту!

Анастасия останавливается.

— Не передумала насчет тренировок? Тогда сразу после учений…

После обхода поднялась на площадку трехзнаменной колесницы. Теперь осталось только смотреть, что творится на поле. А делалось там разом знакомое и новое…

Строй несколько раз рассыпался и собрался. Затем Эйра встала позади.

— Неприятель на двести шагов спереди! Луки — БЕЙ!

Слова понятны: то ли остались от легионов, то ли сестра принесла латинские команды. Только выкрики — непривычны. Всегда две половинки: чуть растянутая подготовительная и резкая исполнительная.

Задние шеренги поднимают оружие — туча стрел с грозным шелестом обрушивается на место, где должен быть неприятель. Потом «враг» приблизился — первые шеренги угостили его дротиками, потом подняли с земли тяжелые копья и составили щиты стеной, но ждать, пока в них ударит несуществующий враг, не стали. Ригдамна, перебравшаяся в первый ряд, крикнула:

— Первую линию врага — ата–КУЙ! В копья, в билы! Кер–Сиди и святой Давид! Копья выше, держи саксу в глаза!

Несколько шагов тяжелого бега. Тяжелый удар — в пустоту.

— Стой! Конница на выручку пехоте, конницу ата–КУЙ!

На этот раз копья опускают.

— Хорошо, — кричит Эйра, — хорошо! В морду лошади, в шею, в грудь!

Снова — удар в пустоту.

— Стой! Равняйсь!

Вот тут — заминка, а что было бы в настоящей схватке, с опасностью и азартом? Крики младших командиров, суета… Только линия выровнялась — ригдамна перед фронтом, только плащ за спиной вьется лебедиными крыльями от быстрого шага. Отмахивает рукой левому флангу.

— Левое крыло! Сквозную атаку готовь! Прямо, за мной, шагом — сту–ПАЙ!

Уходит вместе с отделившейся половиной…

Вот, вдалеке:

— Левое крыло — СТОЙ!

Позади укоротившегося строя — назначенный Эйрой командир, с ним санитары, меченые алым крестом на одежде, волынщики, барабаны… С колесницы сняли знамена. Выносят: перед ближним фронтом красно–синее, перед дальним — красно–зеленое. Занялись барабаны, подняли крик волынки — хоть уши зажимай! Вот где варварство… но, может, ужасные звуки и врагов наизнанку выворачивают?

На этот раз лучше слышно ближнюю команду, уверенный тенор:

— Слушай меня! Вторую линию неприятеля — ата–КУЙ!

Ревут волынки, грохочут барабаны — все чаще и чаще. Шаг бойцов все шире. Две ощеренных копьями стены сходятся, быстрей и быстрей. Доносится ликующий голос Эйры:

— Бегом — сту–ПАЙ! Атака, атака, атака!

Склоненные копья, грозный рев боевых кличей. Только перед самым столкновением, когда хочется закрыть глаза, чтобы не видеть смертоубийства:

— Копья под–НЯТЬ!

Шеренги бьют дружно, в мах, но не насмерть — щит в щит, воля в волю… Нет, кажется. Треск, свалка — но два строя протискиваются друг сквозь друга. Кого–то тащат санитары — не понять, понарошку, или правда приложили.

— Общее построение!

Снова идти вдоль крепкого строя, разгоряченного, словно из настоящей битвы. Выступают командиры. Доклад о потерях: есть ушибы… хорошо, ничего более серьезного. В ответ — короткий отзыв о работе:

— Молодцами.

Или:

— Сильно увлекаетесь. Не лезь вперед соседа!

Знамена переносят на колесницу. Команда: «разойтись». Учение окончено! Волынки наигрывают веселое, воины торопятся в город — пиво пить. Каждому кажется, что он прорвал вражеский строй, пусть и при учебе.

А схватившаяся за голову Эйра пытается представить, что скажет Майни, если портовая стражница случайно выбьет учебным мечом глаз римской императрице!

Утра хватило: к обеду Анастасия ртом воздух хватает, как вытащенная из воды рыба. Глаза, правда, оба на месте, уже хорошо! Почти мимо ушей прошло еще одно свалившееся на ригдамну поручение: организовать надлежащую церемонию официального опознания. Все верно, нужно… Родимые пятна в бане показать, тайную формулу при свидетелях оттарабанить — часть явно, часть Пирру, часть сестре. Потом они подтвердят: все верно, и делу конец. Главное, чтобы не прямо сейчас!

Сил не достало ни попенять сестре, что почти не поела, ни удивиться откуда–то взявшейся манере спать днем. Да если у нее так всякий день, передохнуть от трудов просто необходимо. Базилисса с удовольствием присоединилась к Немайн в отбывании гейса — даже стучащиеся в занавеси солнечные лучи не помешали! Заснула с улыбкой. Проснулась — от вдруг накатившей тревоги: разбудил злой шум за окном, знакомый, страшный звук, издали похожий на морской прибой. Толпа!

Метнулась к окну: зубы не чищены, в глазах засонки, на плечах ничего, кроме рубашки. Рядом — ни сестры, ни сестриной сестры. Обе на крыльце, что–то говорят муравьиной колонне, запрудившей все улицы… Не боятся!

Позади — мягкий стук двери. Обернулась — темноволосая девчушка роется среди свитков. Не вовсе незнакомая — случилось видеть, когда патриарх получал вторую трепку: не за бороду, словами. Стояла и слушала, совершенно спокойно. Зато сейчас — не человек, воплощенная страсть. Страсть к поиску какой–то бумаги!